– Не говори глупостей, Джанфеда! Это невозможно по двум причинам. Во-первых, я должна до конца оставаться со своим мужем и разделить его участь, ну а во-вторых… На Мурада сейчас нельзя рассчитывать. Он молод и неопытен, а главное подвержен очень сильному влиянию со стороны своей тетушки Михримах и своей фаворитки Сафие-хатун. Эта наложница полностью завладела его мыслями и устремлениями. Он сейчас целиком в ее власти, Джанфеда. Ты не могла не заметить, как он на нее смотрит. – Нурбану вздохнула. – Всему свой черед. Сначала я должна стать хасеки, и я ей стану!

Нурбану приказала служанке оставить ее одну. Она обвела гордым взором свои роскошные покои и горько усмехнулась.

– Нет, Михримах! Я знаю, ты только этого и добиваешься! Но у тебя ничего не выйдет!

Хотя, надо признать, она умна, эта дочь Роксоланы, все рассчитала предельно точно. Приблизила к себе Мурада, подарила ему умную и красивую рабыню, которая тут же влюбила его в себя. Да, она бы очень хотела, чтобы сейчас у власти оказался послушный и любящий племянник, к тому же молодой, неопытный и по уши влюбленный. Она не простила им с Селимом смерти Баязида и его сыновей и никогда не простит. А как она смотрела на Нурбану во время их последней встречи! Сколько обжигающий ненависти было в ее взгляде! Она мечтает только о том, чтобы уничтожить ее, сделать ей больно, унизить, заставить страдать. Поэтому она не хочет, чтобы ее брат взошел на престол. Быть валиде при Мураде… Нет, к этому надо подготовиться, подготовиться за время правления Селима. Необходимо завоевать должный авторитет, чтобы, когда ее Мурад придет к власти, быть во всеоружии. Сафие-хатун очень быстро прибрала Мурада к рукам, окрутила его, как в свое время она сама окрутила Селима. Нурбану знала, чем это грозит. Раньше она была ночным соловьем, а теперь по ночам будет петь Сафие. В поединках между валиде и хасеки победа остается за последней. Так было с Хюррем-султан, которая взяла верх над валиде Айше Хафсой, так было и с ней самой – она знала, что значит для своего шехзаде гораздо больше, чем мать, хотя, безусловно, Селим очень любил и уважал свою валиде. От Сафие исходила опасность. Годы, проведенные в борьбе, научили Нурбану различать ее запах. За невинным ангельским личиком этой наложницы скрывается честолюбивая, жестокая, хладнокровная и коварная интриганка, способная на все. Дай Аллах, она родит девочку, тогда можно будет как-то избавиться от нее и спасти Мурада. Но вот если у них будет маленький шехзаде… Но пока Нурбану не хотела даже думать об этом! Нет, надо во что бы то ни стало переубедить Селима. Война продолжается, и занятых позиций она не уступит.

Мысли одна тревожнее другой проносились в ее голове. Впрочем, она думала не только о собственной выгоде, но и судьбе государства. Если Селим исполнит свое намерение, под угрозой окажется вся империя, которая останется без Повелителя. Нет, этого допустить нельзя. Слава Аллаху, теперь у нее, бывшей рабыни, есть возможность влиять на ход истории. Несмотря на только что произнесенные слова и мрачную решимость Селима, она отдала распоряжение о сборах и вызвала к себе Иосифа Наси.

5

Вообще Нурбану не очень жаловала дона Иосифа. Этот стареющий хитрый еврей с бегающими глазками имел слишком большое влияние на ее супруга. Они проводили вместе почти все время. Не было и дня, чтобы Селим не позвал дона Иосифа в свои покои. Когда между Селимом и Баязидом вспыхнула вражда, еврей принял сторону Селима, за что тот был ему крайне признателен и оказывал всяческую поддержку. Не последнюю роль играл и тот факт, что именно Наси занимался поставками кипрского вина, которое так нравилось шехзаде. Он был доверенным лицом Селима наравне с Мехмедом Соколлу, но с недавнего времени стал выходить на первый план. И это не удивительно, ведь Соколлу служил Повелителю и все время находился рядом с ним, а Наси, напротив, постоянно был подле Селима, вечно крутился у него под ногами. Он действовал исподволь, незаметно, и шехзаде, обсуждая с ним положение дел в своем санджаке, даже не догадывался, что принимает решение не сам, а действует по указке Наси. Сейчас эта еврейская хитрость будет весьма кстати.

– Дон Иосиф! Мне нужна Ваша помощь, – выпалила Нурбану, едва он переступил порог ее покоев.

– Зачем же я мог понадобиться госпоже? Даже ума не приложу, что заставило Вас вспомнить о бедном еврее.

Нурбану собралась с духом. Этот человек был ей неприятен, но другого выхода она не видела.

– Дон Иосиф! В последнее время Вы очень сблизились с шехзаде.

– И это огромная милость с его стороны. – Нурбану нахмурилась, она не любила, когда ее перебивают.

– Только что мы получили известие о кончине султана Сулеймана.

– О Аллах!

Немного помолчав, Нурбану продолжала:

– С шехзаде творится что-то странное. Он объявил мне, что намерен отказаться от престола.

У Иосифа вытянулось лицо, и даже бегающие глаза на мгновение остановились.

– Как? – только и мог выдохнуть он.

– Вы все понимаете, дон Иосиф. Понимаете, что своим решением он ставит под удар все – империю, будущее своего сына, да и Ваше будущее тоже. – Нурбану многозначительно посмотрела на него.

– Мое? Что Вы имеете в виду?

– Мы оба знаем, что я имею в виду, – тон Нурбану стал резким и отрывистым. – Прошу Вас, не заставляйте меня перечислять все те милости и привилегии, которые сулит Вам правление Селима. Вы же не хотите всего этого лишиться?

– Что я должен сделать, султанша?

Нурбану едва заметно улыбнулась.

– Наконец-то Вы меня поняли, дон Иосиф. То же, что делаете всегда. Убедите его. Вы это умеете.

– Но, госпожа, разве я могу соперничать в этом с Вами? Ведь шехзаде так любит Вас, Вы мать его сына и наследника, и я не вправе…

– Дон Иосиф, пожалуйста, не нужно всех этих увещеваний. К сожалению, вину любви Селим давно предпочитает то, которым угощаете его Вы. Действуйте, прошу Вас! Это в Ваших интересах. Мне неважно, какими методами Вы воспользуйтесь, но Вы должны уговорить Селима изменить решение.

Теперь холодная усмешка тронула уста Наси.

– Как прикажете, госпожа.

Он поспешно поклонился и вышел.

Нурбану не ошиблась в доне Иосифе. Тот сразу осознал ее правоту. Если сейчас не уговорить шехзаде, все его усилия пропадут даром. А сколько подарков он сделал престолонаследнику, сколько золота и драгоценностей преподнес! Он строил грандиозные планы на правление Селима, связывал с ним огромные надежды. Неужели все напрасно? Нет, он не мог этого допустить. Действовать нужно незамедлительно. Иосиф направился к покоям шехзаде и попросил его об аудиенции. Один Аллах ведает, что именно он говорил шехзаде, но через три часа экипаж Селима уже двигался по направлению к столице.

6

Дильсизы положили тело лекаря в кожаный мешок и незаметно вынесли его из шатра. Подобные задания они получали не впервые. Никто, никто не должен узнать о кончине султана. Но долго скрывать правду все равно не получится. Надо что-то придумать. И Мехмед-паша придумал. Воины хотят видеть живого Повелителя, что ж, они его увидят! Он взглянул на Сулеймана, который, казалось, просто спал, но даже сейчас этот сон, уже вечный, вовсе не был безмятежным, словно какая-то тяжкая дума пронзила его и не отпускает даже сейчас, после кончины. Именно такое выражение лица в последнее время было у Сулеймана, и это им на руку. И даже закрытые глаза не помеха – пусть думают, что Повелитель прикрывает их от усталости или яркого света.

Несколько дней Мехмед-паша собственноручно гримировал своего великого господина, подкрашивал щеки кармином, бороду и волосы – сажей, и ни у кого из входивших в шатер не возникало и мысли о том, что перед ним мертвец. Более того, им ежедневно поставляли еду, и все приказы отдавались от имени султана. Спустя какое-то время в шатре начал распространяться зловонный запах, но Мехмед и тут нашел выход из положения. Соколлу уже давно приглядывался к одному из пажей, Озгюру. Это был немолодой слуга с бледным лицом, крючковатым носом и редкой бородкой. По всей видимости, он страдал от какой-то болезни. Подозвав его, Соколлу произнес следующие слова:

– Мне нужна твоя помощь, Озгюр-ага. Много лет ты верно и преданно служил великому султану Сулейману. Его больше нет с нами, Озгюр.

– О, Аллах! Какое несчастье! Мир праху его!

– Озгюр, прошу, слушай меня и не перебивай. Никто не должен узнать об этом, пока не должен, – сказал Мехмед, делая ударение на слове «пока». – Думаю, ты догадываешься, почему.

– Да, паша, я все понимаю. Вы опасаетесь восстания, верно?

– Верно, Озгюр. Султан Сулейман больше всего на свете хотел, чтобы передача власти прошла мирно. Поэтому я и вынужден все скрывать. Сейчас наступил критический момент. Мне нужен человек, который может сыграть роль султана семи стихий. И на эту роль я выбрал тебя.

– О, Мехмед-паша, я…

– Вознаграждение будет щедрым. Ты знаешь, я никогда не обижаю тех, кто оказывает мне услуги.

– Могу ли я отказаться! Я все сделаю, как вы велите, паша.

Озгюр в знак уважения склонил голову.

Под покровом ночи Мехмед-паша, Феридан-бей, а также Джафер-ага, оруженосец падишаха, с помощью дильсизов омыли тело почившего Сулеймана и временно погребли его под шатром. А на следующее утро появился новый Сулейман. Озгюр отлично справлялся с поставленной перед ним задачей. Впрочем, несмотря на всю ответственность, она не была чересчур сложной. Несколько дней слуга провел на султанском ложе, а затем после завершения ремонта крепости, на котором настаивал Мехмед-паша (разумеется, с тем чтобы потянуть время), войска, наконец, отправились в путь и выступили в направлении Стамбула. К тому времени Соколлу получил известие о вступлении на престол Селима II, знал, что тот скоро достигнет Белграда, но пока предпочитал отмалчиваться. Озгюр-ага все это время ехал в султанском палантине, усаженный среди подушек. И вот, когда армия подошла к Белграду и расположилась на привал, Великий визирь наконец объявил о кончине Сулеймана.