«Любой мужчина будет с трепетом в сердце обучать тебя премудростям любви, Сэм», – подумал Джулиан, но вслух ничего не сказал. Вдруг он представил себе, как покусывает ее изящные мочки…

К счастью, Сэм снова заговорила, прервав полет его фантазии.

– Выходя замуж, надо знать хоть что-то! – упорствовала она. – Аманды рядом нет. Тетушки никогда не были замужем, так что рассчитывать на них не приходится. Единственным источником сведений для меня могут служить книги.

Джулиан все еще держал Саманту за руки. Сначала он страшно рассердился на нее, но теперь его гнев бесследно исчез, рассеялся как дым. Однако напряжение не спало, он ощущал его почти физически. С Джулианом творилось что-то непонятное. Да, его очаровали ее ушные мочки. Но стоит ли этому придавать значение?

– Надеюсь, ты удовлетворила свое любопытство, – произнес он решительно, желая закончить этот неловкий разговор. – Но я не хочу, чтобы ты и дальше читала книги на… – у него пересохло в горле, – на сексуальную тему. Понятно?

– Говоря по правде, меня нисколько не огорчило, что ты запретил мне читать эти дурацкие книги. Я не нашла в них ответа на свои вопросы, наоборот, еще больше запуталась. Механику полового акта я поняла, но не думаю, что занятия любовью ограничиваются тем, что что-то куда-то засовывают! Должно быть еще что-то.

– Сэм… – Джулиан сжал руки девушки.

– Я так и не поняла, во время полового акта раздеваются или нет?

– Сэм, не думаю, что тебе следует размышлять на эту тему, – произнес Джулиан.

– А мужчина целует женщину только в губы или еще в другие места? Положено ли женщине отвечать ласками на мужские ласки… действительно ли мужчина ласкает женщину? Или он просто совершает акт, и на этом все кончается? А женщина, получает ли она удовольствие? Как ты думаешь, нужно скрывать от мужа свои эмоции? Ты же знаешь, Джулиан, что я не стану заниматься таким интимным делом с мужчиной, которого люблю, не получая при этом удовольствия. Просто не смогу.

Джулиан выпустил ее руки и отошел на шаг. Воображение нарисовало ему образ Сэм нагой и возбужденной.

Глава 6

– «Ковент-Гарден» – самый красивый театр в Англии, Саманта, – объявила Присс, выглядывая в окно, когда они медленно двигались по запруженной транспортом Боу-стрит. Создавалось впечатление, будто все экипажи города стремятся попасть в одно и то же место. – Ты будешь поражена, когда увидишь все собственными глазами, правда, Джулиан?

Маркиз нехотя оторвался от окна. Сэм сразу определила по выражению его лица, что он чем-то озабочен и не расположен к разговору. Сэм тоже не испытывала ни малейшего желания беседовать с ним. Ее раздражали покровительственный тон Джулиана и его снисходительное к ней отношение.

– Во время пожара в 1808 году театр сгорел и уже в 1809 был восстановлен, – пояснил Джулиан назидательным тоном, каким обычно разговаривал с Сэм. Голос у него был усталым, а глаза какими-то безжизненными.

Джулиан, видимо, все еще сердился на девушку, посмевшую искать ответы на интересовавшие ее вопросы в книгах, не входивших в список литературы, рекомендуемой для чтения невинной молодой леди. Хотя Сэм полагала, что слово «несведущая» наиболее точно характеризовало, требования, предъявляемые большинством мужчин к своим невестам.

– Новое здание было построено по проекту архитектора Роберта Смерка, который также создал храм Миневры в Афинах, – продолжал маркиз. – Фасад театра украшает греческий портик с дорическими колоннами, резной фриз с литературными персонажами выполнен английским скульптором Джоном Флейменом. Но для тебя куда важнее знать другое, что «Ковент-Гарден» является местом, куда регулярно съезжаются сливки высшего общества. Даже у принца-регента здесь есть своя ложа.

– Ты слышала, Саманта? – воскликнула Нэн с энтузиазмом, похлопав девушку по руке. – У принца здесь есть ложа!

– Говорят, что годовой абонемент в ложу стоит две тысячи фунтов, – вставила Присс.

– Саманта, только вчера ты обмолвилась, что никогда не видела принца-регента, – продолжила Нэн, бросив на сестру уничтожающий взгляд за то, что та посмела перебить ее столь несущественной подробностью. – Сегодня тебе предоставляется шанс увидеть его собственными глазами.

Сэм поймала себя на мысли, что дуется на Джулиана и что это написано у нее на лбу, и решила исправить положение. Не появляться же ей на людях с кислой миной. Она выпрямилась и прогнала прочь дурное настроение. Несколько обескураживающих фраз не испортят ей вечер. Тем более что она никогда не была в театре и давно мечтала об этом торжественном событии. Вечер только начинается, и у нее будет немало возможностей показать ему, что она не маленькая девочка, «вырядившаяся в маменькино платье», как он сказал ей однажды.

Гордо вскинув голову и ослепительно улыбаясь, Сэм громко сказала:

– Мне бы очень хотелось увидеть принца, но ничего, если не удастся. Главное – посмотреть на Женевьев Дюбуа в «Клеопатре, королеве Нила». Жан-Люк сказал, что она – звезда Лондона.

– Я бы предпочел, чтобы ты начала свое знакомство с театром с оперы Моцарта или чего-нибудь в этом роде, – холодно вставил Джулиан. – Хотя мадам Дюбуа, как мне кажется, – прирожденная Клеопатра. Говорят, играет выше всяких похвал, а вот музыка не на должном уровне.

Более чем холодный тон маркиза, которым он произнес столь теплую похвалу в адрес актрисы, явно свидетельствовал о том, что его что-то тяготит. Саманта не знала, в чем дело, но искренне надеялась, что в этот вечер ее ментор не собирается сделать Шарлотте официальное предложение. Сэм прикусила губу и нахмурилась. У нее оставалось слишком мало времени для претворения своей мечты в жизнь.

Когда карета наконец остановилась у театра, Джулиан подал девушке руку. Глазам Сэм предстало зрелище, заставившее ее забыть о своих печалях. Пораженная великолепием фасада здания, Сэм с широко раскрытыми глазами вошла в вестибюль. Наверх вела роскошная лестница между двумя рядами ионических колонн. Между колоннами висели изысканные греческие светильники. У подножия, на пьедестале из желтого мрамора, стояла скульптура Уильяма Шекспира. Сэм пришла в неописуемый восторг!

Раскланиваясь со знакомыми, они шли по вестибюлю со сводчатыми нишами, в каждой висела картина на сюжет той или иной пьесы великого Шекспира. Наконец они вошли в ложу. Удобные кресла были накрыты легкой голубой тканью.

Сэм устроилась в кресле и принялась оглядывать зал. Он состоял из пяти ярусов лож и полукруглого балкона и был до отказа набит зрителями. Сияние люстр, канделябров, блеск бриллиантов и других драгоценных камней на руках, шеях и в ушах благородных дам из высшего света слепили глаза. Сэм напряженно всматривалась в лица жен-шин, задаваясь вопросом, нет ли среди них ее матери. Но тут же прогнала эту тягостную мысль прочь, устремив взор на сцену с опушенным темно-красным занавесом.

– Уверена, мне понравится, – шепнула она Присей.

Тетушки сидели по обе стороны от нее. Саманта ничуть не сомневалась, что время, проведенное в театре, доставит ей истинную радость, несмотря на легкое раздражение, которое она испытывала из-за того, что Джулиан стоял у входа в ложу в ожидании семьи Бэтсфорд.

– Наслаждайся, – прошептала Присс, прикрывшись веером. – На тебя все смотрят.

– Что? – Саманта перевела взгляд на полукружия ярусов и, к своему изумлению, обнаружила, что она и впрямь является объектом внимания не одного десятка пар глаз. Некоторые даже вооружились биноклями. Она почувствовала, как ее шеки заливает краска, и пожалела, что вырез ее платья слишком глубокий.

– В антракте нахлынут визитеры, – предупредила Нэн. – Если захочешь, чтобы кто-то из них сел рядом с тобой, незаметно толкни меня в бок, и я пересяду.

В этот момент оркестр заиграл увертюру. В зале воцарилась тишина, и занавес медленно пополз вверх. Сэм обернулась. Места сзади были свободны. Джулиан все еще стоял в коридоре в ожидании Шарлотты и ее родителей. Девушку это задело.

Но стоило появиться на сцене Женевьев Дюбуа, как Саманта забыла обо всем на свете. Королева Нила плыла на барже с рабами по деревянному настилу, выкрашенному в синий цвет с причудливыми завитками волн.

На мадам Дюбуа был иссиня-черный парик, большие выразительные глаза подведены. Одета она была в платье типа тоги из полупрозрачной ткани, до самых щиколоток. На руках – золотые браслеты в виде змей. На лбу – корона в виде кобры. Ее дивная красота завораживала. Под стать красоте был и талант. Не только великолепный голос, но и потрясающая игра.

Когда закончился первый акт, Сэм не сразу вернулась к реальности. Час пролетел как одно мгновение. Ошеломленная, она с удивлением увидела Шарлотту Бэтсфорд с родителями, которые сидели в их ложе. Она даже не заметила, когда они появились. Сэм вежливо поздоровалась и завела светский разговор, всем сердцем желая сидеть на месте Шарлотты рядом с Джулианом. В антракте к ним в ложу наведалось несколько молодых людей, с которыми Сэм отчаянно кокетничала, желая продемонстрировать Джулиану, что она уже взрослая женщина.

Саманта то и дело прикрывала веером лицо, расточала улыбки и, скромно потупившись, принимала комплименты. Поклонникам понравилась ее манера держаться. Раньше она вела себя по-другому. Глубокий вырез платья явно произвел впечатление. Мужчины не могли отвести от него глаз. Сэм чувствовала себя неловко, но все же решила, что это ей на пользу. Джулиан наверняка заметит, что мужчины пялятся на ее грудь, и, возможно, наконец признает факт ее существования.

Саманта то и дело тайком оглядывалась, чтобы посмотреть, как маркиз реагирует на ее популярность. Но всякий раз убеждалась, что он поглощен разговором с Шарлоттой. Раз или два она ловила на себе его взгляды, но не обнаружила в них ни гнева, ни ревности. Выражение его лица оставалось невозмутимым, и Сэм это огорчало.

Когда первый антракт подошел к концу и звонок возвестил о начале следующего акта, мужчины постепенно разошлись. Остался один, стоявший несколько в стороне. Он подошел к Саманте, низко поклонился и поцеловал ей руку.