Действуя тайно, я купил их суда. А потом пошел в банк и купил закладные на всю их собственность. Я стал ее владельцем и послал представителя с требованием немедленно заплатить по закладным.

Конечно, денег у них не было. Я лишил их права выкупа заложенного имущества и прогнал. Я владел их судами, землями, домами. Я одержал победу.

Я не рассказал матери о том, что сделал: она была доброй женщиной и была бы шокирована моей бессердечностью.

Я думал, что наконец буду счастлив. Сейчас я был принцем, а второй, законный, сын был доведен до нищеты. Конечно, они не знали, кто погубил их.

Через какое-то время по иронии судьбы его сын пришел ко мне в офис просить работу. Я сидел за столом, смотрел на своего соперника и знал, что он в моей власти. Он был высоким блондином, красивым, молодым и, как прежде, уверенным в себе благодаря хорошему воспитанию, образованию, привилегированному рождению, благодаря своему имени. Он уверенно улыбался мне: как ему с его положением могут отказать. У него был опыт в судоходном деле, и он был тем, кем был. Он многое мог предложить. Но я отказал ему в работе. От его уверенности не осталось и следа; он был в отчаянии. «Как вы не понимаете, сэр, — сказал он умоляющим голосом. — Мне нужна эта работа. Моя семья испытывает тяжелые времена. Мой отец болен. Пожалуйста, сэр. Я прошу вас».

Алекс до сих пор видел себя, безжалостно пожимающего плечами и небрежно бросающего ему в лицо: «Кто думает о родных, не забудет чужих. У вас есть титул, семья. Посмотрим, даст ли вам это работу».

Алекс мрачно посмотрел на Ханичайл.

— Я отомстил сполна и думал, что буду счастлив. Разве я не получил все, что хотел? Я стал преуспевающим, богатым. Я купил матери роскошные апартаменты в Риме и дом за городом. Но случилось так, что умоляющие глаза моего брата по отцу преследовали меня во сне.

Со временем я снова обрел счастье. Я выкинул свое прошлое из головы. Но однажды я узнал из газеты, что человек, который был моим отцом, покончил с собой. Я был потрясен. Я не мог вынести мысли о том, что погубил его.

Сунув руки в карманы, Алекс стал ходить по палубе. Он выглядел таким одиноким, что Ханичайл захотелось подбежать к нему, обнять и сказать, что все осталось в прошлом и он должен забыть об этом навсегда. Алекс вдруг остановился и повернулся к Ханичайл:

— Теперь я стал слабым. Я пошел к его сыну и рассказал, кто я и что сделал. Я признался, что разорил их. Затем я вернул им их собственность, их корабли и выплатил большую сумму компенсации за то, что сделал. Теперь я признаю свою ошибку, — продолжал Алекс упавшим, бесцветным голосом. — Я дал его сыну власть. И его месть была гораздо изощреннее моей. Я был наказан и продолжаю расплачиваться за свою слабость.

Алекс увидел слезы в глазах Ханичайл.

— Не жалей меня, — сказал он слегка охрипшим голосом. — Я не достоин сожаления. Вот почему мы отправились в это маленькое путешествие: ты должна знать всю правду обо мне, увидеть все собственными глазами. Завтра ты все поймешь.

Алекс посмотрел на часы. Он снова стал чужим, словно и не было этого чудесного вечера, проведенного вдвоем.

— Уже поздно, — резко произнес Алекс. — Ты должна выспаться.

— Но, Алекс… — попробовала возразить Ханичайл, но он жестом остановил ее.

— Спокойной ночи, милая Ханичайл, — чуть смягчившись, произнес он. — Как правильно заметил хозяин кафе, «завтра наступит новый день». Нам обоим надо выспаться.

Алекс взял Ханичайл за руку и проводил до каюты.

— Спи спокойно, моя дорогая, — с нежностью в голосе произнес он и, быстро поцеловав ее в губы, ушел. Ему хотелось побыть наедине со своими мыслями.

Глава 38

В эту ночь Алекс не спал. Он привык к этому; за эти годы в его жизни было много ночей, когда он не спал и все бродил по своим шикарным апартаментам в Риме, по своему великолепному дому в Лондоне и пентхаусу на Манхэттене, спрашивая себя, стоило ли ему это делать. Поступил бы он так, зная, какую высокую цену придется заплатить? Ответ всегда был одним и тем же.

Он бы отдал все, что имел, чтобы повернуть часы обратно и начать все сначала. Но жизнь не предоставляет таких возможностей. В какой-то момент человеку дается право сделать свой выбор: он его делает и живет дальше, имея его результаты. Или по крайней мере делает вид, что живет.

Паруса яхты были наполнены ветром, мощные моторы тихо урчали, и «Аталанта» неслась сквозь ночь. Перегнувшись через поручни, Алекс смотрел в глубины моря цвета индиго и в глубины своей собственной души.

Он не собирался влюбляться в Ханичайл. Видит Бог, он боролся с этим чувством в себе. Но часы назад не повернуть, ему был предложен выбор в самый первый вечер на лайнере, когда он увидел ее, стоявшую на верхней ступеньке лестницы, ведущей в обеденный салон. Она выглядела такой испуганной и беззащитной. И такой невинной.

Беда в том, что теперь в Нью-Йорке все считали их любовниками. Он скомпрометировал Ханичайл, чтобы спасти ее, но он не может жениться на ней. Сейчас он намеревался показать ей правду, а затем ей самой предстоит сделать выбор. Алекс чувствовал в глубине души, что потеряет Ханичайл. Между ними все будет кончено.

Склянки пробили четыре раза: сменялась вахта. Он потер затекшую шею и пошел вдоль палубы к капитанскому мостику.

На вахте стоял первый помощник. Он козырнул и сказал:

— Buona notte, Capitano.

Алекс сказал ему, что примет вахту, а он может идти спать. Взглянув на морскую карту, он взялся за штурвал. Алекс всегда любил ночные вахты. Ему нравилось быть одному в темноте, чувствовать внизу биение мотора, плавно несущего корабль по глади волн. Он знал, что смерть может быть одним из решений, но это не для него. Он никогда не сдавался без борьбы, он боролся и побеждал. Он был человеком, который, казалось, никогда не проигрывает. Только в случаях, когда дело касалось сердца.

Когда наступил холодный туманный рассвет, «Аталанта» двигалась на север вдоль береговой линии, приближаясь к цели. Алекс передал вахту дежурному офицеру и спустился вниз выпить кофе.

Ханичайл опередила его. На ней была белая блузка с юбкой, волосы зачесаны назад и завязаны голубой ленточкой под цвет ее глаз. Она пила кофе, глядя на стелющийся над морем туман. Увидев Алекса, она улыбнулась.

— Ты выглядишь на четырнадцать лет, — весело заметил он. — Как кофе?

— Крепкий, но вкусный.

Алекс подошел к буфету и налил себе чашку кофе.

— Хорошо спала? — спросил он.

— А ты думал, что я не засну?

— Хорошо встретить рассвет на море, — сказал Алекс. — Бери кофе, и идем на палубу.

Они стояли на палубе, наблюдая, как над миром встает новый день. Небо внезапно порозовело, затем окрасилось в золотые тона, когда лучи солнца прорвались сквозь туман и упали на поверхность воды. Стояла полная тишина: ни голоса, ни крика птицы, даже плеска волн не было слышно.

— Каждый раз, когда я это вижу, я думаю, что таким, вероятно, был рассвет в день сотворения мира, — сказал с восхищением Алекс.

Ханичайл вспомнила все свои одинокие рассветы на ранчо, когда солнце обжигало, едва появившись из-за горизонта, а ветер шелестел в пожухлой траве словно хищник. Рассвет там кончался в считанные минуты, и все живое вело ежедневную борьбу с никогда не кончавшейся засухой.

— Должно быть, именно так выглядит рай, — сказала Ханичайл удивленно, когда туман растаял и спокойное море засияло голубыми красками под лучами солнца. Воздух был таким свежим и чистым, что она почувствовала, будто пьет его вместе с кофе.

— Куда мы мчимся так быстро? — спросила Ханичайл.

— К месту, которое я знаю. — Алекс посмотрел на часы. — Мы должны быть там к полудню. А пока как насчет завтрака? Марио уже накрывает его на палубе. Ты можешь угоститься свежими фруктами из Позитано, кофе из Рима, свежим хлебом нашей собственной выпечки и вареньем из Парижа. Или, если пожелаешь, американскими горячими булочками и яйцами с беконом, хотя я не знаю, откуда последние доставлены.

Ханичайл засмеялась, и у Алекса защемило сердце. Впереди ее ожидает сильный удар, а там видно будет, что с ним случится.

Он ушел принять душ, и Ханичайл с облегчением подумала, что он снова стал прежним. Она никогда не считала Алекса бессердечным; просто он открывал миру свою одну, непобедимую, сторону. Сейчас она узнала другую.

Когда он вернулся, они сели завтракать и ели свежий хлеб с вареньем и фрукты, говоря о красоте моря, о свежести утра, обо всем и ни о чем.

После завтрака Алекс сказал, что ему надо немного поработать, и ушел, а Ханичайл, переодевшись в купальник, легла на палубе с книгой. Алекс не появился на ленч, и она одна уныло ковыряла салат.

В половине третьего он прислал стюарда сказать ей, что они причалят минут через двадцать пять, а дальше поедут машиной. Ханичайл бросилась собирать вещи, не переставая удивляться, что означает вся эта секретность.

Она быстро надела простое голубое хлопчатобумажное платье и сандалии, провела расческой по влажным волосам, чуть подкрасила губы и выскочила на палубу.

Алекс уже ждал ее. Он выглядел уставшим, как человек, не спавший всю ночь.

— А вот и ты, — сказал он. — Как раз вовремя. «Аталанта» уже встала на якорь, и их ждала лодка. Алекс помог Ханичайл спуститься и все время, пока они плыли через залив к маленькому красивому порту, дремавшему под послеполуденным солнцем, держал ее за руку.

Машина уже ждала их — быстрый дорогой «мерседес». Алекс сел за руль.

— Куда мы едем? — спросила Ханичайл.

— В самый красивый дом, — тихо ответил он. — Чтобы показать тебе причину, по которой я никогда не смогу попросить тебя разделить мою жизнь.