Не легче и детские ультиматумы: «Если не купишь мне это, то я…».


Так и вспоминается старый советский мультик про кошмарную девочку, которая тиранила своих любящих бабулек одной сакральной фразой: «Принесите мне это! Иначе я сейчас же, немедленно умру!». Несчастные бабульки, заслышав такую жуткую угрозу, тут же бросались выполнять любое её пожелание. Впрочем, дорогой читатель, финал у этой истории был вполне оптимистичным: на очередное требование девочки хитрые бабушки «отзеркалили» её ультиматум обратно, заявив, что это они «сейчас же, немедленно умрут». Маленькая разбойница тут же сбавила обороты, осознав, видимо, что со стороны бабушек эта угроза звучит гораздо реальнее.


Как же, в самом деле, отвечать на детские ультиматумы? О, милый друг, этого я тебе сказать не могу. Сколько семей, столько и мнений. И способов тоже. Что подходит в одной ситуации, может совершенно не подойти в другой. Однако, я слышал, есть один практически универсальный приём, который срабатывает в большинстве случаев. Приём довольно нехитрый, но, прежде чем передать его суть, мне хотелось бы коснуться ещё одного мощнейшего детского оружия, которое они также, несомненно, подсмотрели у женского пола. Это – истерика. Да, да, конечно, вы встречались с этим стихийным бедствием. Это – катастрофа, тайфун. Это – ЧП, в котором никто не знает, что нужно делать. Это – жёстко заданный алгоритм действий, который не менялся столетиями: ребёнок в истерике – уговоры – на ручки – обещания исполнить любую просьбу – лишь бы заткнулся. Даже крепкие нервами мужчины не всегда (вернее – практически никогда) выдерживают этот шквал страдания. Истерика с родным ребёнком, – это трагедия почище шекспировских. Тут нужно сделать что угодно, лишь бы её прекратить. Масла в огонь подливают врачи и мудрые бабки, пугая и без того паникующих родителей различными бедствиями, с которыми им придётся столкнуться, если ребёнка вовремя не успокоить. Мол, и заикой станет, и пупок не завяжется, и нервные срывы неизбежны, и кошмары по ночам… Вот насчёт кошмаров я полностью согласен: если с истерикой не справится, кошмары будут обязательно. Однако не у ребёнка, который с помощью истерики своей цели добьётся. У его родителей.

Так что же делать? Я не психолог и не врач, дорогие мои. Мои советы не имеют научной почвы и не опираются на какие-то теории. Я просто здравомыслящий человек. Прошу это усвоить и не искать у меня каких-то обоснований. Впрочем, одну посылку я всё же раскрою: в своём методе я исхожу из простого вывода, что истерика – это вполне управляемое ребёнком состояние, с помощью которого он манипулирует своими родителями. Может быть, существуют дети, которые не в состоянии совладать со своими истериками. К сожалению, мне таковые не попадались, поэтому и разбирать этот вариант я не стану.

Метода же проста до безобразия: представьте на минуту, что ваш ребёнок… исчез. Да, да, я знаю: вот он бьётся на полу, колотит по ковру ручками и ножками и гнусно ревёт, балдея от собственного крика. Прелестно! Самое время выйти в магазин или погромче включить телевизор. Главное – сделать вид, будто вас его истерика совершенно не касается. Запомните: никаких эмоций и Боже упаси! Никаких замечаний в сторону этого беснующегося существа. На любое проявление внимания в его сторону юный скандалист будет отвечать возросшим рёвом, ибо это будет значить, что его усилия не пропадают даром. Лучший способ, – выйти на время на воздух. Прогуляться по парку. Пусть ревёт. В девяноста случаях из ста истерика прекратится как по волшебству, и маленький негодяй тут же прилипнет к окну, поражаясь вашей чёрствости. Зато потом он трижды задумается, прежде чем закатывать вам истерику.

Понимаю, понимаю, милый родитель! Понимаю ваши возражения. Как можно бросить своего ребёнка в таком состоянии? А если с ним что-то случится? А если он сделает с собой что-нибудь? Что же, не отходите надолго. Несколько минут вне поля зрения вашего чада вполне достаточно.

Впрочем, если вам не надоело слушать его истерики, пожалуйста! Каждому своё. Я всего лишь советую, но никоим образом не убеждаю. Некоторым даже нравятся бурные сцены… Буря эмоций, всеобщий катарсис и слёзы умиления в финале… Прелесть. Ради этого стоит жить.

Дети – прекрасные дипломаты. Они – как маленькая, но очень хитрая страна, которой волею судеб пришлось разместится между двумя супердержавами. Воевать в открытую она с ними не может в силу маленьких размеров, а вот вести хитрую дипломатию, играя на разногласиях этих стран, может вполне. Папа не купил машинку? Плохой папа, а вот мама хорошая, обязательно купит. Мама не пускает на дискотеку? Поцелую папульчика и намекну ему, что хозяином в доме я считаю его, а не мамочку. Уж он-то тогда меня точно пустит! Ну а если в семье между родителями наступает холодная война, для хитрых детишек это – самое плодотворное время стричь купоны. Можно смело бегать от одного родителя к другому, собирая дань только за туманные обещания поддержать именно его. Дети в такой войне – это тяжёлая артиллерия и самый весомый аргумент, и они это прекрасно понимают.


Помните прекрасную французскую комедию «Папаши»? Где в роли незадачливых отцов выступали Жерар Депардье и Пьер Ришар. Там в финальной сцене их «общий сын» наедине с каждым сообщает, что настоящий его отец… Конечно, тот, с которым он говорит в данный момент. Таким образом, оба счастливы! Каждый считает себя отцом и каждый с трогательной заботливостью относится к своему конкуренту – неудачнику… А просто выяснить этот вопрос друг с другом у них не хватает решимости. Выигрывает больше всех здесь третья сторона – молодой человек, который внезапно обрёл двух «настоящих» отцов.


Самой природой ребёнку, как и женщине, было даровано искусство пробуждать в сильных мира сего инстинкт защитника. Причём не только в мужчинах. Этот инстинкт просыпается практически в любом человеке при одном только взгляде на ребёнка, – существо беззащитное, слабое и нежное. Чувство это вполне здоровое и достойно всяческого поощрения. Однако, как это нередко происходит, то, что хорошо в малых дозах, может быть вредным в больших. Дети научились неплохо пользоваться своим положением. Неважно, сознаёт ли ребёнок, что он имеет силу над взрослыми уже ввиду своей беззащитности и неподражаемого обаяния детства. Важно то, что догадливые детишки вполне сознательно используют эту силу против нас, взрослых. Причём используют достаточно успешно.

Отец запирает свою дочь на целые сутки в её комнате. Кого станут обвинять в жестокости? Конечно, отца! Учитель выгнал из класса пятиклассника, предварительно наорав на него. Кто виноват? Учитель. Они же взрослые. Ответственность – на них. Как и вина.


Когда-то Мари Шелли написала эту трогательную историю об искусственном человеке, которого никто не принимал, которого везде гнали, и который при всей своей душевной доброте, нигде не мог найти пристанища. В конце концов, этот человек стал преступником. Он стал убивать, несмотря на то, что всей душою желал бы быть таким же, как другие люди. Он совершил много прекрасных поступков, он спас девушку, которая тонула в реке, он обеспечивал дровами и пищей бедную семью, и в ответ на это получил только удары и пули. В чём же секрет? Отчего люди столь жестоко обошлись с этим существом? Да потому, что творение Виктора Франкенштейна не могло похвастаться ни правильными формами, ни красотой. Этот гомункулус был чудовищем, несмотря на то, что он был прекрасен внутри. Большим, взрослым сильным чудовищем. А вот малыш Дэвид из фильма Стивена Спилберга «Искусственный интеллект», наоборот, вызывает самые нежные чувства. Разъярённая толпа спасает его от верной гибели, вырвав его из рук жестоких шоу-мэнов. Несмотря на то, что Дэвид– это всего лишь робот.


В творении Мари Шелли содержится доля истины. Красоте и слабости мы склонны приписывать все достоинства, уродству и силе – недостатки. Разве не так? На каком полюсе находятся дети, на каком – взрослые?

Надеюсь, читатель ещё помнит давнюю историю, которую рассказывали ещё в моей школе, про очень правильного и храброго мальчика Павлика, который был повешен своим же отцом? Кошмарная история, в которой все единодушно клеймят жестокого зверя-отца. Действительно, поступить так со своим сыном решился бы не каждый. А теперь давайте ещё раз напрягём память и вспомним другую историю, написанную Николаем Васильевичем Гоголем, видимо, в часы его ипохондрии. «Тарас Бульба». Припоминаете, мы учили эту сценку – патриот Тарас убивает своего сына Андрия, который перекинулся на сторону поляков. На чьей стороне наши симпатии? На стороне отца. Как же – ведь предатель, ведь убивал своих же… Ведь мог же убить и родного отца! Но ведь и Павлик Морозов – предатель! Он ведь тоже предал своего папеньку. Он же выдал его на верную смерть. Разве не помним мы страшное слово «красный террор»? Так в чём же разница? Видимо, вы уже догадались, дорогой читатель. Разница в том, что Павлик был РЕБЁНКОМ, а Андрий – ВЗРОСЛЫМ. Великий инстинкт защитника вопреки здравому смыслу восстаёт против того, чтобы кто-то жестоко относился к детям. И в то же время он зачастую молчит, когда разговор идёт о взрослых. Помните грустный анекдот, иллюстрирующий парадоксы подобного отношения? «Феликс Дзержинский очень любил детей. Он ненавидел только их родителей».

Материнский инстинкт – это гипертрофированная форма инстинкта защитника. Это крайний вариант. Никакие логические доводы не работают, когда он вступает в действие. Для матери существует лишь ЁЕ РЕБЁНОК, а всё остальное – сугубо вторично. Я не буду рассуждать, хорошо это или плохо. Я не моралист. Просто наши милые детишки умеют пользоваться этими чувствами в сугубо утилитарных целях. Русские сказки очень часто изображают нелепые проявления этого инстинкта в историях про злую мачеху и её отношения с приёмной и родной дочкой. Причём приёмная чаще всего выставляется писаной красавицей, ласковой и трудолюбивой девушкой, в то время как родная – обязательно уродлива, толста и неряшлива. И, тем не менее, мать любит только своего ребёнка.