– Объединим! – и по-мужски протянула ему свою руку. – И давай на «ты», а то мне как-то непривычно ровесникам выкать.

Они скрепили договор крепким рукопожатием, хотя Виктору и хотелось нежную ручку не пожать, а поцеловать, и перешли к обсуждению деталей.

– Я уже договорилась с крепкими парнями проучить его немного. Так что тебе остается только присоединиться.

Он покачал головой.

– Я пытался это сделать, и друзей с собой брал. Но он силен и приемчики нехило так знает. Нам втроем не справиться.

Она не поверила.

– Они борцы. Любого повяжут.

Витек недовольно пожевал губами, но решил:

– Ладно, давай координаты. Скооперируемся. А там видно будет.

Она продиктовала ему телефоны нанятых ею амбалов.

Записав их, Витек небрежно поинтересовался:

– А что ты Владу говорила?

Она сердито выдохнула.

– Тоже, что и тебе. Ему это не понравилось.

– Конечно, с чего бы ему это понравилось? Денис ухлестывает за сестрой Влада, а сам натуральный маразматик.

Вероника протестующе вскинулась.

– Он не маразматик, он просто… – и осеклась.

– Понятно. Старая любовь не ржавеет. Или ты все-таки надеешься его вернуть? – почему-то Витьку это ужасно не понравилось.

– Не твое дело! – грубо осадила его Вероника. – Ну ладно, я пошла.

Она вышла из салона, быстро пробежала по асфальту до подъезда, открыла дверь и скрылась.

Витек остался один. Холодный свет фонаря соперничал с такой же холодной луной. Он резко выдохнул воздух и, пробормотав:

– Хороша Маша, да не наша, – поехал к себе.


Милена тихо плакала. Сестренка спала, и она старалась сдержать слезы, но не могла. Они лились сами, капая на подушку. Она медленно, но неуклонно становилась мокрой. Милена перевернула ее на другую сторону, но та уже была влажной от ее слез.

– Да что это такое? – Милена не могла понять, что с ней такое. – Он же мне ничего не обещал, никогда о любви не говорил, с чего я так переживаю?

Но она знала, с чего. Его слова звучали порой так ласково, с такой интимной подоплекой, что она поверила. Не словам, а невысказанным обещаниям. И это глупо. Его-то обвинить не в чем, а вот ее…

В голове снова и снова крутились безжалостные слова Влада:

– Говорил я с его невестой. Если ей верить, то большего негодяя и не сыскать. Но это нормально. Было бы странно, если б она его хвалила. Якобы он за ней аж три года ухаживал, в любви клялся, предложение сделал, она уже с родителями к свадьбе готовиться начала. А потом он слинял. В общем, некрасивая история. Но, подчеркиваю, это только ее версия.

Милене было все равно, чья это версия. Даже если половина из этого правда, то получается, что верить Денису нельзя. А она поверила, за что теперь и расплачивается.

Но это ерунда. Никакого невосполнимого урона она не понесла. А слезы – это только вода. Пусть и соленая. Вот немножко пострадает и успокоится.

Но успокоиться не получалось. Денис не появлялся, а она в каждом высоком парне видела его. Это ее раздражало, и она клялась себе, что вздрогнула в последний раз, но все повторялось из раза в раз. Оказалось, что забыть того, кого любишь, очень сложно.

Но она справится с этим.


Денис напрягся от раздавшегося в кармане звонка и поспешно вытащил телефон. Вдруг наконец-то звонит Милена? Но звонил отец с каким-то надуманным вопросом, призванным прикрыть настоящую цель звонка – когда мать снова будет одна дома. Денис чуть было не выругался от разочарования и обманутой надежды, но сдержался и, исключительно для того, чтоб отстал, пообещал отцу позвонить.

Тот отключился, и Денис снова вопросительно посмотрел на дисплей. Позвонить Милене или нет? Доколе она будет выдерживать характер? Как-то не туда завело его исследование собственных чувств. Вместо конкретных выводов – неконкретная, но вполне ощутимая боль, вместо детального анализа – страстное желание присвоить себе эту упрямую девицу. Сплошные атавизмы, а не исследования.

Он даже отца стал лучше понимать в его стремлении вернуть мать, а не приударить за какой-нибудь хорошенькой дамочкой. Хотя и хлопот было бы меньше, и результат весомее. Но вот не нужны им другие.

А вдруг он такой же однолюб, как отец? Он замер от этой мысли. Однолюб? Получается, что он все-таки серьезно влюбился? Возможно, он и исследование это выдумал, чтобы оправдать перед самим собой такую бездарную трату времени не на науку, а на какие-то там чувства?

И что в результате? Теперь, когда его ничто не отвлекает, он должен работать с удвоенной силой, а у него ничего не выходит! Сидит, как пенек и тупо пялится в экран. Идиотизм какой-то.

В кабинет заглянул Рокшевский.

– Денис, ты домой идешь или нет? Рабочее время давно вышло.

Завлаб уныло согласился:

– Иду. – Поднялся, запер дверь кабинета, вышел вместе с замом в лабораторию.

Там сидели двое самых упорных, о чем-то негромко споря. Выяснив, что они еще немного посидят, Денис с Кириллом пошли на выход.

– Ты на машине? – Рокшевский посмотрел на угрожающе потемневшее небо. – Похоже, сейчас снег пойдет. Может, даже метель начнется. – Услышал, что босс безлошадный, предложил: – Подвезти?

– Нет, пройдусь пешком. Может, мозги хоть немного прочистятся. А то как вата. Ничего не соображаю.

– Как знаешь, – не стал настаивать Рокшевский. – До завтра!

Денис в ответ махнул ему рукой и пошел по дороге. Ветер крепчал, в воздухе начали мелькать первые снежинки. Но это его не беспокоило. До академгородка, где стоял его дом, было всего-то полчаса ходу быстрым шагом.

Он прошел половину, когда метель разыгралась не на шутку. Улицы быстро опустели. Пришлось поднять воротник и поглубже натянуть шапку на уши. Но все равно ветер пробирал до костей.

Из-за встречного ветра шел, опустив глаза вниз и не сразу понял, кто перерезал ему дорогу. Прищурившись, поднял взгляд и увидел наглую морду Витька.

– Вот мы и снова встретились, дружочек! – ласково проговорил тот с гнусной ухмылкой.

Враз все понявший Денис быстро вынул руки из карманов, куда он спрятал их от ветра. Сжал кулаки в тонких перчатках и приготовился к драке.

Из-за спины Витька выступили двое крупных парней с одинаково тупыми выражениями плоских лиц. Такие убьют и не поморщатся. За ними виднелись силуэты уже знакомой Денису шпаны.

Положение у него было незавидное. Мало того, что нападавших было слишком уж превосходящее количество, так еще и ветер дул в лицо, неся с собой сонм колючих снежинок, из-за которых приходилось прикрывать глаза, тогда как противникам ветер дул в спины, не мешая смотреть.

Чтоб хоть немного выровнять положение, он быстро отскочил в сторону, встав к ветру боком. Загоготав, уверенные в своей безнаказанности амбалы дружно бросились на него. От первого удара он ушел, но тут получил болезненный удар по спине.

Только бы не по почкам! – мелькнуло в голове, – вот ведь гады! Со спины зашли!

Нападавшие окружили его со всех сторон, и он принялся поневоле применять боевые приемы. Троих вырубил тут же, но то были просто необученные мальчишки, позванные на выручку Витьком. И от того, что нападавших стало меньше, Денису легче не стало.

Отбивая удар одного амбала, он пропустил удар второго и почувствовал, как из разбитой губы потекла кровь.

И тут раздались выстрелы. Не предупреждающие в воздух, а на поражение. Один из амбалов упал сразу, остальные нападавшие застыли, не понимая, что случилось. Но когда враз упали еще двое – и второй амбал и Витек, стоявшие к Денису ближе всех, шпана быстро бросилась врассыпную. Прогремело еще несколько выстрелов, догнав еще двоих. Остальные рассеялись в снежном мареве.

Из плотной пелены снега выступили двое мужчин. Один что-то быстро говорил в телефон, держа в другой руке пистолет, второй, тоже с пистолетом наизготовку, был готов выстрелить в любой момент.

Денис повернулся к ним.

– Спасибо. Вы вовремя. Мне бы точно не поздоровилось. – Приглядевшись к ним, понял, что не раз их видел – это были люди из отцовской охраны.

Говоривший убрал телефон и спросил:

– Платок дать?

Денис провел перчаткой по подбородку, она окрасилась в неприятный красный цвет.

– Не надо, платок у меня есть. – Вынул из кармана джинсов платок, приложил к рассеченной губе. – Превышение пределов самообороны не припишут?

– С чего это? Их больше десятка было. Хорошо подготовились, гады. И замешкались-то мы из-за метели буквально на полминуты, а тут уже такая свалка.

С сиреной подлетела карета скорой помощи и почти одновременно с ней легковушка без опознавательных знаков. Из скорой выпрыгнула бригада врачей, тут же принявшаяся оказывать первую помощь пострадавшим, из легковушки вышли трое в камуфляжной форме без погон.

Стрелявший обрисовал ситуацию, и один в камуфляжной форме вяло поинтересовался:

– Подстреленные все живы?

Мужчины с пистолетами спокойно кивнули.

– Все. На фатальное поражение мы не стреляли. Только в мясо. Заживет быстро, даже слишком. Им бы усвоить надо, что нападать на людей нехорошо. Тем более сзади.

Люди в камуфляже подошли к врачам скорой, показали удостоверения, велели поместить раненных в отдельную палату и пообещали прислать охрану.

Подошла еще одна легковушка. В нее сели Денис с охранниками и один из людей в камуфляже. Привезли их в один из комитетов силовиков в центре города. Охранники весело поздоровались с сидящим внизу офицером и быстро, как в хорошо знакомое место, прошли на третий этаж.

Там их уже ждали. Они обрисовали ситуацию. Денис сидел молча, прикладывая платок к болевшей губе. Слушавший их офицер искоса посмотрел на него, позвонил по телефону и велел медсестре зайти к нему. Она прибежала через пару минут, обработала рассеченную губу Дениса, спросила, не нужно ли наложить скобки. Тот отказался:

– В первый раз, что ли? И так заживет.

Медсестра ушла, а в кабинет вошел сердитый Никита Владимирович. Посмотрев на сына, укоризненно покачал головой.