— Маша сказала, что нашлась коляска.

— Да.

— Едем туда.

— Погодите, — остановил её Тришка, — коляску просто бросили недалеко от дороги. Там нет поблизости никакого жилья.

— Всё равно едем, — сказала Элен. — Может быть, нам удастся найти какой-нибудь след или ещё что-то.

— Хорошо, едем, — согласился Тришка, хотя прекрасно понимал, что, скорее всего, они ничего не найдут. Но и остановить Элен сейчас не удалось бы никому.

Ехали вчетвером: Элен, Тришка, Штефан и мальчишка, нашедший коляску, которого Тришка посадил к себе на лошадь. Тришка о чём-то тихо говорил с мальчиком, а вскоре остановил лошадь и спустил его на землю. Тот сразу припустил в сторону города. На вопросительный взгляд Элен, Тришка ответил:

— Дальше всё время прямо. Коляску видно с дороги. Не заблудимся.

Коляску действительно хорошо было видно, прятать её, видимо, не собирались. Элен с Тришкой подошли к ней одновременно, заглянув внутрь с разных сторон. Там было пусто. В нескольких местах на сиденье и стенках виднелись бурые пятна. Тришка с тревогой взглянул на Элен, выругав себя за недогадливость: ну ведь мог же предположить, что в коляске будет кровь! Как бы теперь не пришлось барыню в чувство приводить. Но волнение Элен выражалось только в прикушенной губе и сведённых бровях. Пока Тришка разглядывал её, она заглянула под коляску, потрогала колёса со своей стороны, потом огляделась вокруг.

— Я не понимаю, почему они бросили коляску? Ведь раненого в ней везти удобно. Его что, перетащили в другую повозку или… — она не договорила, но Тришка понял и ответил:

— Нет, думаю, ваш пан жив. Просто отсюда они уехали верхом. Скорее всего, его положили на ту лошадь, которая была в запряжке, и привязали.

— Но зачем? — даже не заметив определения «ваш пан», спросила Элен. — А если это им нужно, то почему не сделали так раньше?

— Нужно? Конечно, нужно. И быстрее, и пройти можно там, где повозка не пройдёт. А раньше не сделали… Ну, сами подумайте. Этого не сделаешь быстро. А в городе можно и неприятностей дождаться…

— Я понимаю. А тут нет никого вокруг, можно не торопиться.

— Именно. И кстати, то, что коляска оказалась пустой, опять же говорит о том, что пан жив. Они не стали бы забирать с собой тело.

Элен кивнула. Ещё раз глянула на пятна крови, опустила голову и вздохнула с тихим стоном. Тут же подняла глаза, спросила:

— Может, следы какие-нибудь остались после верховых?

— Нет, — покачал головой Тришка, — если бы они другую повозку взяли, ещё можно было надеяться след найти, а так… По дороге столько лошадей проходит… Да и дождей давно не было, дорога сухая, твёрдая.

Элен опять кивнула. Постояв ещё возле коляски, она, опустив голову и покусывая губу, пошла к дороге, где Штефан ждал их с лошадьми. Тришка шёл за ней следом. Помогая сесть в седло, сказал:

— Ещё не всё потеряно, может лошадь найтись.

— Да, я помню, — тихо ответила Элен и тронула коня.

Обратно ехали не спеша, торопиться было некуда. Внезапно, уже на подъезде к городу, они увидели приближающегося всадника. Немного погодя все трое узнали цыгана, с которым Элен договорилась о лошади. С ним вместе был мальчишка, который нашёл коляску. Подъехав к ним, цыган сразу сказал главное:

— Нашлись. И лошадь, и пан ваш, я думаю, тоже.

— Где? — Элен вся подалась вперёд в нетерпении.

— Лошадь — уже у вас в конюшне. Оплата за вами, не хочу я брать такую заметную. А пан… Проследили мы продавцов, они и не скрывались. Не ждали, что за ними пойдёт кто-то. Так что всё просто оказалось. Они ехали небыстро, мы шли лесом немного позади. Дом там такой, что скрыться в нём — любо-дорого. Или скрыть что-то.

— Да где это — там?

— Вот по этой дороге, всё прямо, а потом — налево, в лес.

— Думаешь, пан Юзеф там?

— Больше ему быть негде. А вот жив ли — не скажу, не видел.

— Что, сам следил?

— Ага. Пока торговались, да лошадку осматривали, успели мне сообщить, как я просил. Подошёл, постоял в сторонке, да пошёл следом. Со мной мой брат да его сын были. Вот и выследили.

— А нас-то ты как нашёл?

— Да вот, он помог, — кивнул цыган на мальчишку. — Он во дворе у вас сидел, хлеб жевал. Как я лошадку привёл — так он ко мне. Сказал, что знает, как вас найти.

— У нас во дворе? — недоумённо переспросила Элен. Штефан крякнул и взглянул на Тришку:

— Твоя работа?

— Да, это я велел ему там дожидаться. Подумал, если какое известие придёт, лучше узнать поскорее.

— Тебе бы армией командовать, — покрутила головой Элен, — всё предусмотрел.

— Я подумаю, — буркнул Тришка, но было видно, что ему приятно. — Куда теперь?

— Поторопиться бы надо, — вставил цыган, — те двое меж собой говорили, что, дескать, зря, наверное, лошадку продали, всё равно скоро некому искать её будет. Так что, не случилось бы чего с вашим паном.

Элен, немного подумав, решила:

— Значит так. Я пойду к этому дому немедленно, взгляну, что можно сделать.

— Но уже ночь скоро. Может, лучше утром пойти? — спросил Тришка.

— Сейчас и ночью светло, так что утра ждать незачем, — ответила Элен и, глядя на Тришку, продолжила: — Если ты согласишься пойти со мной, мне будет легче.

— Даже если он не пойдёт, я — с вами, — тоном, не терпящим возражений, изрёк Штефан. Элен, разведя руками, кивнула. Потом повернулась к цыгану, заговорила на его языке:

— Если бы ты согласился ещё раз помочь… Конечно, не даром.

— Ты погоди о деньгах речь вести. Что делать-то надо?

— Если у меня всё получиться, пана Юзефа нужно будет перевезти домой. А везти не на чем. Здесь недалеко, у дороги, коляска, её похитители бросили, но нужна лошадь. Сможешь достать её быстро и подогнать поближе к тому дому? Коляска нам не нужна, заберёшь её потом себе.

— И это всё?

— Всё.

— Сделаю. Тогда я уеду, как только покажу вам дорогу к дому. А мальчишка пусть постережёт коляску.

— Спасибо!

— За что? Коль уж ввязался в это дело, доведу до конца.

Они снова доехали до брошенной коляски и оставили там мальчишку.

— Ты не боишься? — спросила его Элен.

— А чего мне бояться? Ежели кто спросит, скажу — барина моего повозка. А если плохо что будет, убегу. Я страсть, какой быстрый, меня никто не догонит.

— Чего хочешь за храбрость да за помощь, быстрый?

— Денежку, — не задумываясь, ответил он.

— Приходи завтра к вечеру в тот же дом, где сегодня был. Получишь и еду и денежку. А пока — вот тебе, — и Элен протянула ему мелкую монетку, оказавшуюся у неё. — И одежонку какую-нибудь тебе подберём. Придёшь?

— Ага, — радостно кивнул мальчишка, пряча монетку куда-то за пазуху.

* * *

Не доезжая до нужного места, цыган свернул в лес. Некоторое время продвигались среди деревьев. Потом цыган, показав жестом, чтобы все вели себя потише, спешился и, привязав коня, махнул рукой, приглашая последовать его примеру. Штефана Элен хотела оставить с лошадьми, но он так энергично возмущался, размахивая руками, что она сдалась — пусть так. А лошадей в лесу вряд ли кто найдёт. Правда, оставался риск, что они могут заржать, испугавшись чего-нибудь, но на это присутствие или отсутствие Штефана никак повлиять не могло.

Шли медленно, продираясь сквозь густой в этом месте подлесок, постоянно опасаясь наступить на сухую ветку и резким звуком выдать своё приближение. Вот, наконец, показался дом. Добротный, с высокой крышей, говорившей о хорошем чердаке, он не имел двора. Рядом был навес, под которым стояли привязанные лошади. Их было шесть. Значит, те, кто приехал, находились в доме. Так. Одна лошадь, предположим, та, на которой привезли Юзефа. Остаётся ещё пять. Пятеро — это было как-то… многовато. Пока Элен раздумывала, как быть, открылась дверь и вышли двое. Стоя на крыльце, так, что его не было видно, их кто-то напутствовал:

— Будьте внимательны, не дайте ей возможности воспользоваться пистолетом. Думаю, из него она стреляет не хуже, чем из дробовика. И запомните: она нужна мне живой. Живой! Иначе не стоило и затевать всё это.

Двое мужчин прошли под навес, отвязали коней и уехали. Дверь закрылась. Говоривший человек так и не показался, но голос Элен узнала. Он принадлежал де Бретону. От ярости потемнело в глазах. Мерзавец! Не имея возможности подобраться к ней, он решил поймать её, как рыбу на живца! Немалых усилий ей стоило успокоиться. Так. Теперь в доме остались только трое. Это было уже почти приемлемо. Правда, на успех можно было надеяться только при известной доле везения, но Элен решила попытаться, веря в свою удачу. Она махнула рукой цыгану: иди, спасибо. Тот кивнул и словно растаял в лесу, даже ветки не качнулись.

Чтобы рассмотреть всё подробнее, стали обходить дом по кромке леса, не приближаясь к привязанным лошадям. С тыльной стороны дома, где должен был располагаться двор, Элен заметила не закрытый ничем треугольник чердачного окна. Сквозь него мог бы легко пролезть человек. Но как туда добраться? Не лестницу же искать! Через несколько секунд план уже был. Правда отчаянный, рискованный, но другого варианта она не видела. Коснувшись рукой плеча Штефана и Тришки, Элен поманила их за собой в лес.

— Я знаю, что делать, но мне нужна помощь. Нужно чем-то отвлечь тех, кто в доме. Пошуметь или ещё как-нибудь. Трифон, сможешь придумать что-то подобное?

— А вы что будете делать? Что задумали? — спросил Штефан.

— Вон, на чердаке, окно видишь? Я заберусь туда, проверю, что внутри делается.

— А как вы туда попадёте? — спросил Тришка, оглядывая дом. Потом его взгляд упал на роскошную сосну, растущую рядом со стеной дома. Одна ветка располагалась совсем близко от чердака. — Неужели вы…

— Догадался? Сам, небось, так же сделал бы?