— Если бы ты была бесстыдной, ты не стояла бы здесь и не сходила с ума. — Он покачал головой. — Тебе тридцать лет. Ты молода и красива и жила, как в монастыре. Боже, ты пять лет блюла целибат. Ты не должна чувствовать себя виноватой за то, что снова хочешь жить.

— Я жила. Просто не такой жизнью, которую ты одобрил бы. — Она посмотрела в его всё ещё рассерженные глаза. — Большую часть жизни я старалась не чувствовать себя плохо из-за того, что делаю. Большую часть жизни я была бесстыдной. Всегда делала то, что нужно, чтобы выжить, и большую часть времени не чувствовала себя плохо. Но то, что я с тобой, не имеет ничего общего с выживанием. Это удовольствие. Это риск для моей репутации, того немногого, что у меня есть, и твоей карьеры, и я настолько эгоистична, что все равно делаю это.

Тай сделал несколько шагов к ней и взял её за запястья:

— Не уходи.

— Скажи, почему я должна остаться.

— Потому что, несмотря на возможный урон моей карьере и твоей репутации, я чертовски эгоистичен и хочу, чтобы ты была здесь. Было бы проще, если бы я не хотел, но я прекратил борьбу с этим давным-давно.

Фейт опустила руки и посмотрела ему в лицо. Швы на брови сняли, и в углу правого глаза остался воспаленный красный шрамик. Как долго Саваж будет её хотеть? Как долго это может длиться? Она хотела спросить Тая. Но вместо этого обвила его руками за талию и положила голову на твердую грудь. Сердце билось ровно и сильно под ее щекой, пока его рука, поглаживая, двигалась вверх и вниз по ее спине. И было так хорошо стоять там, прижавшись своим телом к его, чувствуя теплые, успокаивающие прикосновения. Она почти могла заставить себя поверить, что это всё не закончится катастрофой.

Следующей ночью будет первая игра против «Пингвинз». Фейт решила думать об этом, а не о боли в груди и комке в горле. Решила волноваться об их защитниках, а не о страхе, сжимавшем живот. Настоящее ужасающее чувство в глубине души, что недопустимое уже случилось. Несмотря на все веские причины и здравый смысл, несмотря на всё, что было против них, она по уши влюбилась в Тая Саважа.

Впервые за пять лет брака её обручальное кольцо стало тяжким грузом на пальце. Внезапно уже не казалось правильным носить кольцо одного мужчины, когда любишь другого.

Когда рано утром Фейт вернулась домой, то сняла и положила кольцо в сейф рядом с украшениями, которые ей покупал Вирджил. Прекрасные камни в сейфе сверкали на свету, но не могли подарить тепло и спокойствие, которое давали всегда. Её рука казалась голой без тяжелых бриллиантов, но было ощущение, что так легче, свободнее и правильнее. Как будто действительно пришло время отпустить прошлое и Вирджила.

Остаток дня Фейт пыталась не думать об отношениях с Таем. Она просто собиралась жить сегодняшним днем. Пусть все будет как будет. Но всё же, в дальнем уголке сердца, у неё теплилась надежда, что каким-то образом всё образуется. Что они найдут способ быть вместе. Разумом Фейт понимала, что это нереально. Этим отношениям суждено закончиться сердечной болью, но, может быть, если Фейт будет осторожна, она не отдаст Таю Саважу всё свое сердце. Если она будет осторожна, может, ей удастся сохранить один последний кусочек.

Но позже, днем, в пентхаус прибыла посылка, укравшая оставшийся кусочек сердца, который ещё окончательно не принадлежал Таю.

Коробка была обернута белой бумагой с большим в бело-розовую полоску бантом. Внутри оберточной бумаги в горошек лежали розовые лакированные коньки с золотистыми лезвиями. Седьмого размера. Такого же размера, что и её туфли от Валентино.

На карточке было просто написано: «Я поймаю тебя, когда ты будешь падать». Без подписи, но Фейт знала, кто послал коньки. Она села на диван с коробкой на коленях. Глаза наполнились слезами, а горло сжималось и саднило. Она безуспешно пыталась сморгнуть непрошенные слезы, но у неё не выходило, равно как и сдержать волнение в сердце. Она была влюблена в Тая. Это было невозможно. Недопустимо, и ей это не нравилось. Не нравилось в той же мере, как и мысль о падении.

— Что это? — спросила Валери, входя в гостиную.

Фейт наклонила голову:

— Ничего.

— Очевидно, что это не ничего.

Она вытерла мокрую щеку о плечо своей футболки «Би-си-би-джи».

— Кто-то прислал мне коньки.

— Кто?

— Я не знаю.

— Правда? Как долго, ты думаешь, сможешь это скрывать?

— Что?

— Свою тайную связь с Тайсоном.

Фейт подняла глаза и уставилась на мать — видение в брюках с расплывчатым принтом шкуры зебры и черном облегающем топе.

— Я не глупая, Фейт. Как и Павел. Мы знаем, что вы встречаетесь тайком. Мы старались не мешать вам. — Она передала Фейт салфетку из коробки с края стола. — Вытри глаза. А то тушь потечет.

Фейт взяла салфетку и промокнула уголки глаз.

— Я ждала, что ты соберешься поговорить со мной об этом. — Валери села на диван, и Пебблс запрыгнула рядом. — Я могла бы помочь. Может быть, дала бы материнский совет.

— Не обижайся, мам, но ты была замужем семь раз. Какой совет ты можешь дать?

Пебблс свернулась около Валери, как будто показывая, кто тут любимая дочка.

— Я могла бы сказать тебе, какие ошибки не надо совершать. Например, никогда не связываться с женатым мужчиной. Они редко оставляют жен. Несмотря на то, что говорят.

— Тут не тот случай, мам.

— Верно. — Она положила руку на шерсть Пебблс и погладила собачку. — Или моряки. Эти мужчины входят в доки в разных местах по всему миру, и, кажется, все они любят проституток. Мерзкие ублюдки.

— Опять, мам. Не подходит.

Валери вздохнула, как будто это она тут старадала.

— Мое мнение таково, что твои отношения с Таем сложны, но не невозможны.

— А кажутся невозможными.

— Ты любишь его?

То, что она чувствовала, было таким новым, таким свежим, что ей не хотелось об этом говорить.

— Я не хочу его любить.

— Ну, а я не хочу пигментные пятна, но сделать против этого ничего не могу.

— Ты что, приравниваешь Тая к пигментным пятнам?

Валери пожала обнаженным плечом:

— Твое тело будет реагировать определенным образом, и ты ничего не можешь сделать. Ты не можешь контролировать, к кому тебя тянет. Ты не можешь контролировать, кого хочет твое сердце.

Несколько недель назад Фейт сказала бы матери, что это полная чушь. И Валери бы тоже с этим согласилась.

— Но я не хочу, чтобы мое сердце хотело его. Я не хочу влюбляться ни в кого сейчас. Слишком рано.

И особенно ей не хотелось отношений, которые были бы так запутаны.

— Я знаю, что ты любила Вирджила. Он был твоим мужем, но никогда не был твоим мужчиной.

Фейт посмотрела в зеленые, сильно накрашенные глаза матери:

— Что это значит?

— Это значит, что он не был мужчиной, который через всю комнату приковывал твое внимание или при виде которого в животе всё таяло. Вирджил был добр к тебе, но он не вызывал у тебя желания целый день пролежать рядом, прижавшись к его груди.

Лежать рядом с Таем было одним из любимых занятий Фейт.

— Это ты испытываешь к Павлу?

Валери покачала головой:

— Павел не тот мужчина, в которого должна влюбляться женщина. Он сердцеед, а я достаточно стара и имею достаточно опыта за плечами, чтобы понимать, что он из себя представляет. Но он хорошая компания, и мы здорово веселимся вместе. Он здесь только для того, чтобы увидеть, как его сын выиграет Кубок. — Она провела пальцами по шерсти Пебблс. — Тай не такой, как его отец. Он думает не только о веселье, играх и развлечениях. Павел считает, что у Тая к тебе чувства.

Фейт не знала, что чувствует Тай. Он никогда не говорил. Она знала, что ему нравится заниматься с ней сексом. Это было очевидно. И она знала, что он дарил подарки из каких-то соображений. Они были для чего-то нужны. Но также она знала, что если дело дойдет до выбора, он предпочтет ей свою карьеру. Фейт это понимала. Хоккей был частью Тая. Он тек по его венам, как и кровь, придавая смысл его жизни, даря силу и цель. Драйв Саважа и преданность своему делу были тем, что Фейт в нем любила.

А также тем, что разлучит их.

* * *

Первая игра Финала Кубка Стенли между «Питтсбург Пингвинз» и сиэтлскими «Чинуками» проходила на льду Сиэтла. «Кей Арена» была полностью забита, и прохладный воздух звенел от возбуждения более чем пятнадцати тысяч болельщиков.

В начале первого периода «Пингвинз» больше владели шайбой, но «Чинуки» вернули себе преимущество во втором и третьем периодах. Фейт наблюдала с VIP-трибуны, ее сердце билось где-то в горле, когда «Чинуки» побили «Питтсбург» со счетом 3–1.

Вторая игра проходила в «Мелло Арене» в Питтсбурге. Несмотря на домашний для «Пингвинов» лед, эта игра стала повторением первой. Вратарь «Чинуков» Марти Дарч остановил двадцать пять из двадцати шести шайб, в то время как Тай забил на последних минутах броском в одно касание после передачи Логана Дюмонта. «Чинуки» снова выиграли 3–1. Во время полета домой из Питтсбурга чувствовалось ликование, но с некоторой долей осторожности.

Позднее, лежа, свернувшись клубочком, рядом с Таем, прижавшись к его теплой груди, Фейт начала чувствовать какую-то надежду по поводу будущего. Каким-то образом, может быть, всё уладится. Она точно не знала, каким образом, но когда плей-офф закончится, может быть, они смогли бы уехать куда-нибудь и найти решение.

Она всё ещё думала о возможном решении, когда на следующий день вернулась с совещания с Джулсом и Фондом «Чинуков». Возможно, их отношения с Таем смогут остаться в секрете ещё несколько лет.

Когда она вошла в дом, на столике консьержа её ожидала карточка. Она не была подписана и гласила: «Буду ждать в офисе Вирджила в «Кей Арене» в 18.00». Странная просьба. В «Кей Арене» Тай будет готовиться к третьей игре. Фейт знала, что он был таким же осторожным, как и она, когда речь шла о том, что их могут заметить вместе, и гадала, что могло заставить его захотеть увидеться с ней.