Джудит Майкл - Наследство

Лора рассмеялась и поцеловала ее:

— Я бы их не взяла, даже если бы ты и смогла. Спасибо, Джинни, я люблю тебя.

— Что собираешься делать?

— Свести концы с концами в этом месяце. Пока мне это еще удается. Затем, полагаю, опять начну звонить по телефону. Ничего не изменить, пока я не смогу убедить кое-кого вернуться обратно. Кто-то должен быть первым. Мне кажется, Лейгтонов было недостаточно.

— Ты расскажешь им о Клэе?

— Сэм Колби просил меня пока ничего не рассказывать, поэтому подожду, по крайней мере немного. Но если придется, расскажу.

Но через два дня позвонил Сэм Колби. Он застал Лору дома, она не успела уйти на работу. Поль наливал кофе, окна были распахнуты, за окном начинался солнечный день. Лора просматривала газету, когда раздался телефонный звонок. Она рассеянно взяла трубку, затем резко выпрямилась.

— Что? — спросила она.

— Я говорю, что сегодня провожу пресс-конференцию. Приглашаю принять в ней участие, но они намерены говорить со мной. Да и ситуация в целом может причинить тебе некоторое неудобство.

— Нет, у меня нет желания присутствовать там. Но можете рассказать вкратце? — Лора отвела трубку от уха так, чтобы Поль мог слышать Колби одновременно с ней.

— Если кратко и по существу. Я вышел на брокера. У него еще находилась последняя партия картин, полученных от Клэя. Он назвал имена клиентов, у которых находились остальные. Мы работали вместе с Интерполом, провели одновременные рейды в пяти городах в домах самых респектабельных миллионеров. Ты бы мне не поверила, если бы я назвал их имена, но мы вернули все. Можешь назвать это подарком судьбы. Во всяком случае, я такого мнения. Итак, все это я выкладываю журналистам: имена, даты, места. Я также заявлю им, что ты здесь абсолютно ни при чем. Это должно поправить твои дела, не так ли?

— Да. — Да, да, да, это наверняка поможет. Но она плакала, плакала о Клэе. Если бы все было иначе… Клэй втянул ее в эту неприятную историю, но Клэй же ее и спас

— Сэм, еще один момент, — сказал Поль, взяв трубку. — Мог бы ты отметить, что Лора отстранила Клэя от работы в отелях сразу же, как узнала, чем он занимался?

— Нет проблем. Это поможет еще больше. Еще что-нибудь?

— Лора? — спросил Поль.

Она отрицательно покачала головой.

— Расскажи, как пройдет пресс-конференция, — попросил Поль, — мы будем у Лоры в офисе.

— Вы сами услышите, как пройдет, — усмехаясь, проговорил Колби, — вас забросают вопросами. Лучше обратите внимание, что у вас было на завтрак; журналисты наверняка захотят знать это и все другие подробности о вас. Я подам новость, но мисс Фэрчайлд гораздо прекраснее меня, поэтому ей отведут куда больше места. Но потом я буду снят в кино. Верно?

— Возможно, — рассмеялся Поль.

Он поговорил с Колби еще несколько минут, затем положил трубку.

— Мне побыть с тобою сегодня? — спросил он у Лоры. Я не дозвонился до нескольких кузенов, чтобы пригласить их на встречу акционеров. Я мог бы позвонить из твоего офиса.

— Да, я была бы рада.

Он провел у нее в офисе весь день, затем другой, стоя около Лоры, пока она повторяла журналистам то, что они уже слышали от Колби, отметая вопросы, касавшиеся ее чувств по отношению к брату.

— Расстроена и скучаю, — коротко сказала она, не добавив больше ни слова. — Они не поместят мою скорбь в свои вечерние информации, — рассерженно сказала она Полю после общения с прессой, а телерепортеры были более рассеянны, чем в случае, когда б Лора дала волю слезам перед телекамерами.

На третий день после заявления, сделанного Колби, когда Поль опять находился в кабинете Лоры, начали поступать и другие телефонные звонки. Днем позвонила Келли; появились заявки. В пять часов позвонили менеджеры из Чикаго в Филадельфии с аналогичными сообщениями. А в пять тридцать позвонила Флавия Гварнери.

— Лора, моя дорогая, — проговорила она голосом, напоминающим сироп, — я чувствую себя так, словно мне позволили снова возвратиться домой.

Феликс расположился за столом Оуэна и ждал, молчаливый, с каменным лицом, пока остальные двадцать акционеров собирались в библиотеке. Вошли Лора и Поль. Он посмотрел на них с противоположного конца комнаты — какого черта, она… с Полем? — а через несколько минут, когда в комнату вошла Ленни, облаченная в жакет, отделанный мехом, он сначала не узнал ее. Последними вошли Кэрол, жена Асы, а следом за ней он сам, избегавший встречаться взглядом с Феликсом. Феликс встал.

— Аса, мне хотелось бы переговорить с тобой, прежде чем мы начнем.

— Н-н-не думаю… — глаза Асы беспокойно метнулись по комнате, наконец остановились на Томасе Дженсене, срочно прося помощи.

— Нет никакой нужды ждать, — сказал Томас, — все собрались, и можно начинать.

— Начнем через минуту, — отрезал Феликс. — Аса, — и показал жестом на дверь. Аса двинулся к двери, затравленно озираясь, Феликс шел следом.

С их уходом в комнате повисла неловкая тишина. Бен и Поль тихо беседовали; они расположились на стульях около стены, рядом с ними на двухместном кресле, над которым новые картины заменили украденные полотна Роуалтса, расположились Эллисон, Ленни и Лора. Другие члены семьи, находившиеся в комнате, приглядывались к ним, но не приближались. Осторожно приветствовав Лору, предпочитали держаться в стороне, желая осмотреться, чтобы знать, как себя держать при общении с ней. Не вызывало сомнения, что сейчас она сидела вместе с Эллисон и Ленни, но невозможно было забыть последнюю семейную встречу, происходившую здесь же, в библиотеке, когда читали завещание Оуэна, когда в их присутствии разоблачили Лору и заставили покинуть дом.

В последние дни произошло много событий: многочисленные встречи и обсуждения возможности отстранения Феликса с занимаемого поста, развод Ленни, появление Лоры — к тому же известие, что они с Беном брат и сестра! — снова что-то между ней и Полем. Эмилия находилась в Калифорнии и, судя по тому, что они слышали, собиралась там остаться; и вот сейчас Ленни и Эллисон сидели рядом с Лорой, это означало, что они простили ее. Никто не знал, что и думать. Они решили ждать, надеясь на некий сигнал, который подсказал бы им, как следует повести себя.

— Мне хотелось, чтобы Уэс был здесь, — сказала Ленни, обращаясь к Лоре.

Эллисон беседовала с одной из кузин, и Лоре казалось, что они с Ленни одни, их плечи соприкасались.

— Но мы знали, что Феликс устроил бы скандал, поэтому он остался.

— У тебя такой счастливый вид, — сказала Лора.

— Да, — просто ответила Ленни. — Не правда ли, странно, с какой легкостью я беседую с тобой о нем? Словно то, что каждый из нас сделал до того, как я покинула Феликса, не имеет ничего общего с тем, что происходит сейчас. Дела обстоят словно мы совершенно другие люди.

Лора кивнула, не сказав ни слова. Если Ленни хотелось думать, что прошлое исчезло легко и безболезненно, зачем она станет противоречить ей?

— Уэс сильно отличается от Феликса, — сказала она.

— Не настолько сильно, как ты думаешь, — Ленни улыбнулась с нежностью и некоторой долей изумления. — На самом деле он очень похож на Феликса. Уэс такой, каким мог бы быть Феликс, будь он хорошим человеком. Уэс стремится доминировать и контролировать; ему необходимо находиться в центре событий; он не выносит дураков и нетерпелив с людьми, действующими медленнее его. Но Уэс верит в любовь и личные отношения, а Феликс — нет. Уэс готов склонить голову перед теми, кого любит, даже учиться у них. Феликс не способен на это; в нем слишком много раздражительности. В нем доминирует потребность контролировать действия людей, а если не удается этого достичь, то он стремится уничтожить их. Но когда он не может взять верх или все оказывается гораздо труднее, злость начинает бить через край, и ему приходится прилагать усилия, чтобы держать себя в руках, не сорваться при людях. Вся жизнь Феликса напоминает постоянное балансирование, отнимающее у него так много энергии, что практически ничего не остается на любовь и семью.

Лора кивнула. Наверное, так и было. Ленни, имевшая возможность пожить с обоими мужчинами, видела их отчетливее, чем кто-либо.

— Но в самом важном они совершенно не похожи. — Ленни улыбнулась. — Вот поэтому я и выхожу замуж за Уэса. На самом деле я вовсе не против, чтобы обо мне заботились — в действительности я к этому привыкла, и мне это нравится — но я хочу, чтобы меня любили, а не владели, как вещью.

Она замолчала, задумавшись.

— Давным-давно, до знакомства с Феликсом, я любила одного человека. Когда он отказался от меня, то на прощание пожелал: «Найди сильного и могущественного мужчину, который сможет воспользоваться твоей силой, тогда ты станешь счастливой». Потребовалось более двадцати восьми лет, чтобы наконец-то это произошло.

Она немного помолчала.

— Вы с Полем придете к нам в гости?

Они тихо разговаривали, к ним присоединилась Эллисон, так они беседовали втроем, сидя рядом. Это трио было первым, что бросилось в глаза Феликсу, когда он вошел в комнату. Он пересек комнату, за ним по пятам шел Аса. Поль пытался прочитать выражение лица Асы, но не мог; это скорбное лицо выражало широкую гамму чувств: от раздражения до стыда на самого себя за собственную трусость. Поль взглянул на отца и Коула Хэттона. Они не могли рассчитывать на Асу; он был слишком напуган.

«Эта семья держится на страхе, — подумал Поль. — Все опасаются, словно некто может у нас что-то отнять. Если бы у нас было меньше денег, вероятно, мы меньше бы беспокоились». Ему было интересно, где находится переломная точка: есть определенная сумма, которая делает людей счастливыми, но если у них оказывается хотя бы на доллар больше, то они создают вокруг себя бастионы и живут в постоянном страхе, что другие могут приблизиться к их богатству слишком близко. «Нам необходимо научить своих детей быть щедрыми, — подумал он, — верить в себя, чтобы они не боялись рисковать, чтобы могли понять, что подлинная трагедия заключается не в потере денег, а в потере доверия и любви».