Татьяна Герцик - Научный эксперимент

– Как хочешь. Но на твоем месте…

Договорить ей не дал телефонный звонок. Звонил Денис. Милена с опаской ответила и услышала радостное:

– Привет! Пойдем завтра погуляем? Погода, говорят, будет хорошая.

Милена печально вздохнула. Ей очень хотелось сходить с ним куда-нибудь. Но вдруг невеста и вправду существует? Она ни с кем не хочет конкурировать. Да и унизительно это.

– Я не смогу завтра. Я работаю.

Голос у него помрачнел.

– Жаль. А послезавтра?

– Я не знаю еще, – Милене требовалось время, чтобы осознать масштаб перемен. Да и понять, что делать дальше. – Я тебе потом позвоню. Пока! – и первая выключила телефон.

– Думаю, он жутко недоволен. Так ты такого жениха завидного проворонишь! – подначил Милену Влад. – Пожалеешь, гляди! И для чего наврала? Ты ведь завтра не работаешь.

– Не могу. Вдруг он в самом деле почти женат? Вот выяснишь все, тогда и позвоню.

– Или вообще звонить не будешь.

– Все может быть.

– И это верно! – внезапно согласился с ее решением брат. – Пусть подумает, помучается, поразмыслит. А то ему, похоже, все само в руки плывет. Счастливчик.

Милена посмотрела в темное окно. Мерцали звезды, луна выплывала откуда-то из-за крыш.

– Знаешь, я спать пойду. А посуду ты уже будь так добр, сам вымой.

На кухню зашла мать. Еще немного бледная после болезни, она улыбнулась старшим детям.

– Секретничаете? – она знала, что они, в отличие от младших, были дружны. – Не помешаю?

– Нет, мама, я спать ухожу! – Милена сердито опросила мать: – И не мой за Владом посуду, не маленький уже.

Мать кивнула головой, вызвав взрыв искусственного негодования брата:

– Нет, вы это серьезно? Мне что, в самом деле за собой придется посуду мыть?

Женщины переглянулись и вышли из кухни, оставив раздосадованного мужчину гневаться в одиночестве.

На следующий день Влад пришел домой рано. Вышедшая ему навстречу Милена огорченно вздохнула:

– Что, не ездил к Денису домой?

– Ездил.

– И что?

– Сейчас расскажу.

Он переоделся, прошел в комнату девочек.

– Хорошо, что Ленки нет. Спокойно поговорим.

Милена приложила подрагивающие руки к горящим щекам.

– Что, невеста все же есть?

Он кивнул. Милена не смогла подавить жалостного всхлипа.

– Я так и думала!

Он поторопился ее успокоить:

– Здесь не все так просто, как кажется. Я разговорился с бабушками, они там в беседке такой забавной у соседнего подъезда кучковались. И говорил я о красивой такой девушке лет двадцати – двадцати пяти, что живет в этом доме, по имени Вероника. Якобы она мне очень приглянулась и я хочу с ней познакомиться.

– Бабушки наверняка всей толпой на такой романтический крючочек клюнули?

– И не говори! Но пришли к выводу, что речь идет о Веронике из первого подъезда. Но там мутная такая история. Якобы она дружила с Денисом с седьмого этажа, они аж три года встречались, но потом поссорились. И она на него очень даже сердита. Там уже свадьба планировалась, а дело вдруг врозь. Вот и все, что я выяснил.

Милена помолчала. На душе было сумрачно и неприятно.

– Но, в общем, больше ничего компрометирующего о Денисе я не узнал. А то, что он за этой Вероникой ухаживал, ничего еще не значит.

– Да. И то, что он за мной теперь ухаживает, тоже ничего не значит. – Милена скорбно опустила вниз кончики губ.

– А вот это не узнаешь, пока не попробуешь. Так что не робей.

– У тебя о нем так мнение изменилось после того, как ты о его родителях узнал? – подозрительно прищурилась она.

– И это тоже, – он лукаво ей подмигнул. – Но главным образом после того, как он меня на снег через бедро кинул. Вот тут я его зауважал.

Милена поневоле улыбнулась.

– И ты давай не фордыбачь. Мне кажется, он нормальный парень. И нравится тебе. Так ведь?

Она неопределенно повела головой.

– Давай звони ему и на свидание соглашайся. Не морочь голову ни ему, ни себе. Но не сегодня позвони. И не завтра. Может быть, послезавтра?

– А в воскресенье я работаю. Причем целые сутки. Ты же знаешь, у нас постовая медсестра на больничном.

Влад что-то прикинул.

– Ну тогда на следующей неделе позвони. Но можешь и раньше, если сильно соскучишься. Я разрешаю, – с важным видом покивал он головой.

Милена грустно рассмеялась.

– Хорошо. Я позвоню. Может быть.

Денис злился. Злился всерьез и сильно. Вчера он, как дурак, пришел в неврологию к Милене, желая хоть издалека на нее посмотреть, но она на смену не пришла! И когда он спросил о ней одного из больных, то выяснил, что смена у нее только в воскресенье, но зато на сутки!

Для чего она его обманула? Не хотела видеть? Но почему? На что-то обиделась? На что она могла обидеться? Вроде ничего компрометирующего он не совершал. Денис перебрал несколько причин, пока в голову не пришла мысль об Иринке. Та вполне могла рассказать Милене о драке с Вероникой. А та наверняка заявила, что она его невеста. Вот и причина!

Он призадумался. Оправдываться не хотелось. Тогда пришлось бы рассказать слишком многое, а он к этому готов не был. Да и как скажешь, что скрывал от нее истинное положение дел?

Решил взять небольшой тайм-аут. Милена пообещала ему позвонить, вот пусть и звонит, он подождет, он терпеливый. А за это время определится, что говорить при встрече.

Но прошел день, потом второй, миновал третий, а она все не звонила.

Не выдержав, отправился в воскресенье к ней в больницу, зная, что сегодня она точно на работе будет. Посетители шастали туда-сюда, охранник был тот самый, что и в первый раз, бдительностью не отличавшийся, поэтому внутрь Денис проник без особых проблем.

Правда, его из-за белого халата пару раз принимали за врача, и пытались что-то у него выпытать, но он удачно от любопытствующих ускользал.

На третьем этаже в неврологии было более-менее тихо. Он снова устроился в том же уголке, что и предыдущие разы, и принялся наблюдать за обстановкой. Народу в отделении было мало, видимо, многих отпустили на выходной домой.

Милена не появлялась, и он было решил, что снова приехал зря. Спросил у проходившего мимо старичка в старинных роговых очках, работает ли сегодня медсестра Андропова, получил в ответ изучающий взгляд и сакраментальное:

– Она-то работает, а вот вас я, голубчик, что-то в наших рядах не припомню.

Говорить, что новенький, Денис не решился, уж очень въедливым выглядел этот старичок. Может, какой-нибудь следователь в отставке? Решил, что безопаснее признаться:

– А я не больной. Я ее друг. Просто ей по жизни некогда, так я хочу хоть здесь с ней парой слов перекинуться.

– А, понятно. – Старичок расплылся в лукаво-ехидной улыбке. – Дело молодое, сам был когда-то такой же пробивной и настойчивый. Правильно, нечего ждать милостей от девчонок, их нужно брать своими руками! – и он потряс перед носом Дениса жилистым высохшим кулачком.

Денис испугался, что сейчас он начнет предаваться занудным воспоминаниям, но тот шустро поспешил дальше, видимо, организм срочно потребовал уединения.

Из ординаторской вышло несколько медиков, среди них была и Милена. Они переговаривались и чему-то негромко смеялись. Но она не участвовала в общем разговоре, была печальна, даже уныла.

Денис испытал двойственное чувство. Если она печальна из-за него, значит, он ей нравится. Но если она считает его чужим женихом, весьма беспринципным типом, то это как-то неприятно.

Поняв, что серьезно говорить с ней еще не готов, тихо встал, стараясь не привлекать к себе внимания, вышел и быстро спустился по лестнице.

И не видел, что вслед ему, закусив губу и часто моргая, чтобы высушить набежавшие на глаза слезы, смотрит Милена.

– Я уезжаю с Гарри на Гавайи! – Иринка в дорогой новой шубке, которую принципиально не стала снимать, лишь расстегнула, чтоб было не так жарко, с горделивой улыбкой протянула Тане тысячу долларов. – Это тебе за платья! Правда, их пришлось переделывать, но это ерунда!

Татьяна отвела протянутую к ней руку с валютой.

– Да не надо мне, вот еще. Не обеднею.

Иринка небрежным жестом кинула доллары на стол. Купюры разлетелись по сторонам.

– Я тем более! Знаешь, сколько у меня этих бумажек? Я их даже не считаю! Так что бери, вдруг мне еще помощь понадобится. – И с неожиданной серьезностью добавила: – Долги ведь отдавать надо. Думаешь, я не понимаю, сколько тебе должна?

Таня пожала плечами.

– Мы все друг другу жуть сколько должны. И не денег, а нечто гораздо более важное – сочувствие и поддержку.

– Вот именно! Как ты всегда меня понимаешь! – восхитилась Ирина и горделиво запахнула шубку. – Но я вообще-то попрощаться зашла.

– Когда уезжаешь?

– Этой ночью. Улетаю. Сначала до Пекина, потом дальше, куда, даже не спрашивала. Но мы и по Пекину побродим. Я же в своей жизни еще нигде не бывала.

– А как мама относится к твоему вояжу?

– Плохо. Она против. Единственная я у нее кровиночка, сама понимаешь.

– А в качестве кого ты едешь?

Иринка немножко сникла, но быстро оправилась и с вызовом провозгласила:

– Я – личный секретарь!

Татьяна спрятала ироничную усмешку. Ирина писала с ошибками в каждом слове, но какое значение имеет грамотность для личного секретаря?

– А как с английским?

– Буду учить, – настроение подружки несколько померкло. – Но это не страшно. Меня учить будет сам Гарри. Кстати, чтоб я за свое будущее не волновалась, на мой счет положена весьма приличная сумму. Так что если чего и не сложится, я не пропаду. С такими деньгами я везде буду желанной гостьей.

– Похоже. Только ты об этом не болтай. А то желающих где-нибудь тебя приземлить найдется немало.

– Я же не дура и все понимаю. Криминал, он не дремлет и богатых дурочек подстерегает везде. Но я всегда начеку! И теперь с кем попало знакомиться не буду.