О том, что сам только что намеревался ехать к нему, умалкиваю. Пусть сам делится своими планами. Ведь по какой-то причине он пришел именно ко мне?

— Я хочу вернуть свою жизнь, Крис. И отомстить тем, кто украл ее у меня.

Присвистываю от удивления. Не ожидал такого напора так сразу.

— И ты решил, что я лучшая кандидатура на роль мстителя? – хотя идея довольно заманчивая. Самому хочется, наконец, выяснить, кто виноват в той аварии.

— Я решил, что как мой брат и близкий друг моей семьи, ты захочешь уберечь Алису от недобросовестных компаньонов.

— Даже так? – задумываюсь. – И как же ты предлагаешь это сделать?

— Разорить и посадить.

Легче сказать, чем сделать. Хотя если Марк знает виновных, то много времени это не займет. Но есть одно «но», очень весомое.

— Но для этого тебе необходимо воскреснуть и снова встать у руля.

Марк кивает.

— Вместо Алисы.

И снова кивок.

— А ее ты в известность поставил о своих грандиозных планах?

— Зачем? Она и так натерпелась достаточно, пока я был мертвым.

В этом он прав, но только если бы не Алиса – его бизнес давно бы разобрали по кирпичикам. А с другой стороны, я прекрасно вижу, как ей осторчетело все, чем она занимается. И как она мучится, почти не видя своих проказниц.

— Ладно, — обхожу стол, сажусь в кресло. — Выкладывай, чего ты там надумал.

И Марк рассказал все, что произошло пять лет назад. Как его зам едва не подписал договор в его отсутствие, а потом долго расписывал Марку выгоду сделки, полагая, что Марк ввяжется в мутное дело. Но Марк решил сам разобраться в происходящем, поехал на фабрику, с которой зам предлагал сотрудничать, увидел пустырь и все понял. Его явно хотели облапошить, закупая материал неизвестно у кого за баснословные деньги. И возвращаясь обратно, позвонил заму и уволил его к чертовой матери. Да только тот рассмеялся в трубку и сообщил, что не может Марк его уволить, потому что Марка уже нет. А потом мост, машина на «встречке» и неисправность управления. И провал в памяти размером в двенадцать лет. Да уж, просто «везет» братцу на аварии.

А теперь эта липовая фирма значилась главным поставщиком среди компаньонов его компании. И зам по-прежнему работал, будучи правой рукой у Алисы. Марк полагал, что он там уже такую сеть сплел и нажился, что просто уволить его будет мало.

Мы просиживаем до вечера, обдумывая план действий. И когда солнце позолотило закатом небо, я устало откидываюсь на спинку кресла, прикрыв глаза.

Марк допивает кофе, которого мы выпили литра два, если не больше.

— С утра позвоню Плахе, тот займется твоими документами. А Игорек прощупает все финансовые сделки Алисы за последние пять лет.

— Только аккуратно, чтобы не спугнуть раньше времени.

— Не учи ученого, братец, — морщусь и потягиваюсь, ощущая, как хрустят позвонки в ноющей спине. Надо бы в спортзал сходить, поколотить грушу, а то я давненько туда не наведывался. И продать бы, только Лелик против. Ему плевать на воспоминания. А я забыть не могу. — Грозовский – мастер своего дела.

— Грозовский? – удивлен Марк.

— Ага, — встаю, на ходу разминая затекшие мышцы. – Брат у Димыча – гениальный финансист. Значит, ты все вспомнил? – резко перевожу тему и смотрю пристально. Марк дергает плечом, будто пытается сбросить что-то невидимое. Но по глазам вижу – вспомнил, хоть и не все, возможно.

— Я хочу увидеть своих девочек. Поможешь?

— Плохая идея, — отрицательно качаю головой. Марк сжимает кулаки. Натворил ты дел, братец. — Ты зачем Алису выгнал?

— А что я должен был сделать? – бросает зло. — Я же ничерта не помнил! Ничерта из того, что рассказала Алиса. И что, по-твоему, я должен был сделать?! Ну приехал бы я. И что дальше? Что, Крис?!

— Не ори, — обрываю резко успевшего вскочить Марка. – Я знаю одно – ты сломал ее, понимаешь? Даже забыв эти гребаные двенадцать лет, ты ведь не забыл ее, верно? Не забыл, что любишь. Ты не имел права причинять ей боль. Той, кого любишь, несмотря ни на что.

— Кто бы говорил, — огрызается. И Джун порыкивает глухо.

Спелись, вашу мать.

— Крис, я знаю, что они живут у тебя.

— Поразительная осведомленность для человека, потерявшего память, — тоже злюсь.

— Крис.

— Черт с тобой. Поехали. Но никаких намеков на то, кто ты. Иначе я точно тебе что-нибудь сломаю. Уяснил?

Марк лишь хмуро кивает в ответ.



Алиса.



Никогда не думала, что мой собственный муж может превратить мою жизнь в ад. Нет, раньше такое бывало, еще в самом начале наших отношений, но чтобы сейчас, спустя столько лет, да еще так изящно. И главное ведь не придерешься, не обвинишь его – сама согласилась на его предложение. Только тошно до ломоты в зубах и все время спать охота.

Вздыхаю, подписывая последний на сегодня договор. Я очень надеюсь, что последний, потому что Марк в последнее время все чаще засиживается до полуночи, не отпуская домой и меня. Ему, видите ли, нужно самому отвозить меня домой. Только мне это надоело до чертиков. Поэтому сегодня я твердо решила сбежать.

Выхожу из кабинета, на несколько мгновений замираю напротив стеклянной стены конференц-зала, где Марк, жесткий, волевой, самоуверенный, дает указания начальникам цехов. Вот он резким движением отбрасывает ткани, разложенные на столе. Еще одним сминает чертежи. Подчиненные смотрят на него с суеверным ужасом на лицах, но не решаются и слова вставить. Усмехаюсь, глядя на это завораживающее зрелище. Это вам не со мной спорить, коллеги. Вернулся ваш тиран и деспот, наслаждайтесь. А я хочу домой, к дочкам. Пока Марк не решил, что ему тоже нужно поцеловать девочек на ночь. Еще одна прихоть воскресшего папочки.

Вздыхаю, сама не понимая причин собственной злости. Сама же хотела, чтобы он вернулся. Сама пила по ночам только чтобы не чувствовать раздирающей на куски боли после той встречи на озере. Так что же теперь?

Качаю головой и ускользаю из офиса прежде, чем Марк замечает мой побег. Вечер встречает прохладой и мелким дождем. Поднимаю ворот пиджака и снимаю туфли. Асфальт обжигает, но приносит чарующую свободу и снимает усталость. Ни о чем не думаю, спускаюсь по лестнице и иду пешком. Босая по раскаленному асфальту.

Но мысли приходят сами.

Я приехала домой за полночь. Ритка с Настей снова остались ночевать у Корфов. Катька молчала, а вот Крис распекал не по-детски. Грозился даже выпороть, чтобы выбить из головы дурь. Но я не слушала. Мне было паршиво. Я сходила с ума и не хотела, чтобы мое сумасшествие видели девочки. Но я знала, что справлюсь. Нужно только время. Марку вот тоже время понадобилось. Пяти лет не хватило.

Криво усмехнулась, подхватив початую бутылку коньяка. Каблуки мешали, путались между ногами, цеплялись за все, и я сбросила туфли где-то между кухней и гостиной. Старая скрипка лежала на диване, брошенная накануне. Посмотрела устало. И вдруг отчаянно захотелось сыграть. Перенести свою тоску на тонкие струны. Найти в мелодии утешение. Поставив бутылку на пол, достала скрипку. И она будто улыбнулась мне, а смычок с восторгом тронул струны. И те отозвались, чуть вздохнув, будто скучали. И я скучала безумно. И мелодия сама рождалась в голове, сплеталась из причудливых нот, пляшущих перед глазами, хохотала и рыдала переливами струн. Дрожала отголоском моих чувств, наконец, получивших свободу.

Я не услышала, почувствовала. Оборвала мелодию, резко обернувшись, и столкнулась с черным, как ночь, взглядом своего мужа.

Он уверенно пересек гостиную, только чудом не зацепив бутылку, присел напротив меня и обул меня в мои же туфли. Я смотрела на него с изумлением.

— Вот я и нашел свою Золушку, — произнес он со своей чуть кривоватой улыбкой.

А мне захотелось стукнуть его чем-нибудь, хотя бы этой скрипкой, которую я сжимала побелевшими пальцами. И Марк уловил мое настроение, улыбнулся понимающе.

— Или уже не моя? — спросил, сощурившись.

— Зачем пришел? — спросила, старательно сдерживая дрожь в голосе. Не хватало, чтобы он увидел, как я ждала его.

— Я вернулся домой, - ответил как само собой разумеющееся.

Домой, значит? Окинула взглядом светлую гостиную, в которой не изменилось ничего за пять лет. Поднялась.

— С возвращением, - едко, с горечью на языке. — А я, пожалуй, пойду.

— Алиса, — он поймал меня за руку и отшатнулся, схлестнувшись с моим взглядом.

— Я хочу развода, Марк, — произнесла, изумляясь каждому собственному слову. Надоело. Устала. Я ему не собачонка подзаборная, которую можно отшвырнуть, а потом поманить ласковым словом и она бросится к ногам благодетеля. И плевать, что он ничего не помнит. Меня он помнил, как и чувства ко мне. Я знала, видела в его глазах в рыбацкой хижине, чувствовала в его срывающемся дыхании.

— Развода? — он, кажется, не поверил. Но кивнул почему-то. И я ощутила, как внутри что-то лопнуло и жалобно зазвенело. — Ладно. Только что с этого буду иметь я?

— В смысле? – опешила от его такого легкого согласия. — Вернешься к прежней жизни, — робко предложила я.

— Это я сделал бы в любом случае. Что взамен дашь мне ты?

— Взамен чего?

— Твоей свободы, пташка. Ты же ее хочешь?

— А что ты хочешь?

— Есть у меня идея. Сделка на взаимовыгодных условиях.

И дернул же черт согласиться. Взамен на развод Марк потребовал, чтобы я разрешила ему видеться с дочками в любое время. И все. Вроде бы ничего страшного, к тому же я и не запрещала ему этого, да только он буквально поселился в моей квартире, куда нам с девочками пришлось переехать. И дня не проходило, чтобы Марк не приехал в гости. Ритка с Настей, конечно, от него не отлипали. И я с трудом сдерживалась, чтобы не поддаться их ежевечернему веселью и помириться с Марком. Но каждый раз что-то переключалось в голове, и я отступала, пряталась за обидой.