– О, Эйл, – позвал женский голос.

Роман закрыл глаза от досады – он не любил этот резкий голос, принадлежавший тучной супруге Реймонда Мэриан. Она обычно звала его Эйл – так она сократила его фамилию Эйлсгарт. Эта бесцеремонность только увеличила неприязнь, которую Роман чувствовал к ней с первой же встречи. Недовольно буркнув, он повернулся.

– Что ты думаешь об этой шляпке? – Повертев головой перед зеркалом, Мэриан застыла неподвижно.

Стоящий позади нее Реймонд рассмеялся.

Роман не мог понять привязанности своего друга к этой женщине. Она говорила чересчур много и слишком громко. Впрочем, тем же отличался и Реймонд, так что эти двое очень друг другу подходили. Поженились они совсем недавно и в Лондоне появились во время свадебного путешествия. Роман и сестра Мэриан Аннабелла познакомились благодаря этой паре и сразу почувствовали взаимную симпатию, достаточно сильную, чтобы провести вместе несколько интересных дней и вечеров. Это в какой-то мере избавило их от повседневной городской скуки. Иногда они собирались вчетвером. Но для Романа такие встречи всегда были утомительны.

Роман поспешил присоединиться к своим спутникам, пытаясь понять, почему он мог спутать Люси Миллер с Тристой Нэш. Было ли это вызвано совпадением цвета волос или стройностью фигуры? Ведь он совсем не думал о Тристе. Хотя это бывало раньше, и довольно часто. Однако все же не так часто, чтобы она мерещилась ему в совершенно незнакомых людях.

Скорее всего, заключил Роман, он действительно видел Тристу.

Это противоречило разуму – однако всеми своими чувствами, кровеносной системой, теплотой, что разлилась по телу, Роман ощущал, что это так и было. Его тело напряглось, стало тугим и упругим, готовым к действию. На что оно отреагировало – на реального человека или на вспыхнувший в голове образ?

Наверное, все эти фантазии возникли в его голове от скуки. День оказался на удивление серым. Рей был любезен, но Мэриан постоянно играла у него на нервах. Аннабелла оказалась безнадежно заурядной. Она полностью его разочаровала. Но от этих женщин в ближайшие дни избавиться будет нелегко.

Роман заплатил за шляпу и поспешил открыть перед дамами дверь. Когда его спутники прошли, Роман посмотрел на занавес и увидел, что Люси наблюдает за ним с тревогой. И тут его кольнуло предчувствие, что он упустил что-то очень важное.

А он всегда верил предчувствиям.

Глава 2

Триста сидела в небольшой гостиной дома, который снимала вместе с Люси и ее мужем Дэвидом. Дом, расположенный в очень фешенебельном районе, был довольно скромным, хотя и вполне удовлетворял своих жильцов – Люси, Дэвида, Тристу и ее маленького сына Эндрю.

Триста посмотрела на кузину:

– Мне многое нужно объяснить.

Лицо Люси засветилось вниманием. В тишине был хорошо слышен шум воды с кухни – там их единственная служанка и кухарка Эмили присматривала за Эндрю, устраивавшим в тазу морские битвы – от столкновений викингов до Трафальгарского сражения.

Дэвид Миллер был в маленькой комнате, которую он использовал как контору. Потеряв работу в банке, он стал все больше времени проводить здесь, читая медицинские труды. Это занятие его очень увлекало. К сожалению, он частенько воображал, что страдает от того множества болезней, о которых прочитал.

Таким образом, оба мужчины дома занимались любимыми делами, оставляя женщинам возможность вволю наговориться.

– Я впервые обратила внимание на Романа, когда мне было шесть лет. – Голос Тристы смягчился, когда она вспомнила, как Роман выглядел ребенком – с длинными руками и ногами, немного худым, с непропорционально большим носом и круглыми тревожными глазами. Тогда Роман вызывал в ней и нежные чувства, и страх. Теперь, много лет спустя, когда она видит его, испытывает те же чувства.

Люси поднялась, взяла два бокала и налила вина. Это она делала редко, но сегодняшний вечер был исключением. Передав бокал Тристе, она приподняла свой в знак солидарности, а затем пригубила.

Триста молча смотрела на нее, занятая своими мыслями.

– Это долгая история. Ты об этом можешь и сама догадаться из того, что я рассказывала тебе про Эндрю.

– Насколько я понимаю, ты не хочешь, чтобы Роман знал...

– Про Эндрю. Да. Он даже не подозревает, что у него есть сын. – Триста тяжело и протяжно вздохнула. – Как я могла ему рассказать? Если бы ты знала все, ты бы сочла меня дурочкой. А я такой и была... Ты будешь думать обо мне очень плохо, если узнаешь обо всей лжи, на которую я пошла, о том, как я обманывала даже тебя.

Люси безразлично пожала плечами:

– Я хотела бы, чтобы ты мне все рассказала. Впрочем, я тебя и так понимаю. Когда я представляю, что должна вынести женщина, родившая незаконного ребенка, мне ясно, как ты мучилась.

Тристе никогда и в голову не могло прийти, что ее ребенок будет внебрачным. Она хорошо понимала, как трудно остаться одной с ребенком на руках в совсем еще юном возрасте. Но это произошло, и потому Тристе пришлось пойти на решительные и, возможно, не совсем законные меры для защиты своего чада.

– Я ненавижу ложь, но, Люси, скрывая это от Эндрю, я была бы дурой, если бы начала рассказывать всем остальным. Это только мой секрет.

– А капитан Фэрхевен? Он вообще существует?

– Только в моем воображении. Ты же понимаешь, что мне нужно было выдумать мужа ради сына. И я его выдумала.

Внезапно Триста замерла, с силой сжав кулаки.

– Сейчас трудно представить себе мою безрассудную беспечность. Но в юности я была совсем другой. Не такой холодной и рассудительной. – Она сделала жест рукой в сторону Люси. – В этом частично виновата и моя мать.

– Твоя мать? Какое отношение к этому имеет тетя Джудит?

– Она первая влюбилась в Романа. Когда она смогла, наконец устроиться в Уайтторн-Мэнор, мы были счастливы, что нам больше не грозит очутиться на улице. Мама решила, что все и дальше будет так же замечательно. И когда мы в Уайтторне познакомились с этим ужасным мальчиком, она считала его прямо божеством. Она была очень романтична, а я во всем следовала за ней.

Мне нужно было больше доверять своему первому впечатлению. Я сразу поняла, что с этим человеком трудно найти общий язык. Тем не менее я сделала его для себя идеалом, хотя прекрасно видела все его недостатки – несдержанность, стремление подавить, чертовскую надменность, а порой и редкую злость.

– Я помню письма тети Джудит моей матери, – улыбнулась Люси. – Мальчик относился к ней с почтением. Но у меня создалось впечатление, что они ссорились по какому-то поводу.

– Мама была единственной женщиной, которую он уважал. И иногда он прислушивался к ее словам, даже когда ему не хотелось. Его отец уехал от семьи в Лондон, совершенно бросив Романа, его сестру и мать, которую... пожалуй, нельзя плохо говорить об умерших, но леди Эйлсгарт очень любила выпить. Вино, шерри, настойка опия. Она была очень несчастной женщиной. Когда лорд Эйлсгарт прикатил в Лондон, он открыто жил вместе с любовницей и, по отзывам, очень был доволен. Его собственная жена в это время прозябала в нищете, заражая мрачностью всех, даже своих детей. Ее дом представлял собой печальное зрелище, всюду царила бедность. Ее дети выглядели совсем жалко, больше я никогда не видела ничего подобного.

– Неудивительно, что все это тронуло сердце твоей матери. Она решила, что плохой характер юного Эйлсгарта объясняется обстановкой в семье.

– Плохой характер выражался не в том, что он сидел в углу и ныл, наоборот, он носился по дому сломя голову. Когда я приехала в Уайтторн, он был старше меня в два раза, злой и вредный, как тролль. Только тролли еще и уродливы, а он был очень красив, хотя и несколько угловат и долговяз, да еще с взъерошенной шевелюрой, поскольку не причесывался и не использовал помаду для волос. Но и в таком виде он был просто великолепен.

Люси задумчиво отхлебнула вина.

– Похоже, он тебе нравился?

– Он нравился всем... хотя было в нем и что-то неприятное. О, поначалу он относился ко мне просто отвратительно. Он дразнил меня и пугал, утверждая, что в доме полно привидений, которые едят детей. Иногда он воровал мой десерт, запускал в детскую насекомых, чтобы напугать свою сестру и меня, все время подшучивал над нами и – что было для нас хуже всего – называл нас сосунками.

– Какой ужасный ребенок! – рассмеялась Люси.

Триста улыбнулась своим воспоминаниям, думая, что рассказывать все это ей бы не следовало, но остановиться она уже не могла.

Роман был подобен урагану, который, проносясь по дому, оставляет после себя опустошение. Но в нем была и притягательность, он не оставлял равнодушным, он был загадкой, которую всем хотелось понять... или, может, только ей. Поскольку она уже тогда что-то к нему чувствовала.

– Временами он был просто ужасен. Но мама сказала, что я должна быть к нему терпимой. А я всегда слушалась маму.

Триста задумчиво мерила шагами комнату. Люси молча следила за ней взглядом.

– Да. Тетя Джудит всегда отличалась добротой. Она была тактичной и очень красивой. Но когда ты поняла, что в него влюбилась?

– Это произошло через несколько месяцев после того, как мы приехали в Уайтторн. Он часто отправлялся надолго в лес. В доме начиналась настоящая паника – и вдруг он возвращался, равнодушный и безразличный, считая, что весь шум относительно его исчезновения поднят зря. – Она вздохнула и тут вдруг заметила, что нервно сжимает руки. – Однажды после очередного долгого отсутствия он вернулся домой и увидел, как я воюю с его сестрой, пытаясь вернуть куклу, которую мама сумела мне купить на свои небольшие деньги. Грейс очень мне тогда завидовала. И не только из-за куклы, но и потому, что у меня такая мама. Ее собственная мать на нее почти не обращала внимания. Так что сердиться на Грейс я не могла. В ней не было присущей всем Эйлсгартам энергии, и, не получая никакой заботы, она словно увядала день за днем.