— Что же ты меня заставляешь нервничать? — от холодного голоса мурашки пробежали по спине.

— Как и вы меня. Возьмите, я спешу, — протянула пакет и, не дождавшись, когда он его возьмёт, положила на маленький столик с журналами.

— Не стоит меня оскорблять и отказываться от подарков. И позволь полюбопытствовать, куда ты спешишь? — его поза, лицо и голос не отражало никаких эмоций, только глаза… глубокие, голубые глаза, говорят, что он всё-таки человек.

— Я вас не оскорбляла, а подарок в праве вернуть. Он слишком дорогой, для таких как я. И не следует более одаривать меня таким вниманием, — повернулась, чтобы уйти.

— Я сам решу, кого и как следует одаривать. Ты не сказала, куда так торопишься.

Захотелось треснуть его, чтобы хоть одна эмоция проскользнула и его напыщенность слетела с точеного лица.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Я в музей и он закрывается через два с половиной часа. Я бы сказала: «До свидание». Но уместнее будет: «прощайте».

— Раз я тебя задержал, то отвезу.

И нагло прошел к выходу, остановившись возле черного Ягуара. Может это и не плохая идея? Здесь ехать недалеко, а на автобусе дольше, успею больше увидеть.

Подошла к машине, Михаил галантно распахнул дверь и если бы не его чёрствость, этому можно было бы умилиться. Мужчина сел с другой стороны. С каждой минутой эта затея мне нравилась все меньше.

— Ты любишь музеи? — даже не повернувшись ко мне, спросил Михаил.

— Нет, точнее мне нравится искусство, — попыталась сказать как можно суше.

И зачем ему я, чувства он ко мне не испытывает ведь. Такой же бесчувственный, как и прошлый раз, когда его видела на выступление. А взять с меня нечего, самое дорогое, что у меня есть, это серьги от бабушки, которую я никогда не видела. Да и не помню, то ли по маминой, то ли по папиной линии она. Теперь-то никто и не скажет. Отец в тюрьме за бытовое убийство жены и хранения наркотиков.

Доехали действительно быстро. Не дождавшись пока мне откроют дверь, вышла сама. Нечего здесь устраивать уроки обольщения.

— Спасибо, прощайте! — и закрыла дверь.

В этот момент открылась параллельная дверь, и оттуда вышел Орлов. Обошел машину и подошёл ко мне. Я и шевельнуться не посмела.

— Что же так быстро? Проведу тебе экскурсию, — направился к мощенным дверям музея.

Помялась несколько секунд и догнав мужчину внутри, пошла следом. Мы зашли в большой зал, нас никто не остановил и не в одной из частей музея не попросили билет.

Мы ходили из зала в зал и наслаждались картинами, обсуждая стили, эпохи, глубину написания картин и самих авторов. Я так увлекалась некоторыми картинами, что не замечала, как тихо за спиной стоит Орлов и терпеливо ждёт.

Непозволительно долго не могла оторваться от произведения Верищагина «Богатый киргизский охотник с соколом», или от Пукирева «Неравный брак». Я не могла насмотреться, испытывая ко многим картинам то трепет, то пугающую жалость, к некоторым восхищение и нежность к тем эмоциям, что передают нам авторы через века. Они заставляют смеяться и плакать над ними. Меня всегда удивляло мое увлечение.

Время бежало к закрытию, а ещё столько предстояло посмотреть. Я бы не сомкнула глаз и рассматривала их всю ночь.

Выйдя к закатному солнцу, прищурилась, привыкая к дневному свету. Время, проведенное в музее, оказалось увлекательным, и сопровождение Орлова способствовало этому. Я и забыла о его манере общаться. Словно со мной был иной человек.

Глава 9


Оказывается, он ценитель искусства и не мало знает о нем. Да и что я вообще знаю об этом человеке — ничего! Поравнявшись со мной, Михаил, уже с привычной строгостью, посмотрел на меня. И когда это я успела привыкнуть?

— Я накормлю тебя ужином. К тому же, этот ужин уже должен был состояться прошлый раз, — не спросил, не предложил, а приказал.

Прошел к остановившейся машине и открыл дверь. Мне ничего больше не оставалась, как последовать внутрь. Нет, конечно, я могла отказать и уйти, но вечер оказался таким прекрасным, что захотелось продолжить его. Почему не воспользоваться моментом, ведь я больше не увижу его. Орлов сел рядом, и мы поехали в ресторан. Это, наверное, безумие — ехать с мужчиной, которого не знаешь и даже, немного боишься. Ну не съест же он меня!

— Я не по случаю одета, — осмотрела себя и прекрасно поняла, что буду белой вороной.

— Ты не производишь впечатление на человека, думающего о чужом мнение.

И о чудо, у статуи приподнялась бровь, якобы намек на вопрос. Или мне так захотелось думать. Потому что привыкнуть к отсутствию эмоций невозможно. Да и привыкать зачем? Это последняя наша встреча и точка.

— Мы едим обратно? — всматриваюсь в улицы, которые уже освещают фонари.

— Да. Там чудный ресторан с открытой террасой, тебе понравится.

— Мне слишком просто угодить, мистер Орлов.

— Не согласен с тобой, может удивить — да, но не угодить. Ты думаешь, что знаешь чего хочешь.

— По вашему мнению, это не так? — скопировала приподнятую бровь.

— В таком юном возрасте мало кто знает, чего хочет. Хотя, некоторые твои взгляды не замкнуты и достаточно зрелы.

— Оу, это тянет на комплимент.

Орлов повернулся ко мне, и мне показалось, что в глазах пробежала смешинка. А может это игра бликов от ночной улицы.

Мы вернулись к небоскребу. Люди ещё жили работой, перемещались и общались между собой. Пройдя к лифтам, мы поднялись на самый верх, где нас встретила хостес. Элегантная девушка с белыми волосами, красивая, эффектная. Я сразу почувствовала себя не в своей тарелке. Пройдя за девушкой, нас посадили за столик возле окна, где открывается изумительный вид на вечерний город. От такой высоты кружится голова. Множество длинных золотых нитей из дорог извиваются и петляют внизу. А здания отражают последние лучи солнца. Дух захватывает!

Над нами нет крыши, кроме небесного свода, где уже появлялись звёзды. Пока я рассматривала открывшиеся пейзажи, Михаил сделал заказ на свой вкус и нам уже принесли вино.

— Глоток вина за этот чудесный вечер.

Приподняв бокалы на встречу друг к другу, сделали глотки. Вино приятно обволокло горло. Я в них не разбираюсь, но это очень приятно пьется с переливами вкусов.

— Тебе нравятся звёзды? — мужчина проследил за мои взглядом в небо.

— К ним я равнодушна, — сделала ещё глоток вина.

— Девушки твоего возраста считают их атрибутикой романтики. Поделишься своими мыслями?

Отпив ещё вина, мне стало легко и холодность мужчины напротив перестало напрягать. Ощущение дружеской обстановки с другом, которого знаешь очень давно. Обманчивое состояние. Свежий воздух, приятный ресторан, непринуждённая атмосфера и вино, определенно развязывает язык.

— Вам будет скучно. Знаете, у бедных нет ничего, кроме созерцания окружающего нас мира. Но и того хватает, чтобы не летать в облаках, грезя о чуде. Загаданные желания при падающей звезде не исполняются. Это так же смешно, как верить в Деда Мороза. — сделала глоток вина и посмотрела в голубые, пронизывающие на сквозь глаза. — Не вижу в ночном небе ни чуда, ни загадок. Это всего лишь небесные тела с термоядерной реакцией.

— Да, действительно ничего романтичного, — подытожил мужчина, не отводя глаз с моих губ и летая в своих мыслях.

Нам принесли ужин. Такое разнообразие вкуса никогда не испытывала, и пусть меня простит Ольга Степановна, наш пухлый повар.

— Расскажи о своем детстве.

И почему каждое его слово отзывается во мне каким-то трепетом?

— В нем нет ничего интересного. Все слишком банально, — отмахнулась от воспоминаний и посмотрела в лицо мужчине.

И всё-таки он красивый, этот чёрствый, нахальный и самоуверенный интеллигент. Вино делает свое дело и на душе так легко и непринужденно.

— Тогда позволь я расскажу тебе историю, — в полумраке он и вовсе сексуален.

Эти его точенные скулы и ямочка на подбородке. Идеальный нос. Ему даже его бесчувственность к лицу.

Орлов рассказывал о каких-то графах, их истории и пересечении родов. Откровенно говоря, после очередного бокала, было трудно фокусироваться на таком диалоге. Но и перебивать не вежливо, так что я просто слушала и любовалась видом. Пока все не закончилось, сменившись темнотой.

Глава 10


Мне снилась другая эпоха с пышными женщинами, и мужчинами в ласинах и фраках. Словно затянуло в другой мир, где плетутся заговоры. Где ты не главный герой, а зритель, что наблюдает за клубком, который столь медленно распутывается, показывая истину скрытую под масками людей. Наверное, на это повлиял музей и рассказы Михаила о графах.

Проснулась от глухого хлопка. Вокруг моя комната освещённая дневным светом. Не могу вспомнить, как заснула, и как оказалась здесь. Последовал ещё один хлопок. Голова раскалывается от вчерашнего вина, а во рту пустыня и кого-то надоумила сделать свои темные дела прямо на моем языке. Приподнялась на локти и увидела Юльку с чемоданом.

— Проснулась? Вот и отлично! — застегнула поклажу так, что чуть не вырвала собачку.

— Ты куда?

— От тебя подальше, предательница! У Леськи место освободилось, к ней съезжаю!

Села на кровать и непонимающе на нее посмотрела. Что за бред она несёт? Что это за концерт без заявок?

— Может, объяснишь сначала? — потерла виски, которые нещадно пульсируют.

— Объяснение ей подавай. Её сюда сам Орлов занёс на руках, а объяснения с меня?! Ты же знала, как он мне нравится!

Как принес? В памяти сплошная чернота, ничего не помню.

— Послушай, нас ничего не связывает!