Лора выжидающе смотрела на него. Она удивленно приподняла брови при упоминании Сэлинджеров, но не более; Колби готов был поклясться, что она понятия не имела, где находится шестой ключ или пользовался ли им ее брат еще раз.

— В письме Клэй рассказал, каким образом, пока гости пребывали в ваших отелях, он снимал копии с ключей, списывал коды охранной сигнализации, расписание деловых поездок и так далее, как проникал в их дома, когда знал об их отсутствии. Он прислал мне две гравюры пятнадцатого века, которые он решил сохранить для себя, потому что, как он написал, они ему понравились. Он сообщил, что все остальные кражи были совершены им для брокера, который нанимал его для выполнения заказов по похищению конкретных картин, поступавших от частных коллекционеров. Лора покачала головой:

— Брокер? Как он с ним познакомился? Что вы, звучит так организованно, профессионально — Клэй всегда казался таким молодым и рассеянным.

— Что вы, он не был рассеянным. Он был чертовски умным, осторожным. Даже талантливым.

Усмешка, очень похожая на всхлипывание, вырвалась у Лоры.

— Ему бы очень понравились ваши слова.

Колби пожал плечами, затем одернул себя; не следует проявлять безразличие, когда речь идет о только что умершем человеке. Нет, она не кажется убитой горем, хотя глаза красные от слез, выглядела она внутренне напряженной, двигаясь, разговаривая и делая мелкие дела внешне совершенно нормально, но на самом деле отрешенно, не понимая, что происходило вокруг. «Она еще не пришла в себя, — подумал Колби, — многое еще не воспринимает как реальность». Непроизвольно он понизил голос и заговорил мягким тоном, столь непривычным для него.

— Исходя из присланных вашим братом ключей, гравюр и письма, я совершенно уверен, что именно он совершил все те кражи, над расследованием которых я работаю. У меня нет оснований полагать, что вы не работали вместе, но я верю своей интуиции, а она подсказывает мне, что вы понятия не имели о происходившем. Вы абсолютно непричастны, и я приношу вам свои извинения за причиненные неудобства. Смею вас заверить, что не имею никакого отношения к информации, ставшей достоянием прессы, и проблемам с вашими отелями, которые, как я искренне надеюсь, вскоре будут разрешены. Надеюсь, что в этом смогу оказать вам некоторую услугу.

Поль пристально посмотрел на него.

— Как? Ты же не готов выступить в печати.

— Правильно. Не готов. Но если помните, я сказал, что собираюсь попросить об одном одолжении. Причина того, что я не готов выступить в прессе, в том, что расследование еще не закончено. Вор не является моей настоящей целью, понимаете. Я работаю на страховые компании, и печальная правда заключается в том, что их меньше интересуют грабители, чем возвращение украденного. В этом и состоит моя настоящая работа, потому что, если я не верну картины, моим боссам придется выложить солидные суммы, которые они, разумеется, предпочли бы не платить. Поэтому я все еще продолжаю работу над этим делом. Я непременно осмотрю квартиру вашего брата в Сохо, но сначала хотел бы, с вашего позволения, взглянуть на то, что он имел при себе. Лора подняла брови.

— Вы ищете имя его брокера?

— Верно, — просиял Колби; замечательно, когда его понимали. — Он упомянул, что имел отношения с одним из них, но не назвал его имени. Как я предполагаю, он намеревался продолжить работать с ним в будущем…

Колби увидел, как лицо Лоры напряглось.

— Не будем строить догадки по этому поводу. Но мне необходимо имя. Оно может помочь распутать все дело в течение ближайших нескольких дней; я, конечно, не уверен, но возможность имеется. В этом случае я непременно дал бы информацию в прессе, которая могла бы представить большой интерес для тех, кто останавливается в ваших отелях

— Пресса взбесится, — проговорила Лора, — как только имя Клэя появится во всех газетах и теленовостях.

— Так или иначе в любом случае это произойдет, — сказал Колби как можно мягче. — Из того, что я понял, вы могли сделать это сами, чтобы убедить людей, что ваши отели в полном порядке. Если я раскрою имя брокера, то, может быть, именно оно останется в памяти многих. Я абсолютно уверен, что ваш брат помнил наизусть его имя и номер телефона. Но все равно есть большая доля вероятности, что он где-нибудь записал его. На это я, честно говоря, и надеюсь. Поэтому это так важно, и я был весьма признателен…

— Сейчас вернусь, — сказала Лора и вышла из комнаты.

Колби искоса посмотрел на Поля.

— Ей повезло, что у нее есть такой друг в такое трудное для нее время. Поль улыбнулся:

— Сэм, опять выуживаешь информацию? Тут нет ничего, что сгодилось бы для твоего расследования.

— Согласен. Но может сказаться на фильме обо мне. Если ты так занят ею, когда ты двинешь меня на телевидение?

— Пока не знаю. Вряд ли это будет телекомпания; эта затея провалилась. Но я намерен закончить фильм и или же продать его кабельному телевидению, или для реализации в кинопрокате. Так или иначе я прославлю тебя, Сэм.

— Ты же знаешь, это нужно не мне, — честно сказал Колби, — это для моих внуков. Они так обрадуются. Поль рассмеялся:

— Еще бы!

На лестнице послышались шаги Лоры.

— У Клэя с собой ничего не было, кроме вот этого бумажника, — проговорила она, входя в комнату. — Его уже просматривала полиция, но ничего не обнаружила, кроме ключа от камеры хранения в аэропорту. Там они нашли сумку, обратный билет до Мехико-Сити. Мы даже не знали, что он находился там… — она слегка качнула головой. — Сумка в полиции, нам ее возвратят завтра, если она нужна вам.

— Мне трудно сказать, пока не осмотрю бумажник, — Колби вытянул руку.

— При условии, что вы осмотрите его здесь. Я его вам не отдам.

— Хорошо. Кстати, если я обнаружу что-нибудь, могу ли попросить вас никому не говорить, пока я не сделаю соответствующих шагов? Другими словами, никаких пресс-конференций или ответов на вопросы репортеров, пока не услышите обо мне. Вы обещаете?

— Сколько времени на это потребуется?

— Не знаю. Надеюсь, не больше нескольких дней. Она кивнула:

— Несколько дней я могу подождать.

— Спасибо, — поблагодарил он, по привычке поворачиваясь спиной и приступая к изучению содержимого бумажника Клэя. Среди листков бумаги и записок, фотографий Лоры, пяти долларов мелочью он обнаружил бумажку со списком десяти и тринадцатизначных телефонных номеров. «Нью-Йорк, — отметил Колби, — Женева, Париж, Рим, Лондон. — Он молитвенно возвел глаза к небу. — Не покидай меня, Господи! Долго мы шли к этому; если повезет хоть с одним номером, считайте, что дело завершено».

Он положил обратно в бумажник все, кроме сложенной бумажки, и возвратил его Лоре:

— Спасибо, мисс Фэрчайлд.

— Вы оставили себе одну записку. Могу я взглянуть?

Колби протянул ей листок.

— Вы сообщите мне результаты ваших звонков по этим телефонам? — спросила она.

— Сразу же, как только что-нибудь выясню, — заверил Колби, забирая листок с номерами телефонов. — Можете на меня положиться. С вашего позволения я откланяюсь. Ценю ваше содействие. Поль, надеюсь, мы скоро увидимся, верно?

— Уверен, — с улыбкой ответил Поль. Последнее, что видел Колби, закрывая за собой дверь, это лицо Лоры, когда она повернулась к Полю. «Счастливый парень, — подумал он с завистью. — Счастливый парень».

Но размышлять о Поле было некогда. Список номеров телефонов жег карман. Еще в такси, везущем его в офис, он начал внимательно изучать его. Пришлось ждать следующего утра, прежде чем он начал звонить, и непрерывно звонил на протяжении четырех часов. Пять номеров не были включены, по трем не отвечали, четыре изменились и были переданы магазинам в Женеве и в Риме. По двум автоответчик указал номера в Риме и Милане. Когда Колби позвонил по названным номерам, оба оказались ошибочными. Проклиная итальянские телефонные компании, Колби, не прекращая молиться, снова и снова набирал номера телефонов. Снова он услышал неправильные номера. «Не может такого быть, — подумал он, — должно быть, он неверно мог записать один номер, но не два же». Колби внимательно посмотрел на номера. Оба начинались на тридцать девять, а заканчивались на девяносто три. «О, вздохнул Колби. — Хитрый черт». Код выхода на Италию — тридцать девять. Он набрал цифры номера в обратном порядке и через пять минут уже беседовал с мажордомом, фамилию владельца которого Колби тут же узнал: ни в чем не нуждающийся плейбой, коллекционирующий старинные монеты и красивых женщин. Он также был известен как азартный игрок — скачки, рулетка и покер, — вероятно, на этой стезе, подумал Колби, он и встретил Фэрчайлда.

Прочитав еще одну молитву, Колби позвонил в римское отделение Интерпола.

Он откинулся в кресле. Сотрудникам Интерпола потребуется некоторое время, прежде чем они позвонят ему. Колби вновь подумал о выражении лица Лоры, когда она повернулась к Полю. Да, что и говорить, Поль везучий парень. Но самый везучий изо всех, пожалуй, все-таки он, Сэм Колби, который добился такого успеха, что его с запасом хватит на многие годы вперед. Спасибо Клэю Фэрчайлду. Сэм отдал ему честь, вскинув руку к воображаемой фуражке. Как-никак, но этот парень, имевший привычку приносить людям несчастье, поскольку думал только о себе, в конце концов умудрился сделать по-настоящему полезное дело: прислал письмо, сознался в содеянном и предоставил кучу доказательств именно тому человеку, который мог извлечь из них наибольшую пользу. Он избавил сестру от серьезных неприятностей, а Сэму Колби предоставил возможность избежать выхода на пенсию и продолжить активную работу.

Возможно, единственное доброе дело за всю его эгоистическую жизнь, но какое дело. Действительно, он достоин, чтобы ему воздали должное.


За неделю до гибели Клэя Лора направила письма всем клиентам, кто хоть однажды останавливался в отелях «Бикон-Хилл», в которых уверяла их в полной безопасности проживания в них. Она готовила другое письмо, когда стали приходить ответы. Позвонила Флавия Гварнери: