— Чего?
Рома тоже веселился, руками развёл.
— Вот так вот. Ленка ей наговорила ужасов таких, что тебе, явно, что-то подмешали, соблазнили и женили в итоге, как теленка бездумного, под гипнозом. — Не выдержал и рассмеялся.
— Ересь какая-то.
— Побочные стороны городской жизни. Ничего святого ни у кого не осталось, ни во что не верим, кроме как в деньги и власть, и самые слабохарактерные и поддающиеся внушению пошли в обратном направлении — к колдунам, ведьмам и знахаркам.
Андрей головой качнул в удивлении.
— А ты ей чего сказал?
— А что я мог сказать? Она настроена решительно, собирается Катерину на чистую воду выводить. Единственный совет, Палыч, теперь при Кире ешь и пей осторожно, а то она тебе ещё какой-нибудь отворот подсыпет.
— Вот ты успокоил.
— А разве нет? Всё возвращается на круги своя — Кира ждёт, любит и верит. Разве ты не этого хотел?
Андрей отвернулся к окну.
— Не уверен, — проговорил он негромко.
С Кирой он столкнулся позже, у Милко. Зашёл к тому узнать, как продвигается работа над новыми эскизами, а Воропаева там. Увидела его и замерла, не спуская с него глаз. Вспомнив о колдунах и знахарках, о которых Ромка совсем недавно говорил, Андрей невольно занервничал под её взглядом, и наотрез отказался от чая, который Ольга Вячеславовна предложила.
— Я ненадолго, — сказал он. — Что с коллекцией?
— Он про коллекцию вспомнил, — умилился Милко, при этом гневно сверкнув глазами. — На прошлой неделе он о ней не вспоминал, и обо мне не вспоминал. Ему ведь некогда было! Он женился! А сегодня вспомнил!
Андрей оглядел манекенов, на которых были прикинуты новые модели.
— Милко, что ты возмущаешься? Может и у меня быть личная жизнь?
— У тебя её слишком много, — заверили его с заметным от раздражения акцентом. — Было бы меньше, было бы больше работы.
— Ух ты, — качнул Жданов головой. — Какие выводы, почти судьбоносные.
— Может, всё-таки выпьешь чаю? У Милко есть печенье, ему принесли… домашнее.
Андрей повернулся к Кире, её желание напоить и накормить его, настораживало, хотя он и понимал, насколько всё это глупо. Или дело было не в ведьмах и приворотах, а в том, что Кира снова его простить надумала? Даже после такого? Это было удивительно и даже ненормально, хотя Малиновский и говорил, что ему радоваться этому надо.
— Нет, не хочу. Спасибо. Мы обедать ездили недавно. — Поспешил перевести разговор на другую тему. — Милко, кто тебя печеньем домашним балует?
— Тебе действительно интересно? — Гений окинул его критическим взглядом, и Жданов рассмеялся.
— Нет.
— Вот этому я не удивляюсь.
Занавеска отдёрнулась, весьма решительно, но Катино лицо никакой решимости не выражало. Видимо, она не рассчитывала увидеть здесь столько людей, Киру приметила сразу, тихо поздоровалась, с кем не виделась, и попросила:
— Андрей, мне надо тебе сказать…
— Да, пойдём.
Они вышли вместе, Катя ещё оглянулась через плечо, словно за ними из-за занавесок кто-то подглядывать мог, и негромко заговорила:
— Хочу съездить к родителям.
— Поезжай.
— Ты не поедешь?
— Нет. Придётся тебе что-нибудь придумать. Уж постарайся.
Она руки сцепила, явно была не обрадована его ответом, но кивнула.
— Хорошо. Я вернусь часам к восьми.
Жданов кивнул вполне равнодушно, и на часы посмотрел. Катя разозлилась, развернулась на каблуках и ушла, а Андрей хмыкнул ей вслед. Какие мы нежные.
— Так что?
— Что?
Андрей сидел на высоком табурете в баре и смотрел на жену, которая ждала лифт. Они только что распрощались у всех на глазах, как и положено молодожёнам, вот только от их прощальных поцелуев в щёку, веяло холодом. Настолько, что когда Катя отвернулась, Андрей даже щёку потёр, согревая. Двери лифта открылись, Катя вошла в кабину, а когда повернулась, Андрей отсалютовал ей бокалом с минералкой. Чувствовал, что за ними украдкой наблюдают все, кто находится поблизости, разглядывают и оценивают.
Рома облокотился на барную стойку, наклоняясь к другу.
— Жена уехала, а ты чем заняться намерен?
Андрей подбородок потёр, раздумывая, очень вовремя припомнились все недвусмысленные происшествия последних дней, внутренне снова напрягся, и когда Пушкарёва с глаз, наконец, скрылась, решил, что отвлечься необходимо, хоть ненадолго. Иначе в таком психологическом напряжении они долго не протянут, и Екатерина Пушкарёва, в итоге, подведёт его под монастырь. Он сорвётся, и чем это закончится, подумать страшно. Убить он её, конечно, не убьёт, а вот что похуже, сделать может. А похуже — это что?..
— Куда? — коротко поинтересовался он у Малиновского.
Тот вроде бы удивился.
— К Севе?
— С ума сошёл?
— Думаешь, проболтается?
— Может, и нет. Но на вопросы я отвечать не хочу.
— Тогда поедем не к Севе. — Рома хлопнул его по плечу. — Что мы, места себе в Москве не найдём? А тебя спасать надо, Палыч. Ты злой и не душевный, надо исправлять ситуацию, и срочно.
Андрей улыбнулся, но получилось криво.
Катю же весь вечер не оставляло дурное предчувствие. Родителям улыбалась, старалась выглядеть счастливой, рассказывала о том, как они с Андреем вместе живут, заверяла, что всё отлично. Да, спорят иногда по мелочам, но в целом всё прекрасно. И, конечно, ему нравится, как она готовит, никаких проблем. Нравится ее платье? Это костюм, папа, но то, что нравится, это очень хорошо. Ей самой нравится. И Андрею, конечно, тоже. Ему, вообще, всё в ней нравится, на то он и муж.
— Возьмёшь пирожков? Андрей любит с капустой?
— Да, мама, конечно.
— Очень хорошо. Тёплые ещё. Но ты ему обязательно разогрей.
— Конечно.
— Он много работает, да, Катюш?
Посмотрела на часы, потом за окно. Кивнула, оторвавшись от своих мыслей.
— Да.
— А в свадебное путешествие не собираетесь?
— Пока нет. Возможно, после показа.
— А когда это будет?
— Через два с половиной месяца.
— Долго, Катюш.
— Что поделать…
— Что ты всё на часы смотришь? — Елена Александровна дочь за плечи приобняла и поцеловала в щёку, понимающе улыбнулась. — Ждёт, да? Ну, беги, беги к нему.
У Кати горло спазмом сдавило. Но улыбнулась, кивнула, тихо сказала «спасибо» и отца на прощание поцеловала. Из подъезда почти выбежала. Было невыносимо врать родителям, притворяться довольной жизнью, и получать от мамы пакет с пирожками для зятя, который совсем этих пирожков, приготовленных с любовью, не ждёт. Катя даже не знает, любит он с капустой или нет. Домой не торопилась, прошла пару остановок пешком, наслаждаясь тёплым, не по-майски тёплым, вечером, и всё думала об этих пирогах, и ей так хотелось бросить пакет на землю или в ближайшую урну, и уйти, не оборачиваясь. Но она несла их домой, чтобы разогреть на ужин.
Плакать хотелось. С самого утра хотелось плакать. Оказалось, что когда Жданов злится на неё и старается держаться подальше, от этого только хуже. Даже дышать трудно, когда понимаешь, что он тебя ненавидит и презирает. Даже отказался поехать с ней к родителям. Знал, как она боится быть пойманной на лжи и расстроить их, и всё равно не поехал. Хотя, наверное, и не должен был. Они не договаривались о частых семейных ужинах с её родителями.
Дома Андрея не оказалось. Катя чувствовала, что так будет. У него весь день было плохое настроение, а тут ещё жены весь вечер дома не будет… Катя только грустно улыбнулась, когда оказалась в пустой, полутёмной квартире. Ещё с улицы заметила, что света в окнах нет, и ощутила тяжесть в груди. То ли горечь, то ли ревность, то ли раскаяние. Но винить некого, сама себя на это испытание обрекла.
Единственный плюс в том, что душ спокойно приняла, не боясь, что Андрей без стука в ванную зайдет, переоделась, потом вспомнила о пирогах, и выложила их горочкой на большой красивой тарелке. Поставила её посреди стола. Полюбовалась. Снова посмотрела на часы.
Она не страдает, нисколько. Из-за чего ей? У неё всё нормально, и у Андрея всё нормально. Возможно, если он вернётся к привычному образу жизни, то перестанет на неё злиться по поводу и без. Расслабится, и они смогут найти компромисс. Им обоим это пойдёт на пользу. Так они мирно проживут эти месяцы и расстанутся, возможно, не врагами. Так что, его отсутствие этим вечером, даёт определённую надежду.
Это надо же так самой себе врать?
Жданов появился в одиннадцатом часу. Вошёл в квартиру, и замер в тёмной прихожей, прислушиваясь. В гостиной горел свет, но было тихо, и навстречу ему никто не вышел. Андрей свет включил, сощурился, потом в зеркало на себя посмотрел. Головой резко тряхнул, разгоняя алкогольный дурман. Выпил, вроде, и не много, а всё равно опьянел. Почему-то. После некоторых раздумий, разбавленных очередной порцией виски, пришёл к выводу, что это из-за расшатанных нервов и постоянного раздражения, в состоянии которого он живёт последние недели.
Снял пиджак, пошатнулся немного и сам себе сказал:
— Спокойнее.
Было очень интересно, как Катя отреагирует на такое его возвращение домой. Ждёт или не ждёт? Будет его пилить или нет?
События торопить не стал, и поэтому вначале прошёл на кухню, удивился и обрадовался тарелке пирогов, даже откусил от одного. И всё ждал, что Катя появится. Посмотрит с осуждением, скажет что-нибудь, отчего он либо рассмеётся, либо разозлится. Но она не шла, Жданов жевал пирог, пару раз вздохнул, и даже загрустил оттого, что никому до него никакого дела нет. Жена не хватилась, ей, видимо, всё равно, где он и что; родители не звонят, наверное, успокоились, когда его женили наконец; а Кира и вовсе отворотное зелье для него готовит, которым его точно отравит.
"Научи меня плохому" отзывы
Отзывы читателей о книге "Научи меня плохому". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Научи меня плохому" друзьям в соцсетях.