— За что?

— Чтоб не врал! — сразу повысила она голос. — Не было у нас ничего!

Подушку он у неё отнял и бросил к спинке кровати.

— Ты просто не помнишь.

— Вот именно. Всего вот этого я не помню. — Катя дёрнулась, но он продолжал держать её за ноги, она вдруг поняла, что лежит перед ним вся открытая, сорочка сгружена на животе, с груди вообще стянута, и радует только то, что в комнате темно. Потребовала: — Отпусти меня.

— Кать, я скоро рехнусь, — предупредил он на всякий случай. Но отодвинулся, и она смогла сесть. — У меня уже такое чувство, что это и есть твоя месть, — пробубнил он. Мысль о том, что он собирался жену лишь проучить и не доводить дело до конца, в его голове не задержалась.

— Может быть, — не стала Катя спорить. Встала с кровати, пока возможность такая имелась, поняла, что колени нехорошо трясутся, и в темноте страдальчески нахмурилась. Но Жданову об этом знать не нужно. Ей самой хотелось отдышаться и в холодный душ сходить.

— Но это как-то ненормально, Кать. Нельзя спать в одной постели и… ничего не делать с этим.

— Помнится, недавно ты говорил, что ты меня в своей постели даже не замечаешь, — напомнила она и сдёрнула с кровати свою подушку.

Жданов насторожился.

— Ты куда?

— Я буду спать на диване!

— Что за блажь?

Катя не ответила, отнесла подушку на диван в гостиной и вернулась за пледом.

— А я помню, что ты недавно говорила, что тебя не слишком впечатлили мои навыки в постели. А теперь выясняется, что ты и в полубессознательном состоянии не забыла бы секс со мной? — В него прилетел сложенный вчетверо плед, и Жданов рассмеялся. Но когда Катя решила плед забрать, не стал возражать. Но и в кровати один долго не пролежал. Уже через пять минут встал и вышел в гостиную. — Кать, пойдём в постель, — попросил он.

— Я сплю.

Он на спинку дивана облокотился, наклоняясь над женой.

— Ну, каюсь, захотелось тебя поддразнить. Больше не буду. Пойдём в постель.

— Я посплю здесь.

— Ты меня или себя боишься?

Она его стукнула по руке, и Андрей решил отступить.

— Ладно, — проворчал он, уходя. — Спи, где хочешь, хоть на полу.

Надо сказать, что на диване было не слишком удобно, он явно не был предназначен для того, чтобы на нём спали, и если днём он казался весьма удобным, кожаный и уютный, то ночью, крутясь с боку на бок, Катя пожалела, что в пылу ссоры даже простынкой его не застелила. Хотя, какой от неё толк?

Ближе к трем часам ночи, уверившись в том, что Андрей давно спит, решила перебраться обратно в кровать. Долго сомневалась, раздумывала, но лежать на диване было невыносимо. К тому же, в гостиной очень громко тикали напольные часы, чего раньше Катя не замечала, а точнее, внимания не обращала. А тут каждая мелочь раздражала. Наконец решилась, встала, взяла подушку и на цыпочках прокралась в спальню. Муж спал, Катя ещё постояла, вслушиваясь в его дыхание, потом одеяло осторожно откинула. Не успела лечь, как Жданов зашевелился рядом, голову с подушки поднял, и, всё-таки усмехнулся, пусть и сонно.

— Ну, у тебя и выдержка, — проговорил он чуть слышно. — Я бы уже давно пришёл.

Катя ему отвечать не стала, дёрнула на себя одеяло, потом хотела Андрея локтем пихнуть, когда тот к ней придвинулся, но вспомнила который час, и передумала. Позволила себя обнять, мысленно приказала себе спать и не думать о том, насколько Андрей близко к ней, и что это ему взбрело в голову её обнимать и соблазнять. Или она что-то наговорила ему спьяну? Каких-нибудь глупостей?

Когда проснулись утром, Катя поняла, что теперь уже она спит на половине кровати Андрея. Его в постели уже не было, она голову с подушки подняла, с беспокойством оглядела спальню, потом уже выдохнула и снова легла, успев перед этим скользнуть взглядом по циферблату часов. Половина восьмого. Вставать пора.

— Проснулась?

Она не спешила отзываться, даже шевелиться, только глаза открыла. Жданов же сел на край кровати, Катя посмотрела на него и поняла, что он уже одевается. Он наклонился, чтобы носки надеть, а когда поднялся, принялся пуговицы на рубашке застёгивать.

— Я поеду, меня в цех вызвали, что-то у них там с утра… Ты к родителям заедешь? Вчера собиралась.

— Я помню, — проговорила Катя немного ворчливо. Но муж лишь усмехнулся.

— Это прогресс.

А она вдруг опомнилась, поняла, что так и лежит практически поперёк постели, головой на подушке Жданова, и сдвинулась на свою половину.

— На работе предупрежу, что ты задержишься.

Катя сдвинула брови.

— И что ты скажешь? Что мне опять с утра плохо?

— А что, тебе хорошо? Ты во мне уже дырку глазами просверлила.

— Между прочим, я из-за тебя не выспалась.

Андрей пожал плечами.

— Могу и это сказать. Что ты из-за меня не выспалась и опоздаешь.

Катя взглянула многозначительно, и он рассмеялся. Затем предложил:

— Пообедаем?

— Наверное.

Жданов только головой покачал.

— А мама говорит, что это я по утрам ворчу. — Пиджак взял. — Увидимся в обед.

Когда он ушёл, Катя руки в стороны раскинула, посмотрела на потолок и вздохнула. Что-то изменилось в их отношениях, что именно — пока понятно не было, но сказать, что ей это нравится — нельзя. Такое чувство, что Андрей какую-то новую игру затеял.

На работе она появилась ближе к двенадцати. Чувствовала искреннюю вину, мысленно называла себя лентяйкой и безответственной, но из-за этого в офис раньше приехать не смогла. Вскоре после ухода Андрея, едва она успела душ принять, появилась домработница, и затеяла с Катей важный разговор о новом графике работы, потом о дополнительных тратах на продукты, и настоятельно посоветовала сменить химчистку, в прежней новые владельцы и персонал, а они совершенно не справляются со своими обязанностями. Катя согласилась со всем, пообещала прочитать вечером рекламный проспект новой химчистки, и быстренько из дома убежала, оставив домработницу наводить в квартире порядок. Затем заехала к родителям, и те её не отпустили, пока не накормили сытным завтраком, и не выспросили всё, что хотели знать. Это заняло больше часа. На работу она катастрофически опаздывала, и поэтому, решив, что хуже всё равно некуда, заехала в салон красоты, к Карлосу. Просто так, ради поднятия настроения. Тот занимался её волосами и уже привычно пересказывал ей сплетни о совершенно незнакомых Кате людях. Почему-то Карлос считал, что она их всех лично знать должна, и, видимо, поэтому, после каждой новости-сплетни интересовался у Кати:

— Как ты думаешь, это правда?

— Катя! — Когда она вышла из лифта, Маша тут же поднялась ей навстречу. — Наконец-то, мы уже волноваться начали!

— Почему?

— Тебя второй день нет, — удивилась Тропинкина, и ощупала её придирчивым взглядом. — Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо.

— Точно?

— Маша, всё хорошо. Это была небольшая простуда.

Брови Тропинкиной сложились домиком.

— Простуда?

— Ну да. — Катя очень старалась выглядеть непринуждённо. — Андрей не сказал, что я приболела?

— Он сказал, что тебе плохо.

— Ну вот!

— Так это была простуда? И сегодня простуда?

— Сегодня я заезжала к родителям, а потом к парикмахеру. — Катя смотрела подруге в глаза и обстоятельно всё разъясняла, зная, что если этого не сделает, то из курилки выйдут слухи куда опаснее, чем её предполагаемая беременность. Маша и так глаз с её живота не сводит. — Андрей у себя?

Тропинкина очнулась от своих мыслей, головой качнула.

— Нет, он снова в цех спустился. Там, — она неопределённо махнула рукой, по всей видимости, вспоминая, что же случилось на производстве, — привезли брак. Почти вся ткань с таким страшным рубцом по краю. У Милко истерика случилась, его Кира каплями отпаивает.

— Ясно. Ну, ничего, я у себя буду.

— Пока, — пробормотала не на шутку расстроенная Тропинкина ей вслед.

Прежде чем войти в коридор, Катя обернулась и увидела, что Маша уже висит на телефоне. Передатчик заработал.

В обед Андрей к ней так и не зашёл. От женсоветчиц Катя знала, что они с Малиновским до сих пор в цехе, прямо оттуда пробуют решить проблему с возвратом поставки ткани, и как можно быстрее. Да ей и самой было некогда отвлекаться на обед, за время её отсутствия работы накопилось немало. Из кабинета вышла только однажды, дошла до мастерской Милко, чтобы забрать у Ольги Вячеславовны приблизительные расчёты, которые оставляла ей ещё позавчера. А когда обратно возвращалась, увидела Киру и Милко, выходящих из лифта. Гений что-то зудел про аферистов и провокаторов, которые задумали сорвать показ его новой коллекции, а увидев Катю, потребовал чёткого ответа, закупят ли они для него новой ткани. И чтобы без экономии, самой лучшей!

— Конечно, Милко, не волнуйтесь, — пообещала Катя. — Мне нужен только список требуемого.

— И разрешение Андрея, — встряла Воропаева.

Катя посмотрела на неё, кивнула.

— Конечно.

Милко неизвестно кому кулаком погрозил.

— А он разрешит!

Кира тем временем повернулась к Тропинкиной и громогласно попросила:

— Маша, попроси кого-нибудь отнести мальчикам кофе в цех. Они там зашиваются.

— Конечно, Кира Юрьевна.

— Андрюша даже не обедал, — заметила Кира с улыбкой. Обращалась вроде к Милко, но смотрела на Катю. Та намёк расценила верно, и решила улыбнуться Воропаевой в ответ.

— Он и не завтракал, — сказала она, пояснив: — Проспал. — Милко, кажется, хмыкнул, разглядывая её с неожиданным интересом, и Катя заторопилась. — Извините, у меня работы много.

Жданов в её кабинете появился пару часов спустя. Вошёл, и Катя на самом деле заметила тень усталости на его лице. Хотя, даже не усталости, и последствия досады и приложенных усилий, в попытке исправить ситуацию. Но всё же поинтересовалась, не удержавшись: