Понимая, что необходимо выбрать либо дочь, либо любовника, Лора нанесла ответный удар.

— Другой путь есть, — сказала она. — Мы можем больше с тобой не встречаться. Тогда ничего не надо будет говорить.

Хэнк застыл от неожиданности, и в глазах его начал разгораться огонь.

— Не встречаться со мной? — спросил он подозрительно мягким тоном и быстрыми шагами подошел к ней. — Черта с два! — внезапно прорычал он, бросаясь на нее и подминая под себя.

Лора сопротивлялась, но без малейших шансов на успех, бороться против Хэнка — словно бороться против каждой клеточки своего тела. Его пылкий рот, его нетерпеливые руки — все ясно говорило о его намерении. Через несколько минут его возбуждение передалось и ей. Сгорая от желания, она с готовностью обвила ногами его бедра и громко вскрикнула — так глубоко он проник в нее.

Все закончилось очень быстро. Хэнк не щадил ее, да Лора и не хотела этого. Склонившись над ней, он пристально смотрел в ее потемневшие от страсти глаза.

— А теперь, — начал он, тяжело дыша, — скажи, что можешь со мной больше не встречаться.

Лора закрыла глаза, она проиграла.

— Не могу.

Хэнк облегченно вздохнул и расслабился. Потом нежно прикоснулся к ее губам.

— Не думай, я понимаю, что ты чувствуешь, — тихо и озабоченно проговорил он, а его губы почти касались ее губ. — Но важнее всего и для Меган, и для нас — это быть честными.

— Я скажу. — С полными слез глазами Лора глядела на успокоенное лицо Хэнка. — Но, пожалуйста, не дави на меня. Дай мне сделать это по-своему, в подходящее время. — Она прикрыла его рот ладонью, ей показалось, что Хэнк хочет возразить. — Прошу, позволь мне сделать это по-своему. Я не могу выпалить просто так, надо найти подходящее место и время.

— А пока, если мы хотим быть вместе, придется держать все в тайне? — спросил он устало.

Лора кусала губу, но твердо стояла на своем.

— Да.

Хэнк вздохнул.

— Хорошо. Я не буду давить на тебя. Но, пожалуйста, поскорее найди это время и место, потому что для меня невыносимо чувствовать себя трусом.

— Мама! Эй! Твой черед!

Лора смущенно окинула всех взглядом.

— Что?

Брук бросила на мужа и на сестру взгляд, который как будто говорил: «Ой, помогите, ой, спасите меня».

— Ты что, спишь? — удивилась она. — Твой черед.

Избегая любопытных взглядов, Лора принялась рассматривать свои карты.

— Пожалуйста, дайте подумать.

— Может, она и вправду заснула, — заметила Меган и усмехнулась, когда Лора внимательно на нее посмотрела. — Знаете, вчера вечером ее не было в городе, — сообщила она остальным и загадочно пошевелила бровями. — Мама сказала, что встречается с клиентом, но вполне возможно, что у нее было свидание с каким-нибудь первоклассным парнем, который не давал ей спать всю ночь.

— Меган! — в ужасе воскликнула Лора, потому что шутка была слишком близка к правде.

— Ну, конечно, посмотрите, как она покраснела, — засмеялась Брук. — Мама, признайся. У тебя появился зажигательный мужчина?

Чувствуя, что попала в западню, Лора помедлила, подбирая ответ. Но тут зять пожалел ее и пришел на помощь.

— Ладно, девочки, оставьте в покое свою мать. Он обвел сердитым взглядом обеих. — Если у Лоры есть мужчина, то это не ваше дело.

— Ну, прошу меня извинить, мистер Тобиас! — возмущенно сказала Брук.

— А я позволю себе не согласиться, — пискнула Меган. — Видишь ли, она наша мать.

— И у нас есть право… — начала Брук.

— Хватит! — грубо оборвал ее Дон. — У вас есть право заниматься своими делами. Ваша мать не обязана давать вам отчет… ни в чем.

Он говорил почти теми же словами, что и Хэнк, это было приятно, однако Лора не радовалась, она чувствовала одну только усталость. Положив карты, она отодвинула стул и сказала:

— Я еду домой.

— Что?!

— Мы же еще не закончили!

Лора улыбнулась и ответила сразу обеим:

— Я сказала, что еду домой. Я больше не хочу.

— Мама! — одновременно воскликнули Меган и Брук.

— Меня здесь нет, — уже от парадной двери выкрикнула Лора любимое выражение Меган, будто передразнивая ее. Последнее, что она услышала, закрывая за собой дверь, — это хохот, которым разразился ее зять.

Пока Лора шла к своей машине, она все время улыбалась. Но, вставляя ключ в замок, спохватилась: как же Меган доберется домой? Вздохнув, она вынула ключ и повернулась, чтобы идти назад, за дочерью. Однако не успела сделать и шага, как до нее донесся голос Дона:

— Не беспокойся о Меган, я ее довезу.

Тихо крикнув в ответ «спасибо», Лора села в машину и выехала с аллеи.

Тревожные мысли сопровождали ее всю обратную дорогу. Надо как можно скорее сказать Меган о Хэнке или порвать с ним, теперь она понимала это. Она отсутствовала дома только одну ночь и уже вызвала массу подозрений. Что же будет, если она продолжит встречаться с Хэнком? Ведь он не оставит ее в покое, он уже доказал ей это самым выразительным способом.

Но как сказать Меган? Лору передернуло. Это ужасно — отбивать жениха у собственной дочери! Меган очень сильно влюблена, раз пригласила Хэнка домой. И если узнает, что я воспользовалась этим, никогда мне этого не простит, ее сердце будет разбито.

Как я угодила в такое положение? — спрашивала она себя, автоматически сворачивая к своему дому. Я только позволила дочке пригласить ее начальника на домашний обед. Кто же думал, что я сама попаду в сети любви?

Голова шла кругом. Лора вцепилась в руль, словно пыталась удержать ускользающую реальность.

Любовь? Кто сказал про любовь? О ней не было сказано ни слова. Невозможно влюбиться за пару дней. Или возможно? Но главное — я не хочу влюбляться. У меня нет времени на это.

Любовь? То, что она чувствовала, было несбыточной мечтой, а не любовью. Несбыточной мечтой, запоздалым пробуждением чувственности и желанием удержать уходящую молодость. Она не могла влюбиться. Любовь — это для таких, как Меган, Брук и Дон, а не для вдовы тридцати девяти лет.

Любовь? Лора засмеялась. Затем всхлипнула и поперхнулась. О Боже! Если Хэнк только заподозрит, что у меня такие мысли, больше не придется беспокоиться и рассказывать о нем Меган, потому что он сразу уйдет.

— Я и не собираюсь влюбляться, — громко, убедительно произнесла Лора, сидя в машине.

Поздно! — прозвучал у нее в голове ответ.

Проклятье, с горечью подумала Лора. Переходный период всегда труден — и для детей, и для их матерей.

— Черт с ней! — Хэнк сделал большой глоток холодного пива.

— Чтоб они все сдохли! — грубовато дополнил мужчина, сидевший напротив Хэнка за стеклянным кухонным столом, и приподнял банку.

— Люк! — Хэнк резко оборвал его. — Ты забыл, что твоя дочь — женщина?

Люк Брэнсон хмуро смотрел на брата.

— Да, — вымученно улыбнулся он. — Но, понимаешь, я не думаю о Лин как о женщине. Я думаю о ней только как о своем ребенке. — Боль исказила его лицо, и он грохнул пивной банкой об стол. — Проклятье, Хэнк! Я потерял ее. Я потерял своего ребенка.

Хэнк мог только представить, какую боль испытывает человек, потеряв ребенка. Но он видел страдание на лице Люка, слышал боль в его голосе, когда Люк рассказывал, как пытался отсудить свою дочь у бывшей жены. Не найдя подходящих слов для выражения сочувствия, Хэнк оттолкнул стул, обошел вокруг стола и заключил своего младшего брата в объятия.

Люк был только на три года моложе Хэнка, к тому же перерос его на добрых два с половиной дюйма. И все же сейчас Хэнк воспринимал его как младшего.

А Люк и вправду приник к Хэнку, как ребенок. И как потерявшийся ребенок, он рыдал по своему собственному потерянному ребенку.

Сморгнув жгучие слезы, заполнившие глаза, Хэнк обнял брата и тоже почувствовал ненависть к женщинам.

Женщина довела Люка до состояния ненависти и отчаяния, она жаждала получить материальные блага, которые обещал ей другой, более богатый мужчина. Эта женщина, которую Люк любил больше всего на свете, изменила ему и отняла у него ребенка.

Хэнк стоял, крепко прижав брата к своей сильной, дарящей успокоение груди. Его ярость была направлена не только на алчную невестку, которая предпочла богатого англичанина его брату, но и на собственную невесту, когда-то сбежавшую с его лучшим другом… и на всех женщин вообще.

Лора.

Едва перед глазами появился ее образ, Хэнк вздрогнул. Способна ли Лора на такую же измену?

Лора — нет. Хэнк сразу отмел эту мысль. Она слишком искренна, слишком откровенна, слишком честна.

Искренняя. Откровенная. Честная.

Почему же тогда ему пришлось настаивать, чтобы Лора рассказала своей дочери об их отношениях?

Хэнку не понравилась собственная подозрительность, и он почувствовал облегчение, когда Люк прервал его мысли, высвободившись из объятий:

— Извини, Хэнк. Спасибо за поддержку. — Он вытер руками следы от слез, и на его лице появилось непроницаемое выражение. Это больше не повторится. Ни одной женщине не удастся снова разорвать меня на части накрашенными ноготками. Его губы искривились. — Если есть еще дураки, которых можно использовать, то это не я. Будь уверен.

Безжалостная решимость отпечаталась на его лице и сверкала холодным огнем в его темных глазах. Внезапно Хэнку стало жалко женщину — хорошую, плохую или равнодушную, — которой случится попасть в сферу влияния Люка. Ибо его брат был дьявольски красив, а теперь станет еще и дьявольски жесток.

И Хэнк понял: нельзя, чтобы Люк увидел Лору. Она слишком женственна, слишком нежна. А Люк настолько ожесточен, что с первого же взгляда возненавидит ее.

И тогда мне придется возненавидеть его.

Хэнк удивился самому себе. Откуда такая нелепая мысль? Ведь Люк его брат!

А Лора — любовь.

Хэнк был ошеломлен той решимостью, которая прозвучала в этой неожиданной мысли. Любовь? Нет! Лора ему нравилась, он с ней занимался любовью. Но будь он проклят, если полюбил! Нельзя повторять свои ошибки, а он всегда был способным учеником. Любовь вытягивает из мужчины все жилы, и он слабеет. Разве они с Люком не являются подтверждением этому?..