Анна Дубчак - Натали

У нее от всего этого голова шла кругом.

И все же она рискнула, вошла в комнату, села за рояль и не задумываясь взяла несколько аккордов, после чего произвела на свет неуклюжее и какое-то рваное глиссандо по всем клавишам и начала наигрывать, постепенно ускоряя темп, самый что ни на есть настоящий французский канкан…

Она увидела Гаэлль. Та была мертва.

– Ребекка! Ты?!

Она тотчас отдернула руки и повернулась к двери: там стоял потрясенный, бледный как бумага Луи Сора.

– Как же вы испугались, господин Сора… – Наталия, играя подолом длинного платья, подошла к нему. – И с каких это пор меня зовут Ребеккой?

– Я обознался…

– Но ведь я же в одежде Гаэлль, тогда почему же вы назвали меня Ребеккой?

– Я вижу, что вы готовы к работе… А теперь послушайте меня внимательно… – Он взмок от волнения, на лбу выступили крупные капли пота, а нос стал мучнисто-белого, неприятного цвета. – Присядьте, мне надо сообщить вам действительно что-то очень ценное… Я надеялся на то, что этот разговор произойдет на более интеллигентном уровне, но, очевидно, я с самого начала повел себя неправильно по отношению к вам… Да, вы были абсолютно правы, когда сказали, что у меня помутился рассудок. Это так, и причем уже давно… Но если я вам сейчас все расскажу, то вы, быть может, поймете меня… Когда Ребекка рассказала мне о вас…

– Вы имеете в виду Гаэлль?

– Да… Так вот… я сразу потерял покой. Ребекка де Фрейн – профессор психологии, доктор, она пишет большую работу по таким психологическим аномалиям, какие мы наблюдаем у вас…

– Откуда она узнала обо мне?

– У вашей приятельницы Сары есть сестра…

– Майя?

– Да, она вышла замуж за родного брата Ребекки… И та ей рассказала о вашем необыкновенном даре.

– И вы решили использовать меня как подопытного кролика?

– Мы просто хотели проверить ваши способности, с тем чтобы в дальнейшем использовать их в более глобальных целях…

Ведь вы совершенно уникальный человек. И это просто чудовищно, что в России еще никто всерьез не заинтересовался вашим феноменом.

– О каких глобальных целях идет речь?

– О корыстных, каких же еще?! Ведь с вашей помощью можно не только раскрывать преступления, чем вы занимались все последние годы… Преступления, кстати, преступлениям рознь. Разве война – это не преступление? Вполне возможно, что, тщательнейшим образом исследуя ваш мозг и принцип взаимодействия вашего сознания с внешними факторами, мы бы смогли повлиять даже на политическую обстановку в мире…

– Да вы точно сумасшедший…

– Ведь если вам дать в руки личную вещь какого-нибудь президента и заинтересовать вас, скажем, готовящимся преступлением, то с помощью ваших ассоциаций вы смогли бы заглянуть хотя бы немного в будущее… Или же подсмотреть за действиями вышеуказанного лица… У вас это блестяще получается…

– Но откуда вам это знать? Ведь все, что якобы происходило в моих видениях, вы знаете лишь с моих слов, а я, как я уже вас предупредила, могла бы рассказать вам еще и не такое… Почему вы верите мне? И к чему весь этот спектакль?

– Все элементарно просто: мы старались создать для вас такую обстановку, при которой вы бы находились в постоянном нервном напряжении… Да, вы правильно сказали: мы даже наняли для этой цели карликов, чтобы поразить ваше воображение лабораторией и теми опытами, которые там якобы проводились над этими несчастными… Мы намеренно пугали и путали вас, а Ги…

– И Ги все знал?

– Нет, для него мы придумали сказку про влюбленного в вас мужчину… Просто у Ги действительно на той вечеринке пропала эта синяя штука…

– Но ведь он знал о моем даре?

– Разумеется, ему все рассказала Сара, вот он, как биолог, и заинтересовался, но, скажу я вам, довольно поверхностно…

– Ну допустим, что вы поразили мое воображение, что дальше?

– А дальше происходили ваши видения, по которым мы судили о ваших способностях и, еще раз повторяю, пытались понять принципы появления тех или иных видений…

– Но вы же не могли видеть мои видения!

– В том-то и дело, что могли…

Она была совершенно сбита с толку.

Луи встал и подошел к роялю, положил руку на ажурную подставку для нот и, произведя незаметное движение, достал откуда-то изнутри небольшой черный цилиндрик с проводками.

– Что это?

– Это камеры… Они повсюду, ими просто нафарширован весь замок… Особенно, разумеется, музыкальная комната…

– И вы хотите сказать, что записывали мои видения на пленку?

– Разумеется. Все до единого. Даже то, что вы только что увидели…

– Но я видела мертвую Гаэлль.

– Правильно, она умерла.

– Но почему?

– Потому что наши планы не совпадали…

– Вы убили ее?

– Я был вынужден это сделать…

– На кого вы работаете?

– Только на себя… Мы: это я, Ги и Ребекка – хотели предложить вам сотрудничать с нами… Но Ребекка придумала новый ход… Вы не поверите: она хотела, чтобы вы родили ребенка, обладающего точно таким же даром, как и у вас…

– Но каким способом она намеревалась это сделать?

– Найти вам здорового партнера и начать эксперимент, но на это ушло бы много времени…

– Так… А что предлагаете вы?

– А меня интересуют только деньги. И здесь ваша помощь окажется просто неоценимой… Париж – город богатых людей.

– Вы предлагаете грабить квартиры или чистить карманы прохожих на улице?

– У вас достаточно фантазии, чтобы придумать что-нибудь поинтересней… Существуют различного рода экономические, политические, финансовые и коммерческие тайны, что, впрочем, одно и то же… Иногда за какую-нибудь информацию можно получить денег куда больше, чем вы можете себе представить…

– Но какова тогда будет ваша роль? Я могу заниматься этим и без вашей помощи…

– Неправда, вы женщина, а женщина не может обходиться без мужчины… Я буду поставлять вам клиентов и снабжать необходимой информацией, которой должно хватить на вашу работу…

– Но почему вы заставляли меня работать, не выходя из замка?

– Я создавал для вас экстремальные условия…

– Вы идете ужинать или нет?

Наталия от неожиданности аж подскочила на месте: к роялю энергичной походкой направлялась живая и здоровая Гаэлль… Только вот одета она была несколько иначе… На ней был изящный черный костюм, а вместо длинных черных волос на голове была короткая светлая стрижка.

– Ну, Луи, я вижу ты совсем заморочил девчонке голову… Не слушайте его, Натали, он не убивал меня, а все остальное – чистая правда… Правда, я вас не собиралась ни с кем спаривать… Это его экспромт…

– Что мне нужно сделать, чтобы вы выпустили меня отсюда?

– Ровным счетом ничего… – отозвалась Гаэлль. – Вы и так хорошо поработали… Кстати, я часа два назад звонила Ги – он встретился с Изабель, но та говорит, что никакого маркера или чего-то, напоминающего его, она не брала и не видела…

– Вы хотите сказать, что я могу прямо сейчас выйти из дома?

– Конечно. Я предупредила сторожа Анри, чтобы он открыл вам ворота…

– А как же охрана? А доберманы?

– Они сделали свою работу и ушли.

– Значит, если я решу сюда больше не возвращаться, вы не станете меня преследовать?

– Нет, конечно… У нас на вас так много материала, который нам еще предстоит изучить, что я больше чем уверена – с таким биологическим или психологическим багажом, назовите как хотите, вам уже очень скоро станет скучно находиться в вашей Тмутаракани… Мы предлагаем вам хорошую работу и, соответственно, большие деньги…

– А оставшиеся полтора миллиона?

– Чек я оставила в вашей комнате, на кровати…

– Неужели все, что происходило в стенах этого замка и за что были заплачены, я думаю, немалые деньги, стоит того?..

– Разумеется… Вы не смотрите, что я так молодо выгляжу, мне уже достаточно лет, чтобы я могла заявить: я знаю людей. И я верю, что вы вернетесь… Пусть это будет даже через год… И вы принесете нам в тысячу раз больше денег… Если будет угодно ознакомиться с нашими планами, звоните в любое время…

– Послушайте, но раз вы все видели на своих кассетах, как же вы можете объяснить те два трупа в винном погребе Пьера Барта?

– Эта история нас не интересует, правда, Луи?

Луи, который все это время сидел рядом на стуле, словно проснулся, но потом как-то сник, опустил голову и чуть слышно захрапел…

– Он больше всего на свете любит поспать… – улыбнулась Гаэлль и нежно провела рукой по щеке Луи.

– И вам совершенно неинтересно узнать, кто убил Эдит?

– Мы не занимаемся убийствами… Хотя в этом случае шантаж был бы очень кстати…

– Вы страшный человек, Гаэлль…

– Ребекка, – поправила она Наталию.

– Нет, для меня вы останетесь Гаэлль.

Она шла по Парижу и не чувствовала под собой ног. Никогда еще она так остро не ощущала свободу.

И хотя витрины магазинов были по-рождественски нарядны и за прозрачными стеклами горели елки, в Париже шел дождь. Но это был восхитительный дождь. Теплый и чистый.

Она не помнила, сколько шла, пока не догадалась остановиться у таксофона и, купив в соседней аптеке жетоны, позвонила Катрин.

– Ты жива? – спросила перепуганная горничная, забывшись и неожиданно для себя перейдя на ты.

– Со мной все в порядке… Я же говорила, что меня с кем-то спутали… А что у тебя нового?

– Ты сейчас удивишься, но я развожусь с мужем и уезжаю в Лозанну…

Наталия почувствовала, как вся покрывается мурашками.

Пьер… Художник Пьер…

– И когда же вы собираетесь лететь в Лозанну?

– Для начала он хотел бы выяснить что-то относительно своей сестры…

«Наконец-то…»

– Хорошо, я скоро приеду… Ты можешь пообещать мне, что до моего возвращения ты не передумаешь лететь в Лозанну и что вы оба, Пьер и ты, будете ждать моего возвращения с бутылкой шампанского?