– Ездили с батей на дачу, дрова кололи для бани.

– А когда вы венцы прогнившие подвели? – они не мылись в бане этой зимой, потому что два нижних венца с северной стороны прогнили и пропускали холод.

– На прошлой неделе еще. Мы же об этом говорили. Или тебя при этом не было? Хотя ты последнее время в облаках витаешь. Из-за Дениса?

Она нервно заморгала, борясь со слезами. Но справилась с собой и тихо сказала:

– Не знаю. А ты что, с Витьком поссорился? Что-то его давненько у нас не видно.

Влад нахмурился и нервно повел плечами.

– Ну как поссорился. Скорее мы с ним разобрались кое в чем. Так сказать, выяснили наши отношения.

Милена пытливо посмотрела на брата.

– Это надо понимать, что больше он у нас не появится?

– Почему не появится? Парень упорный, и дышит к тебе уж очень неровно. Так что появится, однозначно.

– Он мне не нравится. Скользкий он и непорядочный. И ты зря оставлял меня с ним наедине.

– А что такого? Он что, к тебе приставал? – Влад насторожился, неосознанно сжимая кулаки.

Милена хотела промолчать, как делала всегда, но вспомнила слова Дениса и все-таки сказала:

– Всякое бывало.

Брат хмуро потребовал ответа:

– Почему ты мне ничего не говорила? Почему молчала?

Она опустила голову, вновь почувствовав себя виноватой.

– Стыдно было очень. К тому же, это твой друг. Я думала, ты это поощряешь.

Он взял ее за подбородок, поднял голову и заставил смотреть себе в глаза.

– Послушай меня внимательно, сестренка. Я никогда, понимаешь, никогда не позволю никому тебя к чему-либо принуждать. А оставлял я тебя с ним только потому, что он меня уверял, что вы с ним так славно болтаете. Но сейчас вижу, что он не только болтал.

– Да, он себе много чего позволял. – Милена криво усмехнулась. – Меня все подружки за это ругали.

– Вот как? Не надо было молчать. Я ведь думал, что все в порядке. Хотя мог бы и догадаться, – признал он, предвосхищая ее упрек. – Но одно время я слишком зависел от Витька. Да и верил ему слишком. Теперь понимаю, что зря.

– Почему зависел? – Милена резким движением освободила подбородок, отошла к столу, села на банкетку.

Влад опустился на табурет напротив, обхватил голову руками и с трудом признался:

– Неприятная история. Это еще в колледже было. Я же старостой группы был, помнишь? Мне велели собрать деньги на выпускной, я собрал. И они в тот же день исчезли из моей сумки, которую я нигде не оставлял. Почти две сотни тысяч, представляешь? Мне таких денег взять было негде. Витек меня выручил, дав мне их по сути без отдачи.

Милена подскочила и вскричала:

– Да это он сам их у тебя и вытащил! Чтоб подставить! Чтоб ты от него зависеть стал! Больше некому! Он же всегда за одним столом с тобой рядом сидел!

– Я теперь и сам так думаю. Но тогда он мне так мозги запудрил, что казался чуть ли не идеалом. В общем, я в такое поверить не мог. И не поверил бы, даже если б тогда мне кто-то прямо об этом сказал. К тому же купюры он мне дал совершенно другие. Пятитысячные, а я насобирал-то мелочью. Нуворишей у нас в группе не было. В общем, выручил, поэтому я ему и отказать ни в чем не мог. Но теперь я за долг с ним расплатился. С процентами.

– И он взял? – ужаснулась Милена.

– Взял. Хотя и не хотел. Но куда ему деваться? Не мог же он признаться, что тогда меня, по сути, ограбил?

– Конечно, это бы уронило его благодетельный имидж. Но я вот думаю, – голос у нее упал до шепота, – неужели он из-за меня пошел на такую подлость? Чтоб почаще у нас дома бывать?

Влад с сочувствием посмотрел на добросердечную сестренку.

– Не бери в голову. Ты только предлог. Если уж нутро гнилое, то предлоги всегда найдутся. – И без перерыва распорядился: – Чай завари.

Милена молча встала, заварила чай, выставила на стол пирожки, испеченные вместе с матерью еще в воскресенье. Насмешливо посмотрела на брата.

– Ох и коварная же ты! – пробормотал он и поставил пирожки в микроволновку. – Сама-то это сделать не могла, что ли?

Сестра укоризненно покачала головой.

– Влад, вот ты женишься, неужели думаешь, что тебя жена обслуживать будет, как барчука? Не у всех же семьи такие патриархальные, как наша. В нормальных семьях все делается поровну.

– Ладно-ладно, не надо меня воспитывать! К тому же плохо мы живем, что ли? – он достал пирожки из микроволновки и тут же откусил от одного изрядный кусок.

Милена скептически согласилась:

– Мужчины в нашей семье очень даже хорошо устроились, а вот женщинам плохо.

Это ему не понравилось.

– Было бы плохо, давно бы ушли. – Из-за пирожка во рту слова звучали невнятно, но Милена его расслышала.

– Было бы куда, давно бы ушли. Кстати, ты знаешь, что тетя Катя от дяди Прокопа ушла?

Наливающий в это время себе чай Влад плеснул кипяток мимо кружки. Чертыхаясь, принялся промокать стол полотенцем.

– С чего ты это взяла? Они же только-только младшую дочь замуж выдали.

Дядя Прокоп был старшим братом отца, и дед постоянно ставил его им в пример, как самого достойного и ответственного. И его семью считал образцом всех добродетелей.

– А мне тетя Катя сама позвонила. Сказала, чтоб я маме передала. Для того, чтоб слухи не плодились зря.

Влад отставил кружку с чаем и недоеденный пирожок.

– А что конкретно случилось?

– Ничего не случилось. Тетя Катя сказала, что ей надоело ишачить и горбатиться на мужа, который только и умеет, что покрикивать. В общем, пусть другую себе бессловесную кобылу вьючную ищет. А она все последние годы только и ждала, когда же из семьи последний ребенок уйдет, чтоб на свободу вырваться.

– А дядя Прокоп что же?

– Не знаю. Она про него ничего не говорила.

– А куда она ушла?

– К себе. У нее же квартира после матери осталась. Вот там она теперь и живет.

Влад посмотрел вокруг так, будто от стен, разрушенных внезапным землетрясением, остались одни обломки.

– Что, трудно поверить? Думаю, что для дяди Прокопа это тоже было как гром с ясного неба. Они на свадьбе дочери казались такой дружной и всем довольной парой. А это была только видимость. Тебе не кажется, что наша мама тоже мечтает об этом?

– До этого жить долго. К тому же у нее квартиры своей нет. И уходить ей некуда, – сделал прагматичный вывод Влад. – До Ленкиного замужества еще лет десять, если не больше. Вот тебе уже двадцать один, а на горизонте еще ни одного серьезного ухажера.

– За Витька можно хоть завтра выйти, – не согласилась с его оценкой своей ущербности Милена.

– Но не хочется?

– Верно.

– Вот я и говорю: серьезного. А это значит, что желание должно быть обоюдным.

Милена отвернулась, притворившись, что смотрит в окно.

Влад посмотрел туда же и несмело спросил:

– Что у тебя с Денисом?

– А что у меня может быть с Денисом? – ответила она вопросом на вопрос.

– Милена, говори правду, или я найду у кого ее узнать. Позвоню Иринке, она мне все тут же как на духу выложит.

Милена поняла, что скрывать бесполезно.

– Ирина сказала, что у него есть невеста. Ее Вероника зовут.

– Чего-чего? – Влад в это не поверил. – Какая невеста?

– Обыкновенная. Иринка с ней чего-то не поделила.

– Не чего-то, а кого-то. И я даже знаю кого. Дениса. Но это странно. Не похож он на бабника. Заумный несколько, но порядочный. Ладно. Сделаем так: у меня в этом НИИ есть одна знакомая. Завтра я к ней подвалю и все разузнаю. Пойдет?

Милена молча кивнула.


На следующий вечер она, чуть не подскакивая от нетерпения, ждала Влада с работы. Вернее, не с работы, а со встречи с этой самой знакомой. Пришел он в девять часов, несколько озадаченный и даже смущенный.

Сел за уже накрытый стол.

– Что, больше не пытаешься меня воспитывать, сестренка?

– Рассказывай скорее, не тяни! – Милена чувствовала, как в груди болезненным предчувствием бухает сердце.

Но Влад сначала поел, потом откинулся на спинку стула и с облегчением сказал:

– Ну вот, на сытый желудок все видится по другому. – Уступая ее нетерпеливому жесту, доложил: – Этот Денис вовсе не наладчик станков, как он тебе вякал, а заведующий лабораторией, очень важной какой-то. И образование у него не просто высшее, он еще и кандидат физико-математических наук. Так что недаром я в нем какую-то заумь почувствовал.

Милена молчала. А ведь она ничего не подозревала, ничего! Верила ему безоговорочно. Да что там – у нее даже и тени сомнения не возникло.

– Но насчет невесты это туфта. Ольга сказала, что про невесту никто ничего не слыхал.

– Это еще не значит, что ее нет.

– Верно. Поэтому я и взял его домашний адрес. Завтра схожу туда, узнаю, что к чему.

– Это уже на типичное шпионство похоже.

– Точно. Я себя сегодня так и ощущал. Шпионом. Но хоть не диверсантом.

– Может, бросить все и забыть, как его и звали?

– Почему?

– Ну, если он не сказал сразу, кто он такой, то не стоит ему доверять, только и всего?

Влад был против. Может, ему стало жаль побледневшую сестру, а может, взыграло чувство мужской солидарности.

– Мало ли отчего он промолчал? Он ведь не хвастал, а наоборот, старался выглядеть скромнее. Может, просто не хотел, чтоб мы стеснялись? У него родители знаешь кто?

Она молча потрясла головой, уже понимая, что услышит нечто сбивающее с ног.

– Мать – профессор, преподаватель нашего классического универа, доктор наук, а отец – тот самый Ветров, владелец заводов, машин, пароходов.

– Ой, – только и смогла выговорить Милена.

– Вот именно, ой, – согласился с ней брат.

– А мне кажется, он о себе правду не сказал не потому, что меня смущать не хотел, а потому что боялся, что я ему на шею повешусь. Для него, наверное, это обычное явление.

Брат пожал плечами.

– Может быть. Но чего гадать? Завтра потрусь возле его дома, наверняка чего-нибудь да выясню.