– Вы будете моей гостьей, дорогая, – объяснила Виола. – Вам нечего не придется делать. Доббинс присмотрит за вами. По крайней мере, ей будет, чем заняться, пока я в отъезде.

Спустя трое суток, туманным утром, почтовая карета из Йорка въехала во двор лондонской гостиницы. Полусонная и измученная, Виола сошла вниз по ступенькам, щурясь от неожиданно яркого света фонарей. Впервые в жизни она чувствовала себя грязной. Коротких остановок едва хватало, чтобы удовлетворить естественные потребности, не говоря уж о том, чтобы принять ванну или сменить одежду. Ее кожа зудела под нестиранным нижним бельем, голова раскалывалась. И хотя всю дорогу она не снимала с головы шляпку, все равно опасалась, что подхватила насекомых от своих попутчиков.

– Дочь священника... – долетели до нее слова кучера почтовой кареты. – Бедна как церковная мышь... Это просто позор...

Хозяин гостиницы бросил на нее сомневающийся взгляд, и его можно было понять. Приличные женщины не путешествуют в одиночестве в почтовой карете.

Никто не пришел встречать мисс Эндрюс, даже слуга, осознала Виола, ощутив легкую панику. Оказаться во дворе лондонского постоялого двора, в сотнях миль от дома, в предрассветные часы, было не слишком приятным опытом. До сих пор она, по крайней мере, могла рассчитывать на защиту охранников, сопровождавших карету. И это прием, приготовленный миссис Дин для ее юной племянницы?

Полыхая от ярости, Виола, казалось, целую вечность простояла во дворе, прежде чем к ней подошел хозяин гостиницы.

– Мисс Эндрюс? – произнес он неуверенным тоном, словно сомневался в точности сведений, полученных от кучера.

– Доброе утро, хозяин, – деловито отозвалась она. – Я бы хотела отдельную комнату. И горячую ванну с горячим завтраком, если вас не затруднит.

Для мистера Дженнингза она была загадкой. Ее тон свидетельствовал о благородном происхождении и привычке к тому, что ее желания исполняются. Ее одежда, хоть и пострадавшая во время путешествия, была отличного качества. Мисс Эндрюс не произвела на него впечатления бедной, несмотря на слова кучера. Если она не бедна, то почему приехала в Лондон в почтовой карете? Если бедна, то, как она предполагает расплатиться за кров и пищу? Что-то здесь нечисто, решил он.

Пока он размышлял, Виола достала кошелек и протянула ему шиллинг.

– Мне нужна комната, хозяин, – решительно произнесла она.

– У меня есть отличный номер с очаровательной гостиной, мисс, – сказал он, спрятав серебряную монету в карман, а вместе с ней все свои сомнения.

Хотя Виола никогда не назвала бы крохотную гостиную, куда он привел ее, очаровательной, комната была вполне приемлемой.

– Что пожелаете сначала, мисс? – поинтересовался хозяин, когда слуга принес ее багаж. – Ванну или завтрак?

Хотя в последние три дня Виола питалась хлебом и сыром, она и думать не могла о пище, пока не вымоется.

– Ванну, и мне понадобится горничная. Подойдет любая девушка, – добавила она, заметив колебания хозяина.

После ванны она снова ощутила себя человеком. Облаченная в стеганый халат из голубого атласа, она расположилась перед огнем в гостиной, чтобы высушить волосы, пока служанка наводила в комнате порядок.

Получив указание избавиться от сваленной в углу одежды, девушка бросила на Виолу недоверчивый взгляд, но молча повиновалась.

Прибыл завтрак, и Виола утолила голод, запивая жареные колбаски свежими сливками. После еды ей захотелось спать, но тут раздался резкий стук в дверь. Не успела она откликнуться, как дверь распахнулась, и на пороге появился хозяин, тащивший за ухо незадачливую служанку. Он втолкнул девушку в комнату, и она приземлилась у ног Виолы.

– Вас обокрали, мисс! – прорычал он. – Я поймал ее с вашей одеждой в руках.

Хотя Виола была аристократкой, ей не нравилось дурное обращение со слугами.

– Я отдала ей эти вещи, – сердито сказала она, помогая плачущей девушке подняться на ноги.

Хозяин растерялся.

– Что вы имеете в виду?

– Она останется, – заявила Виола, доставая из кошелька очередной шиллинг. – Отныне эта молодая особа находится под моим покровительством.

– Должен сказать, что вы слишком много себе позволяете для дочки священника, – заметил хозяин, пряча монету в карман.

– Возможно, – сказала Виола. – А теперь можете идти.

– Вы еще пожалеете о своей доброте к этой никчемной вертихвостке, – предсказал он. – Она ни одного дня не проработала нормально.

Виола открыла для него дверь.

– В таком случае вы должны радоваться, что избавились от нее, – любезно отозвалась она. Закрыв за ним дверь, она повернулась к девушке. – Извини, что причинила тебе беспокойство.

Девушка изумленно молчала. Никогда в жизни никто не извинялся перед ней, не говоря уж о дамах, облаченных в атлас.

– Я собиралась нанять горничную по приезде в Лондон, – продолжила Виола. – Думаю, ты подходишь для этой роли.

– Вы хотите нанять меня?! – воскликнула девушка. – Вашей горничной?

– Как тебя зовут, милая? – спросила Виола.

– Пэнси Корк... мадам.

– Значит, Корк. Полагаю, ты ничего не знаешь о том, как обращаться с одеждой.

– Я всю жизнь работала на кухне, мадам, – призналась девушка.

– Отлично, – сказала Виола. – По крайней мере, мне не придется отучать тебя от дурных привычек.

Без дальнейших обсуждений Виола снабдила девушку чистой одеждой, выбрав свое самое простенькое платье из мягкой шерсти, но Корк оно показалось нарядом принцессы. В комплект также входили шелковая нижняя юбка, батистовое белье и пара шелковых чулок.

– Если хочешь быть горничной леди, ты должна выглядеть соответствующим образом, – твердо сказала Виола. – Позже я подстригу тебе волосы и научу пользоваться зубной щеткой, но в данный момент я слишком устала и собираюсь поспать.

Она заснула, едва коснувшись головой подушки.

В Восточном Лондоне было полно церквей, и приблизительно в шесть утра все они начали звонить. При первых ударах колоколов Виола проснулась, и села на постели с бешено бьющимся сердцем. Звон был настолько громким, будто она находится внутри колокольни. Вскочив с постели, она с изумлением обнаружила, что Пэнси Корк мирно спит в кресле в соседней комнате.

– Просыпайся, – закричала Виола, тряся ее за плечо. – Гостиница горит!

Девушка вскочила. Платье Виолы было слишком длинным, и она споткнулась, наступив на юбку.

– Шесть утра! Я опоздала! С меня сдерут кожу.

В следующее мгновение она вспомнила, что больше не работает на кухне, и успокоила свою новую хозяйку: – Это всего лишь церковные колокола, мадам.

– О, – сказала Виола, чувствуя себя довольно глупо. – Ладно, раз уж мы проснулись, можно позавтракать. Позвони прислуге, если, конечно, нас услышат в таком грохоте.

Похоже, такая же мысль пришла остальным постояльцам, и им пришлось долго ждать, пока принесут завтрак. Тем временем Виола велела Корк залезть на стол и подколола подол ее юбки.

– Эти шелковые трусы щекочут, мадам.

– Они не шелковые, а батистовые. Батист – это очень тонкая льняная ткань. Первоначально ее производили в Лионе, во Франции.

– Чтоб мне пропасть! – выдохнула Корк, сраженная образованностью своей хозяйки.

Когда принесли завтрак, Виола велела ей сесть за стол, накрытый у окна.

– Когда мы вернемся домой, ты, разумеется, будешь, есть со слугами, – объяснила она, глядя в окно. – Но пока я путешествую, мне нужна компания. Что это за магазин напротив? В таком тумане не разглядишь, но, кажется, я вижу шляпу на вывеске. Шляпы очень важны, Корк...

Монолог Виолы прервал громкий стук в дверь.

– Мэри Эндрюс! Мэри Эндрюс, я знаю, что ты здесь! Сейчас же открой дверь! – яростно вопил женский голос.

Корк вскочила, но Виола жестом велела ей сидеть, и сама открыла дверь полной краснолицей женщине в короткой меховой накидке и соломенной шляпке, украшенной перьями страуса. При виде Виолы женщина замолкла, разинув от изумления рот. В розовом батистовом платье, с лентами, вплетенными в блестящие черные локоны, Виола явно была не той, кого она ожидала увидеть.

– Что вам угодно? – поинтересовалась Виола.

– Прошу прощения, мэм, – пробормотала женщина, приседая. – Я искала свою племянницу.

– А! Так вы миссис Дин? Я здесь уже более четырех часов, мадам!

Женщина вытаращила глаза.

– Ты хочешь сказать, что ты моя племянница?! – воскликнула она. – Ах ты, бессовестная девчонка!

Как я вижу, ты даже не в трауре по своему отцу. О чем ты думала, сняв номер, да еще с отдельной гостиной? Кто, по-твоему, будет платить за это? Или ты думаешь, что раз я живу в Лондоне, то богата? Ничего подобного, уверяю тебя! Виола одарила ее холодным взглядом.

– Я в состоянии заплатить за свою комнату, мадам.

– Так у тебя есть деньги? – сказала миссис Дин, повеселев. – Отлично. Но ты не должна сорить ими, Мэри, – предостерегла она. – Незачем снимать комнату, когда я проделала такой длинный путь, чтобы приехать за тобой.

– По-вашему, я должна была простоять четыре часа во дворе? – ядовито поинтересовалась Виола. – И что вы подразумеваете под длинным путем? Разве вы живете не в Лондоне?

Миссис Дин хмыкнула.

– Лондон – большой город, Мэри. Йорк не идет ни в какое сравнение с ним. – Она вплыла в комнату, прямиком направившись к столу, накрытому для завтрака. – А ты кто такая? – поинтересовалась она у Корк, взяв чайник.

– Это моя горничная, – холодно сообщила Виола.

– Служанка! В таком случае убирайся. – Столкнув Корк со стула, она заняла ее место и принялась за остатки ее завтрака. – Должна сказать, дорогая Мэри, – заметила она, жуя ветчину, – что ты гораздо привлекательнее, чем я смела надеяться. Повидав тебя в младенчестве, я никак не ожидала, что из тебя вырастет Красавица. Ты будешь отлично смотреться на лондонском рынке. Кто знает? Возможно, тебе удастся привлечь богатого джентльмена.