— Собираешься поделиться с женсоветом интимными подробностями?

— Нет.

— Почему? — Он так усмехнулся, что Кате безумно захотелось сказать ему гадость. И ляпнула, просто безумную глупость, но спохватилась поздно.

— Я и в прошлый раз ничего не рассказала. Хвастать нечем.

Жданов голову на бок склонил, жену разглядывая, а линия рта окаменела.

— Можно подумать, что тебе есть, с чем сравнивать.

Пушкарёва пожала плечами, продолжая смотреть на сомкнутые двери лифта, и только поморщилась, когда пальцы Андрея сжались сильнее вокруг её руки.

После подобного выдержать поздравления сотрудников и улыбаться им в ответ, принять цветы, оказалось очень трудно. Без конца друг на друга косились, и если взгляд Кати был просто напряжённым, то Жданов обещал ей все муки ада в ближайшее время. В ближайшие два месяца и двадцать восемь дней.

Цветы, как и в день свадьбы, были небрежно брошены на стол, дверь президентского кабинета закрыта, отрезав их от поздравлений и напутствий, и, оставшись наедине, замолчали. Катя прошла к креслу и села, подумала и положила ногу на ногу: вопреки благоразумию, Жданова хотелось чем-то уязвить, хотя бы не показать ему насколько близко к сердцу она воспринимает каждое его слово и взгляд.

— Где мой ежедневник?

— У Вики?

— Почему?

— Потому что она твой секретарь.

— Да? С ума сойти. Помнится, когда-то тебя едва не уволили из-за этого ежедневника. Ты на его защиту грудью… кхм… встала. А теперь ты ей его отдала?

— А что в нём теперь страшного? У женатого человека всё по-другому. Никаких тайн.

— Надо запомнить, — глухо проговорил Жданов и сел за свой стол. Откинулся и на жену уставился.

Не работалось. От былой производительности и азарта следа не осталось. Сидели и смотрели друг на друга. То есть, это Жданов смотрел, а Катя косилась. Попросили у Вики кофе, и дружно заулыбались, когда Клочкова в кабинет вошла. Ради такого, Андрей даже из-за стола своего поднялся и присел на соседнее с Катей кресло. Вика зло таращилась на них, а на Катю чуть кофейник не перевернула. Хотя, о «чуть» тут говорить не приходится, она явно это специально сделала, Жданов лишь в последний момент среагировать успел и на Викторию рыкнул. Та ушла, возмущённо фыркнув, а в кабинете снова молчание повисло. Андрей пил кофе, все углы в своём кабинете оглядел, а Катя просто смотрела в свою чашку.

— Я думаю… — в конце концов начал он, но Катя его перебила:

— Да, я тоже так думаю. Я возьму кабинет Ветрова.

Андрей вздёрнул брови.

— Мне понравилось твоё «возьму». Нет бы сказала: «Перееду».

Катя прямо посмотрела на него.

— А какая разница? Всё равно возьму. — Чашку поставила, поднялась, а Андрей проводил её выразительным взглядом, правда, ничего этим не добился, Катя даже не заметила.

Следующие полтора часа Андрей наблюдал, как его бывшая помощница, надо признать, что лучшая, какая когда-либо у него была, переезжает из его кабинета в другой. Собирает свои личные вещи в коробку, бумаги по папкам сортирует, а потом даёт Феде Короткову указания, что куда нести и в какую очередь. Тот кивал, улыбался, мялся под взглядом Жданова, а когда Катя скрылась в каморке, заговорщицки Андрею подмигнул.

— Большие перемены в жизни, да, Андрей Палыч?

— Слов нет, — подтвердил тот с улыбкой, надеялся, что довольной.

А когда Катя, наконец, покинула его кабинет, оказалось, что время обеденное, и нужно как-то действовать. Жданов на часы потаращился, прикидывая, но после пары минут раздумий, понял, что как не крути, а выходит одно — как счастливый молодой супруг он должен пригласить жену в ресторан. А они даже дыхание после тягостного молчаливого утра перевести не успели.

Пошёл. В коридоре встретил Малиновского, который вернулся с деловой встречи. Ромка его увидел, разулыбался, немного пошло правда, кивнул в сторону своего кабинета, но Андрей отказался. И привёл весьма доходчивый довод:

— Я ещё свой супружеский долг на сегодняшний день до конца не выполнил.

— О-о, это серьёзно.

Андрей на насмешку в его голосе никак не отреагировал, прошёл мимо, открыл дверь в приёмную жены. Постоянно себе приходилось напоминать, что она именно жена. Третий день уже.

В кабинете финансового директора застал Урядова, который «знакомился» с первой леди «Зималетто». В своей обычной манере льстил и делал вид, что и до этого был уверен в том, что Екатерина Валерьевна пойдёт далеко и добьётся многого. Правда, не ожидал, что настолько… На этом Георгий Юрьевич споткнулся под взглядом молодой хозяйки и сконфуженно примолк. Но Екатерина Валерьевна, человек великодушный, в чём её только что уверяли, вежливо его конфуз проигнорировала. А когда мужа в дверях своего нового кабинета увидела, напряглась.

— Что, Георгий Юрьевич, мосты наводишь? — смехом поинтересовался Жданов.

— Поздравляю Екатерина Валерьевну с удачным замужеством.

Жданов на жену глянул.

— С удачным?

Катя коротко улыбнулась и отвернулась, расставляла на полке фотографии — на одной Пушкарёвы, а вот другая свадебная. Андрей ещё про себя удивился, откуда она её взяла, ему, по крайней мере, не показывала.

— И вас, Андрей Палыч, тоже поздравляю. От всей души. Я всегда знал, что вы… — Оглянулся на Катю, словно примеривался. — Сделаете правильный выбор. В конце концов.

Андрей улыбался, плечом к дверному косяку привалился, затем кивнул.

— Хорошо, Георгий Юрьевич, спасибо за поздравления. А сейчас, если не возражаешь…

Урядов понял всё сразу, кажется, ему самому уже не терпелось уйти.

— Ухожу, ухожу.

Андрей дверь за ним закрыл, прошёл в кабинет и сразу подошёл к полке, чтобы свадебную фотографию как следует рассмотреть. И как бы между делом предложил:

— Кать, пойдём, пообедаем.

— Я не хочу.

— А я не спрашиваю. У нас по программе обед, вдвоём. Вот и пошли.

Она даже не стала сдерживать недовольный вздох. Рамку с фотографией поправила, словно она от взгляда Жданова с места сдвинуться могла. Потом взяла сумку.

— Хорошо, пойдём.

— Куда? «Ришелье», «Лиссабон»?

Катя с сомнением посмотрела.

— Издеваешься?

— И не думал.

Света и Таня Пончева заулыбались им, увидев.

— Уходите?

— Идем обедать. Да, Катюш? Таня, если что срочное, то мы в «Кубе». — Обнял Катю за талию и на ухо ей шепнул: — Заведем свою традицию, да?

— А стоит?

— Иногда поменять на время свои привычки совсем неплохо, даже полезно.

— Что ж, значит, в «Куб», — тихо проговорила Катя.

Вернувшись с обеда, Андрей застал в своём кабинете Малиновского. Тот играл на компьютере в какую-то стрелялку, лихорадочно щёлкал мышкой, и не сразу оторвал взгляд от экрана. Только через полминуты разочарованно взвыл, в сердцах толкнул мышку, и та покатилась по столу.

— Каждый раз на этом ящике меня убивают! Что за…

Жданов прошёл к столу и сел на Ромкино законное место. Ноги вытянул. Малиновский пригляделся к нему внимательнее.

— Не понимаю, ты сыт и доволен, и от этого молчалив, или сыт, но не разговорчив из-за того, что тебя всё достало?

— Второе.

— То есть, семейный обед не впечатлил?

— У меня он каждый день, а также завтрак и ужин. Кстати, приготовлено всё лично Екатериной Валерьевной.

— Да? — Рома хмыкнул. — И как она готовит?

— Хорошо она готовит. Но только мне от этого нисколько не легче.

— Да я понимаю…

Жданов фыркнул.

— Да что ты понимаешь?

Малиновский вальяжно откинулся на президентском кресле.

— Ты прав, меня так никто к стенке не припирал. Кстати, Катенька наша огрызаться научилась.

— А ты только сейчас понял?

— Не только. Я вчера понял, когда она меня в клубе отшила.

— А из трёх месяцев только три дня прошло.

Рома ухмыльнулся.

— И как тебе семейная жизнь?

— Да какая это жизнь? Даже если и семейная? Молчим, слова подбираем, два-три раза в день ругаемся, потом спать ложимся. Вот и все.

— Как это всё? Мне как раз интересно стало.

Жданов насмешливо скривился.

— Что тебе интересно?

— Ну… — Рома руками развел.

— Малиновский, у тебя с головой не всё в порядке.

— Почему это? Ты же с ней спал уже. А она тогда выглядела куда… хуже.

— И что? Да если я с ней пересплю, я себя уважать перестану. — Андрей сдавил рукой подлокотник. — Не дождётся она этого. Ещё посмотрим, кто кого.

— Что, война по всем фронтам?

Жданов важно кивнул.

— Да. Она ещё сама попросит.

— Чего? — чрезвычайно заинтересовался Роман Дмитрич, но Андрей поднялся и прошёлся по кабинету.

— Да ничего. У меня есть три месяца, чтобы пощекотать Кате Пушкарёвой нервы, а уж потом, после развода… Зря она думает, что сможет запросто носить мою фамилию. Ещё никому не удалось довести меня до такой степени бешенства. Никому, кроме моей жены.

Рома вернул мышку на коврик. И проговорил в задумчивости:

— А Кира бесится, Андрюх.

Жданов повернулся к нему, посмотрел удивлённо.

— А ты думаешь, что я не догадываюсь?

— Неа, не догадываешься. Потому что злится она на Пушкарёву, а не на тебя.

— То есть? — Андрей вдруг насторожился.

— Ну, она успокоилась, подумала, и, видимо, пришла к выводу, что что-то здесь не чисто. Не верит она, что ты просто взял и женился на Кате.

— Ромка, ты проболтался?

— Да нет, ты что! И она, конечно, не думает, что Катенька тебя шантажирует. Кира думает о другом. То есть, её Шестикова надоумила.

— На что?

— На то, что тебя приворожили.

Андрей помолчал, обдумывая, затем фыркнул.