В этот момент зазвонил телефон, и главный врач начал долгий служебный разговор с невидимым собеседником, часто упоминая незнакомые Николаю медицинские термины. Улучив момент, юноша распрощался и скрылся за дверью.

С облегчением вздохнув, он направился в общежитие университета, где его ждала сестра. Поднявшись на пятый этаж, он толкнул знакомую дверь.

— Ну как? — был он встречен вопросом.

— Алексей Петрович сказал, что ты можешь успокоить свою совесть. Делай все, что тебе заблагорассудится, — он не имеет к тебе претензий.

Наташа растерянно уставилась на брата и после непродолжительного молчания спросила:

— Что, прямо так и сказал?

— Конечно, он очень недоумевал по поводу того, что ты решила перед ним отчитываться. Честно говоря, я тебя не понимаю, — в сердцах добавил он. — Столько парней вокруг тебя вертится, а ты мечешься, не знаешь кого выбрать, вот и меня заставила к нему идти — зачем?

— А как он с тобой говорил? Спокойно? Или нервничал?

— Нет, он был совершенно невозмутим.

— Вот как… — чувствовалось, что самолюбие девушки было задето, — а ведь он с таким упорством меня добивается.

— Ты что же, жалеешь о нем?

— Нет, только не это… Просто чувствую себя очень несчастливой.

— Да что ты, сестренка, опомнись! Какая же ты несчастная? Ты такая красавица, всегда в центре внимания ребят, чего же тебе еще не хватает?

— Это все так, но, понимаешь, нет у меня ни к кому из них чувства, которое доктор Алексей называет любовью.

— А Виктор?

— Виктор очень симпатичный, нравится мне, с ним приятно проводить время… но или он, или другой… понимаешь, мне все равно, нет среди них человека, без которого я бы не могла жить! Может быть, любовь — это просто красивая сказка, и зря я жду, что это чувство ко мне придет? — спросила она скорее всего у себя самой.

Брат пожал плечами:

— Не знаю… Я вот счастлив, что встретил Катю. Она необыкновенная девушка — веселая и ласковая, и мне с ней очень легко.

— А она красивая?

— Красивая? Наверное, да… но ведь не это главное…

— Вот видишь, сам говоришь, что внешность — это еще не все. Может быть, действительно, чего-то во мне не хватает?

— Успокойся, ты просто расстроена. Увидишь, завтра все будет по-другому.

— Завтра?… А знаешь, Виктор сделал мне предложение.

— Вот как? Так быстро? Ведь вы с ним и месяца не знакомы!

— Нет, нет, знаю я его давно, с первых же дней учебы, а вот дружим мы совсем немного.

— И что же ты ему ответила?

— Пока ничего, но сейчас вот подумала, что, пожалуй, выйду за него замуж!

— Не спеши, сестренка, дело это серьезное, подумай.

Тут Николай взглянул на часы и засобирался. Прощаясь, он еще раз попросил сестру не торопиться со столь важным решением.

Оставшись одна, Наташа решила спокойно обдумать события последних дней. Но в своей душе она не нашла других чувств, кроме горечи и обиды на Алексея.

«Значит, вам, Алексей Петрович, безразлично, с кем я… я свободна и могу делать что хочу? — почему-то со злостью подумала она. — В таком случае…» — мысль была прервана стуком в дверь, и Наташа пошла открывать ее.

ГЛАВА 39

Наступило лето — пора экзаменов и отпусков. В этот период университетская здравница работает с небольшой нагрузкой. В теплое время года постепенно исчезают болезни или, затаившись глубоко в организме, ждут своего часа, а бывшие пациенты разъезжаются кто куда, на время забыв о своих недугах. Чудесных уголков на Уральской земле не счесть — озера, горные тропы, туристические базы в сосновых борах и березовых рощах.

Один за другим уходят в отпуск сотрудники университетского санатория. Главный врач замыкает этот список. Месяц август его вполне устраивает — доктор одинок, ни от кого не зависит и решает посвятить дни отдыха путешествию в город на Неве.

Но в последний момент ему пришлось отказаться от своих планов — Алексей получил письмо от своего друга и бывшего сокурсника, который уже несколько лет работал в Болгарии.

С Александром связывала давняя дружба, которая поддерживалась редкими письмами и еще более редкими встречами. Его приезду Алексей был несказанно рад — представлялась возможность вспомнить юность, счастливые безоблачные дни учебы, просто побыть с хорошим человеком и прекрасным собеседником, который, к тому же обещал привезти огромную кипу фотографий и видеокассет о ставшей ему дорогой Болгарии.

Чтобы не дышать пыльным воздухом городских улиц, Алексей договорился со своим коллегой, возглавлявшим санаторий, которым прежде руководил сам, о двухместной люкс-палате на неделю. Лишь пару дней он оставил на городские развлечения. Алексей рассудил здраво: устав в дороге, друг предпочтет лесные просторы душному каменному городу…

По мере приближения отпуска настроение улучшалось, его не портила и усиливающаяся июльская жара. Мощный кондиционер, установленный в кабинете главного врача, создавал блаженное ощущение свежести и прохлады, и покидать свой офис не было никакого желания. Телефон все больше молчал. Просьб, пожеланий, а что еще лучше — указаний свыше становилось с каждым днем все меньше.

В один из таких дней позвонила Галина Александровна. Она сообщила, что Николай официально, приказом ректора, зачислен в колледж, в чем, в общем-то, никто из них не сомневался. Перед отъездом домой юноша просил Алексея написать ему о результате зачисления и о том, когда же ему, ставшему студентом, явиться в желанный колледж.

Доктор, получив эту информацию, задумался. Ему не хотелось отправлять слишком сухое послание, так как знал, что его непременно прочитает Наташа.

Поразмыслив, он решил отправить короткую телеграмму Николаю и написать письмо Наташе.

Его текст уложился на двух листах. В нем было обо всем понемногу — о погоде и работе, предстоящем отдыхе и о тоске по ней, о любви и готовности ждать. Было все, кроме жалоб на свою судьбу.

Это письмо долго лежало в кармане Алексея, но наконец он бросил послание в почтовый ящик, понимая, что слова его, обращенные к этой приворожившей его девушке, — словно глас вопиющего в пустыне.

Приезд друга внес приятное разнообразие в монотонную жизнь Алексея. Молчаливый по натуре, Александр всю дорогу от аэропорта до дома друга оживленно говорил, рассматривая новостройки и улицы знакомого города.

— Прекрасно, — говорил он, — но уж чересчур провинциально… Ты что же, решил тут до конца жить?

— Думаю, что так. Привык, наверное, никуда и не тянет. Вот недавно Иван Сметанин предлагал в Москву перебраться — подумал и отказался.

— Да ты что? Наверное, Галина не захотела, ведь у нее здесь родители?

Алексей грустно улыбнулся и отрицательно покачал головой.

— Нет, не в этом дело. Я ведь тебе год не писал… За это время много воды утекло.

Машина затормозила у подъезда, и друзья, оживленно переговариваясь, подняли поклажу гостя в квартиру. Умывшись и сняв с себя дорожную одежду, Александр с удовольствием развалился на диване.

— Ну, что примолк? — Алексей похлопал друга по плечу. — Вижу, устал… отдыхай, будь как дома, а я пока десертом займусь. У меня тут кое-что приготовлено для тебя. Я еще не забыл твое любимое блюдо. За время отсутствия жены, вышедшей замуж, я и блинчики научился печь… Не все так плохо, дружище!

— Так… значит, вы расстались… странно.

— Ты подожди соболезнования выражать. Сейчас посидим, выпьем, и все встанет на свои места. Ты лучше пойди, открой бар и достань бутылки. Я уж забыл, что ты предпочитаешь пить.

Скоро был накрыт стол, и друзья, устроившись в мягких креслах, подняли первый тост за встречу. Потом был второй — за крепкую мужскую дружбу, и третий…

Между рюмкой и отлично приготовленной закуской закадычные приятели делились самым сокровенным.

— Забавно получается, — задумчиво произнес Шура, — в наш цивилизованный век исполняется предсказание темной невежественной цыганки… Может быть, это простое совпадение?

— Нет, все слишком очевидно… Для простой болтовни это чересчур гениально.

— Но как ты можешь столько времени быть один?

— А кто тебе сказал, что я один?

Шурик удивленно посмотрел на друга:

— Не понимаю…

— Знаешь, ты будешь смеяться, но мне не обязательно быть вместе с ней физически…

— Алексей! Но ты же доктор и прекрасно знаешь, что физиологию человека не повернешь на свой лад… ее невозможно питать одними чувствами. К тому же — как ты говоришь, эта девушка не испытывает к тебе нежной страсти.

— Нет, пока нет.

— Что значит «пока нет»? Ты что, считаешь, что придет время, и она тебя полюбит?

— Надеюсь… Помнишь, на уроке латинского языка ты не мог вспомнить поговорку?

— «Пока живу — надеюсь»?

— Да. Вот и я мечтаю… к тому же гадалка назвала цифру «37» — а это значит, что впереди у меня целый год. Кто знает, что может случиться за это время?

— Я не узнаю тебя. Ведь раньше ты был очень конкретный человек и не признавал ничего… — гость сделал неопределенный жест в воздухе, -… иррационального.

Алексей вздохнул и протянул руку к очередной бутылке коньяка:

— Не возражаешь?

Они чокнулись и выпили, а затем долго молчали, сосредоточенно жуя. Наконец, Александр очнулся:

— Слушай, а ты отлично готовишь! Помню, во времена студенчества ты угощал меня всегда бессменной яичницей!

— Да, но зато какой?!

— Согласен, знатное блюдо было… но иногда надоедало.

— Ах ты! — шутя замахнулся Алексей. — Ты же ел да похваливал?!

— Что же мне оставалось делать? Не хвали я тебя, ты оставил бы меня без горячего.

— Ну что ж, тогда нужно помянуть это фирменное блюдо, — поднял рюмку Алексей, — что ни говори, а она спасала нас тогда от голода.