— В общем, Никита, я высказала наши пожелания, а в остальном целиком полагаюсь на вас. Я уверена, вы сделаете нечто гениальное! Ну, мне пора, я пошла, всего доброго…

Никита встал, чтобы ее проводить, и эта мерзавка на глазах у Авроры три раза поцеловала его в щеки. И как! Встала близко-близко, почти приклеилась к нему животом и еще губки бантиком сложила.

И Аврора приняла решение. Едва Алиса вышла из ресторана, Аврора отложила вилку и воскликнула:

— Это нормально?!

— Ты о чем? — Никита сделал большие глаза.

— О том, что она вешается на тебя? — завизжала Аврора.

— Аврора, как тебе не стыдно. — Никита последовал ее примеру и тоже вышел из себя.

— Мне, — Аврора ткнула себя пальцем в грудь, — не стыдно! Мне неприятно, что ты позволяешь какой-то мымре с тобой кокетничать!

— С чего ты взяла?

— С того! Я ее знаю как облупленную!

— Так вы знакомы? — растерялся Никита.

— А ты не понял? — вспыхнула Аврора. — Знакомы — не то слово!

— Слушай, но я-то тут при чем? — Никита развел руками. — Я ведь с ней не кокетничаю! Мы должны были встретиться, и когда ты отменила обед, я ее пригласил потому, что все равно должен был с ней повидаться. Что тут можно сделать?

— Можно, например, ей показать, что тебе неприятны ее намеки…

— Не было никаких намеков! — разозлился Никита.

Аврора с тоской посмотрела на рыбу, которую едва успела попробовать, встала и торжественно произнесла:

— Значит, так. Если ты считаешь ниже своего мужского достоинства отвергать притязания первых попавшихся шлюшек, то ради бога — делай то, что считаешь нужным… но без меня!

Никита развел руками и открыл рот, но Аврора уже развернулась и ушла, с ужасом думая о том, что, как только откроет дверь на улицу и сделает первый шаг, свалится в пропасть. Она своими руками все разрушила! Теперь, пока Никита будет обижаться, Алиса быстро приберет его к рукам. И во всем виновата она, Аврора! Конечно, она может вернуться, или позвонить ему вечером, или сделать что-нибудь романтическое, но не надо себя обманывать — если бы не было ее, Авроры, Никита еще бы вчера упал в объятия стервы Алисы!

Ей вдруг стало больно. И плохо. И грустно. Как же так? Ну, разве это справедливо? Все было так хорошо… Неужели никому нельзя верить? Разумеется, верить можно Даше — она оказалась права, Никита — засранец. Но он же был такой милый… А может, она все придумала? Может, ему и правда плевать на все намеки…

Аврора опустила голову, ватными руками повернула ключ в замке зажигания и медленно двинулась по набережной.

— Я не могу ему позвонить, — уныло говорила она Даше спустя полчаса. — Потому что я его люблю и не хочу строить наши отношения, основываясь на каком-то дурацком пари.

Даша, которая пять минут назад любезно встретила Аврору вопросом: «Что ты здесь делаешь?», даже не стала напоминать, что Аврора по собственной воле, в здравом уме и совершенно трезвая ввязалась в нелепый спор. Это было благородно, и Аврора оценила молчание подруги.

— Даш, прости меня! — воскликнула она. — Мне же хотелось, чтобы все было хорошо! Очень хотелось, чтобы меня любили! Понимаешь, ни мама, ни папа, ни отчим, ни, уж конечно, Жанна — никто не любил меня просто так, потому что я есть. Все детство мама только злилась на меня за то, что я мешаю ей жить, и я мечтала, чтобы появился человек, который любил бы меня не потому, что сейчас на примете нет никого лучше, а потому, что именно я — его единственная. Понимаешь? — Она утерла слезу, но передумала и разрыдалась. — Почему нельзя любить только меня?

— Аврора, милая, ты извини, но я же тебе говорила, что Никита — не тот, за кого ты его принимаешь… — Даша погладила Аврору по голове. — Он обычный. А тебе нужен необычный мужчина.

— Президент? Серийный маньяк? Фрик с двадцатью булавками в пенисе? — сквозь слезы улыбнулась Аврора. — Или такой, как Донат?

У Даши заполыхали щеки.

— Кстати, о Донате… — промямлила она. — Я его люблю так, что мне иногда кажется, как мир сжимается в одну маленькую точку и давит на меня со всех сторон. Но ты хоть понимаешь, чего стоит любовь этого человека?

— Нет, — покачала головой Аврора, — не понимаю.

— Знаешь, счастье задаром не дается, — туманно выразилась Даша.

— Слушай, а что у вас… с ребенком? — вспомнила Аврора и застыдилась того, что так забросила подругу.

— Ничего, — Даша всплеснула руками.

— То есть?

— Ну, Донат звонил, а я сказала, что не готова, — усмехнулась Даша. — Мы ведь не договаривались, что я должна забеременеть в какой-то срок. Наверное, он и не догадывался, что я откажусь по первому зову лететь к нему… оплодотворяться. — И она до крови закусила губу.

— Бедная моя крошечка-хаврошечка… — Аврора вскочила со стула и прижала к себе Дашу. — Неужели все это стоит призрачной надежды, извини за патетику, на то, что он будет любить тебя и только тебя?

— Конечно, стоит! — воскликнула Даша. — А ты думала, любовь — сплошные радости жизни?

— Да! — рассмеялась Аврора.

— И не рассчитывай. Ты ведь все-таки ведьма, а не глупая институтка, начитавшаяся Блока.

— Блин, что ж мне делать с Никитой? — вспомнила снова свои дела Аврора. — И с Алисой. Я бы ее в слизь превратила, но ведь нельзя…

— Зато мне можно, — усмехнулась Даша.

Глава 23

— Куда мы едем? — забеспокоилась Аврора, когда они выехали за пределы Москвы. — Что ты придумала?

— Спокойно, крошка! — хихикнула Даша.

— Слушай, давай свернем на другую улицу, — попросила Аврора. — Меня стошнит, если мы проедем мимо ее дома.

— Мимо чьего дома? — с какими-то фальшивыми интонациями поинтересовалась Даша.

— Черт, ну мимо Риммы, мать ее, Генриховны! — занервничала Аврора. — Думать о ней не могу без мучительной боли во всем теле!

— А мы к ней и едем, — усмехнулась Даша.

— Что?! — завопила Аврора. — Это розыгрыш? Подстава? Даш, ты съехала с катушек? Что происходит?

Даша припарковала машину на обочине, настежь открыла окно, достала сигареты, прикурила и откинулась на спинку сиденья.

— Знаешь, кроме того что Римма — гений, она в прямом смысле — за гранью добра и зла. Она из тех немногих, кто просто не может умереть, потому что без них рухнет мир. У нее… иммунитет. Ее нельзя судить.

— В смысле?

— Ну, она столько сделала для человечества…

Аврора подняла брови.

— Да-да, для человечества тоже! — подтвердила Даша. — Одним словом, теперь она может сделать все, что угодно, и ее не будут судить.

— Даже за убийство?

— Вот про убийство не знаю. — Даша пожала плечами. — Хотя она спасла столько жизней… Но нет, не знаю. А ты собралась убить Алису?

— Возможно… — сквозь зубы процедила Аврора. — Но я все равно не понимаю, как можно добровольно войти в дом этой бессердечной садистки, гнусной, деспотичной извращенки и просто бестактной, невоспитанной, вульгарной старухи!

— Да, ты права, — улыбнулась Даша. — Она такая, моя бабушка.

Некоторое время Аврора сидела с открытым ртом, но наконец хриплым голосом спросила:

— Что?

— Римма — моя бабушка! — громко произнесла Даша.

— Но у тебя же есть бабушка — Зоя… — Аврора развела руками. — Куда тебе столько?

— Тебя, возможно, мои слова удивят, но у меня есть и отец. Римма — его мама. Мой отец — очень крутой. Круче Доната.

— Почему Римма старая, а Донат молодой? Они же, наверное, ровесники?

— Разная природа, — пояснила Даша. — Донат — падший ангел, он бессмертен, у него нет возраста. Римма — просто ведьма, хоть и гений.

— Слушай, не могу поверить, что она твоя бабушка! — ахала Аврора, пока Даша загоняла машину в гараж. — Все равно страшно. Прямо как на контрольной по химии. Нет, еще хуже. Я просто уверена — она нас съест!

— Ну-у… — Даша покачала головой, — вообще-то она и правда может!

Они вышли из машины и пошли к дому. Аврора чувствовала себя идиоткой. У нее действительно подгибались колени и тряслись руки. Причем она не могла понять почему — Римма же ее не била, в конце концов! Просто в ней была сила, не менее страшная, чем в ядерном реакторе. И это было неприятно.

— Зачем так топать? — послышался откуда-то, едва они вошли, голос Риммы Генриховны. — Этому паркету триста лет!

Римма Генриховна выползла из гостиной.

— Ненавижу зря тратить время, — сообщила она. — Если ты приехала полюбезничать, то давай по-быстрому. О, двоечницу с собой притащила!

— Разве Аврора — двоечница? — рассмеялась Даша.

— Голова у нее забита всякими глупостями… — фыркнула Римма Генриховна.

— Вы знаете… — решилась Аврора, но Даша ее перебила:

— Из-за ее глупостей мы к тебе и приехали.

— Можете одеваться и ехать обратно домой. Я разбитыми сердцами не занимаюсь! — возмутилась Римма.

— Бабушка! — Даша вцепилась в нее. — Ради меня! И это не просто разбитое сердце! Это наша семья! И это, забодай его, пари! Ну, пожалуйста…

— Что за выражения? — фыркнула Римма. — «Забодай его»… Мы же культурные люди, твою мать! Кстати, ничего не хочу знать. Это ваши проблемы. Все, по домам…

— Римма! — заорала Даша. — Не смей так со мной поступать! Ты знаешь, что будет! Клянусь, если ты немедленно не возьмешь дело в свои руки — я тебе больше не внучка!

— Ага, — усмехнулась Римма, — как же, духа не хватит. Будешь мучиться — ах, бедная моя бабушка, старенькая да беспомощная, как она там…

— Ну, считай, ты украла у себя сто лет жизни. — Даша развернулась, схватила Аврору и кинулась к выходу. — Старая карга… — бормотала она, впихивая ключ в замок зажигания. — Что такое? — завопила она, когда ключ отказался поворачиваться. — Что за бред?