Александр Климай - Наташа

В ее голосе звенела обреченная истерическая нотка… Алексей покрылся холодным потом: он понял, что должен уговорить, удержать ее любой ценой.

— Подожди, Наташа, тебе не кажется, что ты спешишь?

— Нет. Я все обдумала. Я знаю, как поступить!

— Наташа, а как же муж, дети? Как они это перенесут, ты подумала?

— У меня один сын, Сашенька, которого я безмерно люблю, но с ним я уже простилась. Есть еще один человек, который дорог мне, — это ты. Я прошу тебя помнить обо мне, и… желаю тебе счастья.

— Наташа, я всегда о тебе думал и никогда не забывал, — доктор чуть покривил душой. — А сейчас, мне кажется, нам нужно встретиться и все обсудить спокойно. Ты слишком возбуждена, я это слышу. Я к тебе приеду, и мы все обсудим, — доктор говорил, медленно выговаривая слова, будто объяснял что-то маленькому ребенку, — скажи мне адрес, где ты находишься, и через несколько минут я буду у тебя.

— Это ни к чему, Алеша! — с болью воскликнула женщина. — Ничего уже нельзя изменить! Доктор Ковальков сегодня сказал, а я случайно услышала, что операция бессмысленна! Я не в силах больше ждать ни одной минуты. Прощай!

— Господи! — ахнул Алексей. Так ведь она же совсем рядом! Ковальков работает во втором гинекологическом отделении областной клинической больницы. А звонить она может только из холла, там автомат.

Держа телефонный аппарат в руках, он ринулся к окну, чтобы увидеть это высотное, сделанное из стекла и бетона здание, которое располагалось буквально в двух кварталах от его собственного дома…

— Наташенька, мне очень жаль, что я тебя не смогу увидеть, — говорил он, лихорадочно соображая, каким образом можно остановить, отвлечь находящуюся на краю пропасти женщину, — но я тебе должен сказать одну очень важную вещь. Тебе обязательно нужно выслушать меня, прежде чем решиться на последний шаг. У меня есть… письмо, оно адресовано тебе, сейчас я тебе его прочитаю, подожди минуту, оно в столе, сейчас найду…

Врач знал, что как бы ни были убедительны его слова, аргументы, объяснения в любви, они не смогут вывести женщину из того состояния, в котором она находилась…

Алексей осторожно положил телефонную трубку на диван, машинально взглянул на часы, шмыгнул в коридор и, выскочив из подъезда, помчался, не разбирая дороги, напрямик к светящемуся огнями высокому корпусу больницы. Перед глазами стоял образ другого человека, попавшего в беду, которого нужно непременно спасти.

Пересекая проезжую часть оживленной магистрали, он лишь чудом не был сбит машиной, которую так и не удостоил вниманием. А водитель ее долго сидел, держась за сердце и проклиная на чем свет стоит невесть откуда взявшегося сумасшедшего пешехода.

Проскочив приемный покой и взбудоражив своим растрепанным видом мирно пьющих чай медиков, он рванулся к лифту. К счастью, Алексей довольно часто бывал в этом здании больницы и хорошо ориентировался в расположении многочисленных отделений, переходов, коридоров. Скоростной лифт, ему казалось, чертовски медленно поднимался на одиннадцатый этаж.

— Господи, лишь бы она дождалась, лишь бы не торопилась…

Наконец, лифт остановился, и он выскочил на площадку. Теперь Алексей был на распутье двух дорог: направо или налево? Острая боль пронзила сердце — да, значит, слева! Он ринулся по коридору, пронесся, словно ветер, через гинекологическое отделение и замер перед открывшимся перед ним просторным холлом. Доктор не ошибся: спиной к нему в самом дальнем углу у телефонного автомата стояла молодая женщина. Сомнений не было — это она, Наташа. Сердце Алексея замерло от радости, но в следующее мгновение оно почувствовало надвигающуюся беду. Женщина безвольно опустила руку, оставив телефонную трубку болтаться на проводе и, шагая, словно во сне, направилась к наполовину распахнутой узкой створке окна. Словно не видя перед собой препятствия, она перегнулась через подоконник и…

«Не-е-е-т!» — крик застрял у Алексея в горле, и он, сделав отчаянное усилие, в одно мгновение преодолел те несколько метров, что отделяли его от любимой женщины. Крепко прижав к себе дорогого ему человека, которого едва не потерял навсегда, Алексей с яростью прошипел:

— Не-е-т!! На этот раз ты не уйдешь от меня!

Тело Наташи трясло мелкой дрожью, глаза были закрыты, а лицо напоминало бледную, застывшую маску.

— Наташа, очнись! Я здесь, с тобой, ты меня слышишь? — он со всей силой встряхнул ее за плечи.

Женские ресницы неуверенно дрогнули, и в глазах он прочитал только что пережитый ужас, сомнение и отчаяние. И вдруг хлынул целый поток слез. Алексей носил женщину по холлу, баюкая, как ребенка, словно этим мог ее утешить и защитить от невидимой опасности. А потом, почувствовав, что она немного пришла в себя, заявил:

— Сейчас идем ко мне. Вместе. А завтра я переговорю с твоим врачом. Не думаю, что все так уж безнадежно.

Наташа без слов покорилась, она была молчалива и послушна, но на лице ее уже не было той обреченности, которая толкнула ее на этот последний шаг.

Войдя в свой подъезд и поднявшись на лестничную площадку, они увидели распахнутую дверь, оставленную Алексеем в спешке открытой…

— Ну вот, видишь, — попытался пошутить он, — даже квартира с нетерпением ждет тебя.

Уложив Наташу на постели, он встал на колени перед любимой женщиной, держа ее за руку:

— Я столько лет тебя ждал, я столько о тебе мечтал… Сейчас мы вместе будем до конца — какой бы он ни был…

— Боже мой! — из ее глаз побежали слезы. — Какая же я глупая была… Как я раньше не понимала, что люблю тебя безмерно…

Их губы слились в долгом поцелуе.

— Я могу любоваться тобой вечно, — проговорил Алексей, гладя волнистые волосы Наташи, — но тебе нужно заснуть. Отдыхай, родная. Я знаю, что утро принесет нам надежду.

На следующий день доктор Васильев присутствовал на консилиуме, созванном по поводу Наташиного состояния. Врачи уточнили степень болезни и объем предполагаемой операции. Их мнения сошлись в одном — операция должна дать хороший результат, но женщина после нее не сможет иметь детей.

«Ну что ж, — подумал Алексей, — пусть будет так. Видно, такова наша судьба».

Как и предполагали доктора, операция закончилась благополучно. Несколько месяцев после нее пролетели незаметно. Наташа полностью поправилась, к ней вернулись ее привычное хорошее настроение, жизнелюбие, уверенность в себе. Она расцвела и помолодела. Наконец-то она чувствовала себя совершенно счастливой. Лишь одно омрачало ее мысли — теперь она знала, что не сможет родить ребенка от любимого человека. Алексей же был сама нежность. Он не давал ей ни малейшего повода усомниться в нем. Их небольшая дружная семья была тем идеалом, о котором мечтали оба.

Как-то вечером Алексей пришел с работы раньше обычного, устало опустился в кресло. Жена, готовившая в это время ужин, бросила свои дела и села рядом, прильнув к нему. Он встал, обнял Наташу и, подхватив на руки, закружил по гостиной.

— Сумасшедший, уронишь! — шутливо отбивалась она.

На шум из детской выбежал маленький Саша. Улыбаясь, он смотрел на развеселившихся взрослых. Наконец Алексей рухнул на диван:

— Милые вы мои, — притянул он к себе жену и мальчика, — если бы вы знали, как мне с вами хорошо. Саша, ну-ка взгляни в мою сумку, мне кажется, там что-то для тебя лежит…

Мальчик щелкнул замком и извлек большую красочную коробку конфет и видеокассету.

— О! — остался доволен он. — А что это за фильм?

— Твой любимый — про летающие тарелки…

Мальчик благодарно обнял Алексея и тут же уселся перед экраном, погрузившись в созерцание фантастического сюжета.

— Пойдем, — проговорил Алексей, увлекая за собой жену, — не будем ему мешать.

— Нет, милый, — возразила Наташа, — мне нужно еще несколько минут, чтобы приготовить салат. А ты пока почитай, на столе в кабинете лежат свежие газеты.

Он кивнул, прошел к себе, уселся в кресло и наугад раскрыл газетный лист.

Его внимание сразу привлекла статья, которая называлась «Загадка в пустыне»:

«При проведении геологоразведочных работ на юго-востоке Ливии были обнаружены металлические обломки небольшой величины, отливающие белым цветом. При прикосновении металл испускал целый сноп искр. Именно это его необычное свойство заставило геологов обратить пристальное внимание на обломки. Во время лабораторных исследований был определен состав неизвестного металла. Оказалось, что он представляет собой смесь редкоземельных элементов: церия 67, 2%, лантана 10, 9%, неодима 8, 7%.

Эти элементы в земных породах встречаются чрезвычайно редко и в очень рассеянном виде, а метеориты из редкоземельных металлов не могут существовать даже теоретически.

Ученые, обрабатывавшие материал, сделали вывод, что этот сплав искусственного происхождения. Но в любом сплаве из редкоземельных металлов обязательно есть примеси таких распространенных элементов, как кальций и натрий, а в исследуемых обломках не удалось обнаружить даже намека на их следы. С помощью обычной технологии получить такой сплав без этих примесей невозможно. Поразительной оказалась и чистота составляющих сплав компонентов. Лантан, например, представлен в идеально чистом виде, а ведь ему, как правило, всегда сопутствуют ближайшие «родственники» — другие редкоземельные металлы его группы, которые отделить удается с большим трудом.

Ученые пришли к выводу, что самый крупный из обломков представляет собой часть детали в виде цилиндра диаметром около 1,2 метра. Специалисты утверждают, что оборудования с давлением в десятки тысяч атмосфер, способного прессовать детали такого размера, пока на Земле не существует…»

Алексей закрыл глаза и обхватил голову руками… Какая-то далекая неясная мысль вызвала распирающую боль в голове. Несколько мгновений он, казалось, ни о чем не думал, а потом вновь взглянул на начало статьи: «При проведении геологоразведочных, работ на юго-востоке Ливии…»