— Как ты провела время? — спросила Оливия.

— Чудесно. А ты?

— Я рада, что все уже позади.

— Ты много танцевала?

— Порядком.

— Лососина была удивительно вкусная, а шампанское… — вздохнула я.

— Ты не слишком много выпила? — с тревогой спросила Оливия.

— Что значит слишком много? Знаю только, что я чувствовала легкое головокружение и что это был самый замечательный вечер в моей жизни.

— Прибыли, леди, — объявил Томас.

— Ты только не волнуйся, все будет хорошо, — говорила Оливия. — Рози будет тебя ждать и откроет дверь черного хода.

— Да, полная договоренность, — ответила я. — Великолепная стратегия. Пример блестящей организации. Все прошло без сучка, без задоринки, хотя меня и преследовал весьма любознательный джентльмен.

— Еще не все закончено, — предостерегла меня Оливия. — Я буду как на иголках, пока ты не снимешь этот наряд.

Томас спустился с козел и поднялся на крыльцо, чтобы позвонить.

— Теперь дальше, — сказал Томас.

Через несколько минут мы подъехали к конюшне, и я побежала через сад к черному ходу.

Стоя в тени, я ждала, когда Рози откроет мне дверь. Прошло несколько минут, но она не появлялась. В соответствии с планом она должна была впустить Оливию и сразу прийти сюда. Мне стало холодно, потом я начала беспокоиться. Что случилось? Где была Рози? Как поступить, если меня оставят во дворе в этом нелепом костюме?

Внезапно дверь отворилась, но на пороге стояла не Рози, а Оливия.

— Раньше нельзя было уйти, — прошептала она.

— Почему ты? А где Рози?

— Входи скорее. Я посмотрю в коридоре, чтобы тебя никто не увидел.

Мы благополучно проделали опасный путь до нашей спальни. Пока мы шли, Оливия отказывалась разговаривать. Она была бледна и вся дрожала.

— Что-то, должно быть, случилось. Рози я не видела.

— А где она может быть?

— Не знаю. Меня впустила одна из горничных. Она не могла мне сказать, где Рози, и я решила сама открыть тебе дверь.

— Значит, Рози бросила нас на произвол судьбы! Это совершенно на нее не похоже.

— Ничего не понимаю. Она с таким интересом принимала участие в наших приготовлениях! Но что делать? В свое время все узнаем. Сними с себя поскорее этот наряд. Мы не будем в безопасности, пока ты не переоденешься.

Так неожиданно закончился этот удивительный вечер. Что могло случиться с Рози? Она всегда была особенной. Когда в свои свободные вечера она выходила из дому, никто бы ее не принял за прислугу. В душе я давно опасалась, что наступит день, когда Рози нас покинет. Я знала, что она очень нравилась некоторым из служивших у нас мужчин. Со временем она выйдет замуж, в этом можно было не сомневаться. Иногда мне казалось, что это уже произошло. Что-то в ней заставляло задумываться. Загадочное выражение глаз, неожиданные приступы смешливости — чаще всего после ее выходных дней.

Но сейчас мне ничего не оставалось, как быстро раздеться. Какой опустошенной почувствовала я себя, сняв царские одежды. Я больше не была таинственной женщиной в маске, а снова стала самой собой — девушкой, еще не бывающей в обществе, непохожей на ту обворожительную даму какой казалась себе совсем недавно. А внушил мне эту веру в себя тот мужчина… Руперт Рейнский. Я рассмеялась про себя. Мне хотелось узнать, кто он. Теперь я уже скоро, наверно, начну выезжать в свет. Мне только что исполнилось семнадцать, но все говорили, что время уже пришло. Я мало спала в ту ночь.

Утром в доме ощущалось какое-то напряжение. От одной из горничных я узнала, что Рози ушла от нас.

— Ушла! — воскликнула я. — Но куда?

— Мы не знаем, мисс Кэролайн.

— А вчера ночью она вернулась домой?

— Миссис Террас говорит, что она приходила. Только она одна ее и видела. Но теперь ее здесь нет.

— Так она ушла, не попрощавшись?

— Похоже на то. Ее вещи исчезли… Все ее красивые платья.

Это было невероятно.

Я так растерялась, что попыталась расспросить мисс Белл. Сомневаюсь, что она рассказала бы нам, если бы что-нибудь знала, но было очевидно, что она в таком же недоумении, как и все остальные.

В это утро отец не пошел в банк. Когда экипаж заехал за ним, он отослал его, остался у себя в кабинете и сказал, чтобы его не беспокоили.

В доме установилась какая-то странная атмосфера. Но, может быть, мне это только почудилось, потому что я грустила из-за ухода Рози.

Мы сидели с мисс Белл в классной комнате и читали. К нам зашла Оливия, как она это делала иногда. В это время в дверь постучали, и в комнату вошла горничная с букетом красных роз.

— Их только что принесли, мисс.

Мисс Белл встала и прочла на вложенной в букет визитной карточке: «Для мисс Трессидор».

— О, Оливия! — воскликнула она. — Это вам прислали.

Оливия вспыхнула и взяла розы.

— Как они хороши, — сказала я. — Бросив взгляд на карточку, я увидела приписку: «Благодарю вас. Руперт Рейнский».

Отвернувшись, я подумала: он догадался, кто я, и прислал мне цветы.

Оливия, казалось, недоумевала.

— Очевидно, это один из джентльменов на балу, — сказала мисс Белл, улыбаясь.

— Руперт Рейнский… — начала Оливия. Она взглянула на меня.

— Руперт Рейнский, — повторила мисс Белл. — На нем, должно быть, было нечто вроде доспехов. Такой костюм нелегко соорудить.

— В доспехах там никого не было.

— Этот джентльмен, надо думать, обратил на вас внимание, — добавила мисс Белл.

Горничная неуверенно спросила:

— Поставить их в воду, мисс Оливия?

— Да, — ответила Оливия, — пожалуйста, поставьте.

После этого инцидента мне было трудно сконцентрировать свое внимание на книге.

— Вы очень плохо читаете сегодня, Кэролайн, — заметила мисс Белл.

Со мной Оливия о цветах не заговаривала. Ей, видно, не приходило в голову, что кто-нибудь мог догадаться о личности Клеопатры.

Когда мы с Оливией и мисс Белл пили чай в маленькой гостиной, которой обычно пользовались, одна из горничных доложила о приходе мистера Джереми Брендона. Мисс Белл посмотрела на Оливию, и та слегка покраснела. Визиты молодых людей к интересовавших их барышням были в порядке вещей. Их принимали в присутствии кого-нибудь из взрослых дам.

— Может быть, мистер Брендон не откажется выпить с нами чашку чая, — любезно предложила мисс Белл.

Он вошел, и я сразу его узнала. Голубые глаза, остановившиеся на мне, выражали лукавство. Он пожал руку Оливии, поклонился ей и мисс Белл.

— А это, — представила меня мисс Белл, — мисс Кэролайн Трессидор, младшая сестра мисс Трессидор.

Он поклонился мне, улыбаясь с заговорщицким видом.

Мистер Брендон сел рядом с Оливией, а я напротив них. Я отводила от него глаза, не в силах собраться с мыслями. Как скоро он догадался? Наверное, понял, что у меня не было права там быть. Я знала, что пришел он не к Оливии, так же как и розы предназначались не ей.

— Это был очень интересный вечер, — заговорил он. — А сад, просто созданный для такого праздника. Некоторые костюмы показались мне восхитительными.

— Я все время боялась выронить апельсины из корзинки, — сказала Оливия. — Очень скоро стало ясно, что не следовало их брать — они мне очень мешали.

— На мой взгляд, Генрих YIII и Мария Антуанетта были очень забавны. А Клеопатра просто очаровательна.

— Не исключено, — заметила мисс Белл, — что там их было несколько…

— Я видел только одну, — ответил мистер Брендон. Последовало еще несколько отрывочных замечаний.

Я сидела совсем тихо, не принимая участия в беседе. Мне кажется, мисс Белл спрашивала себя, следует ли мне присутствовать при этой встрече и, должно быть, пришла к заключению, что большой беды в этом не будет, несмотря на то, что я еще не переступила через магический барьер приобщения к светской жизни.

Но он твердо решил вовлечь меня в разговор.

— Мисс Кэролайн, — спросил он, — а вам вчерашний бал понравился?

Я заколебалась, а мисс Белл ответила за меня:

— Кэролайн еще не выезжает, мистер Брендон.

— Понимаю. Значит, нам придется дождаться следующего сезона, чтобы почаще вас видеть.

Оливия беспокойно зашевелилась.

Он тогда заговорил со мной и стал расспрашивать о французском пансионе, в котором я обучалась. По его словам, во Франции ему нравилось бывать больше, чем в других европейских странах. Постепенно мисс Белл и Оливия оказались исключенными из нашего разговора.

Меня снова, как в вечер бала, охватило возбуждение. У мистера Брендона была очень привлекательная внешность: правильные черты, сверкающие весельем глаза и губы, сами собой складывающиеся в улыбку. Сразу было видно, что жить ему интересно.

Но до моего сознания дошло мало-помалу, что Оливии не по себе, а мисс Белл бросает на нас неодобрительные взгляды.

Уходя, мистер Брендон попросил разрешения снова навестить нас, и мисс Белл ответила, что нам это будет очень приятно.

После его ухода Оливия о нем не упоминала. Мне это показалось странным. Правда, она выглядела несколько растерянной. Кажется, вначале она подумала, что он пришел, чтобы встретиться с ней — это было вполне естественно, конечно. Она, очевидно, не видела связи между его визитом и красными розами.

В первый раз в жизни я почувствовала себя скованной в ее присутствии и постеснялась заговорить с ней о том, что занимало мои мысли. Поэтому я сдержала свое побуждение рассказать ей, что Джереми Брендон и Руперт Рейнский одно и то же лицо и что я провела в его обществе почти все время на балу.

На следующий день, когда мы с мисс Белл прохаживались по Гайд-парку, то будто случайно встретились с мистером Брендоном. Я поняла, что он подстроил эту встречу, и была в восторге.

Сняв шляпу, он поклонился.

— Если глаза меня не обманывают, то это мисс Белл и мисс Кэролайн Трессидор, — сказал он.

— Добрый день, мистер Брендон, — ответила мисс Белл.

— Как сегодня хорошо в парке, — продолжал он. — А цветы так красивы, правда? Можно мне пройтись вместе с вами?