– Нет-нет! – поспешно отказалась она. – Под колесами асфальт шуршит, ветер чуть слышно завывает, больше ничего и не надо.

Денис несколько удивился. Он обычно включал что-нибудь бодрящее, живенькое такое. Но сейчас вместе с Миленой прислушался к негромким звукам.

– В самом деле, как музыка. Музыка дороги.

Они несколько часов поездили в уютной тишине, пока стрелка бензобака не оказалась на нуле. Тогда Денис подъехал к заправке, налил полный бак. Когда садился обратно, с кривой ухмылкой открыл бардачок, вынул оттуда пятисотку и помахал ею перед носом пассажирки.

– Это откуда здесь взялось, а?

Она не стала отпираться.

– Мне просто неудобно. Ты столько времени на меня тратишь и денег.

Он молча взял у нее сумочку, открыл, бросил внутрь купюру.

– Если бы не хотел, то и не тратил. – Повернулся к ней, посмотрел в каре-зеленые глаза и снова понял, что его затягивает, как в омут. – Слушай, – голос звучал хрипло, как при ангине, – как ты это делаешь?

Она удивленно заморгала длинными ресницами.

– Что делаю? – спросила тихо, будто боялась его спугнуть.

– Вот это? У тебя в роду колдуний не было?

– Магии, колдовства и прочей паранормальной чепухи не бывает, – заученно ответила она. – Это несовместимо с серьезной наукой.

– Боюсь, что этой самой серьезной медицинской науке, – уточнил он ее слова, – еще расти и расти, чтоб объяснить многие непонятные для нее факты. Но это не про нас. Вот как ты объяснишь тот факт, что я, как посмотрю в твои глаза, так утопленником себя чувствую?

Милена вздрогнула.

– Утопленником? Это что, у тебя комплименты такие странные?

Денис спохватился.

– Ну, не в буквальном смысле, а в переносном.

– Это в любом смысле неприятно. Не забывай, кто я. Мне и утопленников спасать приходилось.

– Спасла?

– Нет. Было слишком поздно.

Ее голос зазвенел слезами, и он быстро проговорил:

– Извини. Я неправильно выразился.

Но настроение все равно было уже испорчено. Милена отвернулась к темному окну и попросила:

– Отвези меня, пожалуйста, домой. Уже поздно. Мне дольше одиннадцати часов гулять не разрешают.

Он посмотрел на часы. До одиннадцати осталось пятнадцать минут. Молча нажал на сцепление, погнал в ночь. Без двух минут был у нее. Скороговоркой проговорив привычное: «спасибо за прекрасный вечер, было очень приятно» – Милена выскочила из машины и убежала домой. Дождавшись, когда она помашет ему в окно, Денис отправился к себе, хмурый и раздосадованный на самого себя.

С чего он ляпнул про утопленника? Но, с другой стороны, именно это слово точно отражало его ощущения. Но словцо неприятное, это точно. Надо было как-то попоэтичнее, не так прямолинейно. Но вот не умеет он поэтично, чай, не поэт. Вот если бы можно было разговаривать математическими формулами, это было бы по нему.

Дома все было по-прежнему, только мама посмотрела на него с каким-то непонятным ему сочувствием. Не удержавшись, спросил:

– Чего ты на меня так смотришь?

– Сочувствую.

– Чему? У меня все хорошо.

– Неправда. У тебя точно такой же вид, как перед поступлением в универ. Ты тогда так долго раздумывал, твое это или не твое, помнишь? Но это и понятно: когда вокруг столько возможностей, трудно понять, какая дорога самая верная.

Денис поморщился. Ох уж эта мамочка с ее проницательностью! Но, с другой стороны, у кого, как не у нее, просить совета?

– И как мне быть, как ты думаешь?

– А я ничего не думаю. И советовать не возьмусь, – красиво ушла от ответа Анастасия Викторовна. – В этом деле что ни посоветуешь, все равно промахнешься. Ты и сам это хорошо понимаешь.

– А если я ее домой приведу, знакомить? Тогда что-то сможешь сказать?

– Ты готов ее знакомить с родными? То есть обозначить серьезность своих намерений?

Денис вздохнул. Вот если бы он и сам это знал!

– Не знаю еще. Как-то не могу сообразить. С одной стороны надо бы, а с другой…

– Ты с меня пример не бери. Для ученого хорошая жена – подарок небес. Ты заметил, что все выдающиеся ученые были, как правило, удачно женаты? Ну и политики тоже. А вот для творческих людей все наоборот. Чем сложнее личная жизнь, тем интереснее их творчество. Хотя тоже не всегда. Но для ученых хорошая жена основа основ.

Денис рассмеялся, уж очень торжественно преподнесла эту избитую истину Анастасия Викторовна.

– Спасибо, мама, обязательно учту.

– Кстати, видела сегодня Веронику. Кто это ее так разукрасил?

Он сделал невинные глаза.

– Понятия не имею. И вообще тут ни при чем.

– Да? – она вгляделась в него и вынесла неприятный вердикт: – А врать ты вовсе не умеешь. Ну да ладно, меня это не касается. Что ты так поздно?

– Ездили кататься с Миленой.

– Кататься?

– Да. Тебе это кажется странным?

– Отнюдь. Давным-давно, в те времена, когда у меня еще было свободное время, я тоже очень любила кататься. А поскольку личного транспорта не имела, то каталась на общественном. Почему-то больше всего любила ездить по вечернему городу на трамвае. Удивительное ощущение. Темнота, огни большого города и ритмичный перестук колес по рельсам. – Она зажмурилась, вспоминая. Потом резко встрепенулась: – Что это я с тобой драгоценное время теряю? У меня же еще статья для журнала не закончена! – и она бросилась в комнату.

– Вот и поговорили по душам с мамочкой, – выдохнул ей вслед сынулька. – Хотя я тоже чего время-то зря теряю? – он отправился к себе и засел за компьютер.

Но не работалось. Или от того, что было поздно, или потому, что он как-то не слишком хорошо расстался с Миленой.

А все потому, что привык работать с бездушными железками. А Милена ранимая и нежная девочка. И зря она выбрала такую профессию. Медик – это циник и на жизнь должен смотреть просто, даже примитивно. Или наоборот, так, как на жизнь смотрят верующие – как на нечто недолгое и преходящее. Иначе не выжить самому.

Если б он был знаком с ней раньше, он бы ее непременно отговорил. Ей не место в больнице. Ну, может, где-нибудь в поликлинике узким специалистом? Он задумался. Надо будет выяснить, кем она хочет стать. И помочь, если у нее не хватит денег.


На работе, как обычно по понедельникам, состоялась оперативка при директоре. На сей раз не при Генеральном, тот был в министерстве, а при его заме, Александрове. Денис его уважал. Умница, во все проблемы вникает досконально, всегда поможет, если случится такая нужда. И то, что он был зятем самого Касаткина, одного из крупнейших российских олигархов, никогда даже не поминалось.

Но в этот раз Артем был как-то суетлив и встревожен. Отчего, выяснилось уже после совещания, когда Денис шел к себе вместе с начальницей структурно-химического отдела Вассой Николаевной.

– Да, переживает Артем, переживает. В первый раз, да еще и двойня – это тяжело.

Денис не понял.

– А что случилось?

– А ты что, не знаешь? – Васса Николаевна удивленно посмотрела на него. Он развел руками в знак непонимания. Она снисходительно пояснила: – У Артема жена в Лондоне рожает. Двойню.

– Ух ты! Круто! А почему не здесь?

– Потому что папа не позволил. Тесть, в смысле. Решил, что там безопаснее. Все-таки возраст у нее немаленький, роды первые, да и двойня к тому же.

– А, – наконец вспомнил Денис, – у нее же папа крутой такой олигарх. – А чего Артем здесь, а не там?

– Опомнись, Денис, нас же за границу не пускают!

– В самом деле, – спохватился он, – я как-то совсем об этом забыл.

– Не ездишь, и не хочется? – иронично уточнила Васса Николаевна.

– Ну, как-то так, – не менее иронично согласился с ней Денис. – Но хоть кого ждут-то известно?

Васса Николаевна открыла рот, чтобы ответить. Но тут, заглушая все посторонние звуки по внутриинститутским динамикам раздался громогласный голос Ольги Юрьевны, начальницы отдела кадров:

– Дорогие коллеги, у нашего замечательного Артема Александрова родилась двойня! Дочь и сын! И дети и мамочка чувствуют себя хорошо!

Из-за закрытых дверей отделов и лабораторий прокатилось дружное «ура»! Денис рассмеялся и тоже завопил «ура»! Васса Николаевна постучала пальцами по ушам.

– Ты меня совсем оглушил!

– Извините, Васса Николаевна, не сдержался.

– Да ладно, за хорошего человека и порадоваться не грех! Но как ты думаешь, если катализатор поменять в том эксперименте, с которым я к тебе подходила, что будет?

Денис задумался.

– С ходу не скажу. Надо подумать. Но не сейчас. Мы зашиваемся.

Васса Николаевна пригладила и без того гладкие волосы.

– Вот и мы тоже. Мечемся, мечемся, выдаем все в последнюю минуту. Нет чтоб планомерно, поэтапно, вот тогда и нервы были бы в порядке. А то я который уже день валерьянку пью. Сердце что-то подводить стало. Наверное, пора уже на более спокойную должность переходить.

Денис с сочувствием покивал.

– Я тоже по ночам стал плохо спать. И снятся мне кошмары с участием цифр, формул и Сергея Михайловича.

– Он всем уже снится, – понизив голос и оглянувшись, поддержала его Васса Николаевна. – И, заметь, отнюдь не в эротических грезах!

Они подошли к структурно-химическому отделу, и его строгая начальница, приняв деловой вид, свернула в сторону. Денис отправился дальше.

В лаборатории царил настоящий переполох. Лариса первая подскочила к нему и возбужденно спросила:

– Денис Никитич, вот как вы думаете, что можно Артему подарить? Мы уже все перессорились.

– Что можно подарить дочери олигарха? – точнее сформулировал неконкретный вопрос Денис. – Понятия не имею! – Вопросительно посмотрел на своего зама, Рокшевский с таким же недоумением уставился на него. – Есть у кого мудрые мысли?

– Выпить за здоровье малышей! – бодро предложил Константин Петрович. – Чтоб росли здоровые и умные! И чтоб родителей слушались!

Все с осуждением посмотрели на него и молча разошлись по своим местам.