Поначалу Анатолий Викторович вознамерился поставить дерзкого юношу на место, но после минутного обдумывания его слов пришел к выводу, что тот прав. Но все же его любимая дочь не будет трястись в ведре с колесами, поэтому он настоял на своем.

― Транспортный вопрос не обсуждается. Ключи, ― с нажимом сказал мужчина и настойчиво протянул брелок Волкову.

Иван насупился, но ключи взял. Чертовы богачи! Не знают пределов своего влияния и могущества.

Вересов проследил в окно, как Волков поднял Ирину на руки и усадил на переднее сиденье его «ягуара». Пристегнул ремнем. Голова отца качнулась в одобряющем его действия кивке. Автомобиль выехал в открывшиеся ворота, и мужчина отошел от окна.

«Волчара», ― эта мысль была последней, которую Вересов позволил себе в этот день о Ване Волкове, его новом прорабе.


4


О, женщина!.. Создание слабое и коварное!..

Бомарше П.


Осенний воздух дышал шелковистым, нежным летним настроением. Бабье лето вовсю пустилось в пляс по улицам городов и по проселочным дорогам деревень. Солнце расправило свои слепящие крылья и порхало по небосклону, точно важная персона, подсвечивая последние признаки лета: скачущих в пока еще не потерявшей свой насыщенный цвет траве кузнечиков; голосистых птиц, подхватываемых попутным ветерком; цветы с гордо поднятыми головками.

Ирина провела ладошкой по кусту лавандовых хризантем и поймала на запястье бегунок-луч солнышка. Она махнула рукой водителю, давая понять, что он может ехать по делам дальше, и вернулась к поющим свои ароматные песни цветам, что росли у дома Вани.

Сегодня они умудрились доехать рекордно быстро, поэтому девушка оказалась у дома Волкова на двадцать минут раньше назначенного. Позвонить ему она не решалась, постучать тоже. У человека есть своя жизнь, а она постоянно напрашивается к нему в гости. Внезапный приступ стыда взметнул в душе Ирины чувство вины. Она беспомощно обернулась, но машины уже и след простыл.

— Привет! — Волков вышел из дома, завидев переливающиеся перламутром каштановые волосы в окно. — Почему не звонишь? Если бы не твои волосы, ослепившие меня даже через стеклопакет, я бы мог еще долго просидеть за работой.

— Это шампунь из Таиланда, — улыбнулась Ирина и дотронулась до волос, польщенная его комплиментом. — Я не хотела тебя отвлекать, я же раньше приехала.

— Боже мой, откуда в тебе столько ненужной скромности? Я не настолько выдающаяся личность, чтобы приходить ко мне ровно в назначенное время. Открою тайну: ты могла даже опоздать, я бы тебя принял на аудиенцию.

Ирина рассмеялась, широко улыбаясь, так, что даже ее белоснежные зубы ловили на себя блики солнца. Губы, подчеркнутые нежно-персиковым блеском, сомкнулись в прежнем положении, играя отсветами глянца.

«Он самая что ни на есть выдающаяся личность», — подумала девушка, стараясь не впиваться в мужчину глазами.

Точнее, в его обнаженный торс. Видимо, Иван вышел к ней навстречу, позабыв о полуобнаженном виде. Ох уж эти стальные мышцы, но, она была уверена, теплые и приятные на ощупь. Эти темные волосы на груди и манящая заглянуть в запретное дорожка волос, ведущая к паху.

— Подождешь меня здесь или в доме? Мне нужно закрыть документы, с которыми я работал, и проверить бабушку. Потом я весь твой.

— Я подожду здесь, грех в такую погоду забиваться в темные углы дома.

Он подмигнул ей и ушел.

«Потом я весь твой…»

Ирина выдохнула и сжала в руках свой кожаный клатч. Что он делал с ее душой? Рвал ее на части! Нещадно, безжалостно, без возможности оправиться. Он сам не знал, что заставлял ее женскую сущность биться о железные прутья, точно птичку о клетку. Лучше бы он не соглашался ее «выгуливать» в погожие дни, лучше бы отказался и снисходительно посмотрел на ее ноги. Так было бы проще, чем трепетать теперь от мыслей о нем, о том, что она увидит его; и даже надеяться на то, что он снова будет без футболки.

На крыльце появился Волков в еще лучшем виде: короткие спортивные шорты и кроссовки. Он сделал сальто и оказался внизу, перепрыгнув несколько ступеней.

— Предпочитаю двигаться быстро, — пояснил на испуганный взгляд девушки.

— Можно только не так быстро? Боюсь, мое сердце откажет быстрее, чем ты закончишь прыжок.

Они оба рассмеялись, и Иван откатил ее коляску немного дальше, к открытой местности. Трава гремела тихим оркестром всевозможных звуков. Под ногами сновали муравьи, занятые рутинными делами, возле медовых цветков кружились пчелки, жужжа свои мелодии, точно возле сандалии Ирины прополз жук-пожарник.

Молодой человек наклонился к ней, чтобы взять на руки и пересадить на обросший сорняком пень, именуемый скамейкой, и она обвила его шею руками, держась. Прикосновение к его сильной шее, на которой виднелись вены и проступал кадык, послало по ее пальцам искорки тока. Девушка размяла пальцы, пытаясь погасить огоньки легкого возбуждения на подушечках пальцев.

— Похоже, я идиот, — пробормотал Волков, оглядывая пень. — Твое платье может испачкаться.

— И пусть. У меня этих платьев целый огромный шкаф. А носить все равно некуда.

Чистейшая правда. Когда ее жизнь ограничилась коляской и местами, куда можно на ней проехать, платья от Dior и Balmain запрудили шкафы за ненужностью. Но сегодня она не смогла противостоять искушению покрасоваться перед ним в этом произведении искусства от Gucci. Даже уговорила Дарину красиво ее накрасить и уложить волосы.

С настоящим мужчиной женщина расцветает, как подснежник под слоем снега и поступью лютого мороза. Рядом с таким мужчиной женственность рвется наружу, и никакие цепи самоуничижения не в силах ее удержать.

— Разве красивой девушке нужен повод, чтобы надеть сексуальное платье?

Солнце ударило Ирине в глаза и высветило густой румянец у нее на щеках. Она никак не могла совладать с собой, точно школьница, впервые услышавшая комплименты от главного ловеласа школы.

— Мне да, нужен. Теперь…

Волков ходил по поляне и разминался, принимая заодно солнечные ванны и украдкой рассматривая эту Афродиту в теле смертной девушки, которая постоянно смущалась. Он пытался понять, что такого непристойного говорил, раз она так реагировала? Однако ее последние слова совсем ему не понравились.

Переведя дыхание, молодой человек опустился на корточки перед Ириной и заглянул ей в глаза.

— Ира, ты говоришь ерунду. Коляска ни в коей мере не сделала тебя менее красивой и уж точно не отобрала у тебя право носить сексапильные платья.

— На меня никто не смотрит, чтобы надевать их. Все видят меня как продолжение этой коляски, будто я ничего не значащая вещь, — прошептала она, стараясь прекратить говорить, остановить эту лавину не красящих ее жалоб.

— Значит, они просто идиоты. Глаза людей (так же как и их сердца) бывают слепы. Каждый видит то, что он сам хочет. Ты видишь только коляску и свои неходящие ноги, а я — красивую молодую женщину с завидными волосами и точеной фигурой, созданной именно для подобных платьев.

Иван умолчал тот факт, что он еще и грудь ее приметил. Он понимал, что у девушки появились комплексы из-за трагедии, пытался быть с ней максимально обходительным и вежливым, пять раз думал, прежде чем что-то сказать. Но мужчину в себе он никуда не мог деть, не мог накинуть ему на голову черный мешок и заставить перестать воспринимать ее в первую очередь как женщину, а не инвалида. Наверное, обмолвиться о ее в меру большой и по-летнему сочной груди (особенно в декольте этого платья) будет слишком пошло в данной ситуации. Поэтому он оставит этот факт для личного пользования.

— Я еще хотела извиниться за то, что отнимаю у тебя время. Просто тут так спокойно и хорошо. Как только наступит плохая погода, я больше не потревожу тебя, — выпалила Ирина, решив поделиться с ним всеми своими страхами и волнениями до конца.

— Откуда в тебе это? — спросил Иван, убирая с ее лица прядь гладких волос. — Откуда в тебе такое стойкое чувство ненужности другим людям?

Девушка титаническим усилием воли подавила в себе желание закрыть глаза и приласкаться к его ладони. Как же грубая кожа его рук возбуждала ее нервные окончания, как же теплы были его касания. Она, словно бездомный котенок, тянулась к ласке прохожего.

— Не имеет значения, откуда в тебе это. Мы будем бороться с заразой.

— Как это?

— Будем чаще видеться, и ты привыкнешь к тому, что кто-то тебя всегда ждет и всегда тебе рад.

«Это плохо, — подумала Ирина, — ведь при таком раскладе я влюблюсь в него болезненно, глубоко, безоглядно».

— Зачем тебе эта возня с калекой? — не удержалась от вопроса она и, поняв, какой бестактный вопрос задала, буквально смяла сумку в руках.

Волков отошел от нее и стал расхаживать по поляне, сцепив руки за спиной. Тяжелый случай. Он просто не может позволить такой божественно красивой девушке утонуть в комплексах. Ведь она встанет на ноги, он был в этом уверен, но что останется от нее самой? Какую забитую серую мышку будут носить эти ноги?

— Давай установим некоторые правила, — начал он с важнецким видом, — которые ты будешь строго соблюдать при мне.

— А если не буду? — дерзко спросила Ирина, что порадовало Волкова, но он не показал ей этого.

— Интересный вопрос… Первое, что пришло мне в голову — это «отшлепаю». Но учитывая сложность ситуации, немного модифицируем мою идею. Я дождусь, когда ты встанешь на ноги, и тогда твою пятую точку ничто не спасет.

Его слова подействовали на девушку как укол адреналина. Все внутри заискрилось от его слов. Пусть диктует правила, ни одно не выполнит!