Я выхожу из цирюльни, перекурив на порожке с Люсей, шагаю обратно в машину. Усаживаюсь за руль и проверяю телефон. Одно сообщение от Бивня. Говорит все спокойно, они следят за Якуткой со двора, а она из окошек за ними. Недовольная говорит, хмурая.

Двадцать семь писулек от Вероники Сергеевны: свадебный бутик с платьями для невесты нашла, тамаду нашла, себе наряд нашла, розовое шампанское самое вкусное, скидывай деньги на оплату суеты. С Магдаленой и дочкой уже мчит к Хамаровой, чтобы не дать скучать перед важным событием. Так Якутка вас и ждет. Ага.

Перевожу на карточку Вероники нужную сумму.

Остаток дня уделил основным вопросам в группировке, проводил собрания, решал проблемы. Как, впрочем, и пятницу перед регистрацией. Я не видел Хамарову и не слышал, только из разговоров с Вероникой знал, что все в порядке.

В субботу я продрал шары, едва взошло солнце. На террасе Громова стол еще влажный от росы. Я пью кофе и коряво царапаю на листке бумаги свое прошлое. Я пишу про Грозный, мать, отца, рано ушедшего друга Салиха. Сворачиваю листок и прячу в букет из красных роз, который лично покупал для Айяны.

Сегодня я женюсь и у меня тоже будет семья. Почти настоящая. Если у нас появятся дети, я сделаю все, чтобы они не повторили моей судьбы.

— Замут? — сонно хрипит Гром и пряча кулаки в карманы штанов, выходит ко мне. — Переживаешь?

— Еще чего!

— Слишком заметно, — усаживается напротив. — Ты знаешь, как я ценю тебя, боец, поэтому решился на уступки. Но не забывай, какую женщину ты выбрал.

— Эта блажь только из-за рудника.

— Нет, Замут. Мне можешь не пиздеть.

И Гром, как всегда, прав.

Я принимаю душ, моюсь на два раза. Хорошо, что Артём во дворе, а его жинки нет в доме. Я беру фен Сергеевны. Укладываю волосы так, как показывала Люся. И об этом никто никогда не узнает. В комнате, лично отведенной мне Громом, я надеваю новый черный костюм и ахуенную белую рубашку. В нагрудный карман помещаю такую же розу как в букете для Айяны.

— Ты же брызгался одеколоном, Замут. Прекращай, а то подохнем, пока доедем в Загс!

Подшучивает такой же с иголочки Гром, только в сером костюме и без роз.

К полудню мы выходим из дома. На территории ровно половина бойцов ОПГ заставили тачками улицу вплоть до соседней, примяв бизнесменские газоны. Вторая половина стало быть уже у меня. Они охраняют женщин и будут сопровождать их до Загса.

По дороге я почти одну за одной поджигаю сигареты, промачиваю горло слащавым шампанским по совету Вероники Сергеевны. Мы подъезжаем ко дворцу первыми, скоро подтянутся остальные и, наконец, привезут мне Хамарову. У нас остается свободное время, еще раз проверяю связь с бойцами по рации. Вот такой я жених.

— Бивень, снайперы на местах?

— Да, сама территория Загса тоже отцеплена, левых не будет.

Пришлось усадить стрелков и на время заблокировать здание. Хоть мы и не афишировали событие, но уверен слухи уже расползлись по городу. Я не хочу, чтобы кто-то посмел омрачить сегодняшний праздник. Желающих предостаточно.

На светлой каменной дорожке у Загса просторно и стоят лавки как в райских садах. Здесь слишком много зелени и цветов. Я выправляю стать и, возвышаясь по центру, встречаю глазами подъезжающий Хаммер.


Грудину ломит от предвкушения и да, я волнуюсь.

Дверца Хаммера плавно распахивается, я замираю — Магдалена с ног до головы в жемчугах корячится. Выдыхаю, но снова замираю — мелкая пуля, дочка Грома в ядерно-желтом платье вылетает следом. Раздражаюсь, задерживаю дыхание и… Сергеевна в леопардовом платье до щиколоток медленней всех лезет из тачки. Моя-то где?

Не выдерживаю, быстрым шагом оказываюсь рядом с Хаммером, интуитивно протягиваю ладонь и из салона за нее хватается ледяная ручка с тонкими пальцами. Я помогаю Айяне выйти и сдавливаю улыбку, сохраняя имидж.

Сначала я вижу белоснежное пышное облако юбки, расшитое камнями. На солнце переливается так, что охота прищуриться. Потом такой же сияющий корсет, что приподнимает маленькие сиськи Хамаровой. Кудрявые распущенные локоны, а сверху диадему. Айяна поднимает на меня лицо.

— Ух ты, ж…

— Слишком ярко накрасили, да?

— Охуенно…

Всё. Айяна дрожит и светится. Она улыбается во весь рот, и я тоже сдаюсь. Передаю ей букет. Обхватываю за корсет, дотрагиваюсь ладонью обнаженных плеч. Айяна красива. Я и дома считал Хамарову привлекательной, но сейчас особенно. Надышаться ей не могу. Зависаю в холодных голубых глазах.

— Эмин?

Я слышу ее шепот и теряю контроль. Склоняясь нежно целую Айяну, ощущая во рту вкус ягодной помады. Сегодня Якутка даже пахнет иначе или просто у меня снесло крышу. Я обнимаю Хамарову, а девушка прижимается щекой к моей груди. Ей страшно.

— Не бойся. — Говорю тихо только для нас двоих. — В запасе еще пятнадцать минут и я должен выяснить… — дотрагиваюсь ее подбородка, снова поднимаю лицо Айяны, — эта свадьба… Если ты не захочешь, после росписи я к тебе не притронусь. Я не буду тебя насиловать и…

— Эмин, я захочу.

— По своей воле?

— Да.

— Тогда я скажу тебе одну вещь, — уже блякнул, но слова застревают в глотке. Пожалуй, тяжелее этого ничего не испытывал. Но говорю, как чувствую, — кажется, я влюблен в тебя… Айяна…

Якутка широко-широко распахивает глаза, снова улыбается, смущается, краснеет. Я дурею оттого, что Хамарова счастлива, и чтобы не сорваться отхожу в сторону. Впервые за долгие годы смог подарить кому-то радость, а не боль.

— … иди Хамарова, с Вероникой полялякай.

— Как же?

— Ты теперь не пленница.

За углом дворца рядом с пепельницей докуриваем по последней с Громом и на кураже впадаем в черный юмор. Я почти расслаблен, ведь после сказанных слов, как камень с души.

Через мгновенье мы с Громовым напрягаемся, слышим выстрел. Швыряю окурок в сторону, вылетаю ко входу в Загс.

— Отставить стрельбу! Пусть бежит.

Тут же приказываю в рацию.

Хамарова. Манда. А меня действительно нужно сковать цепями и бить столько, пока вся дурь из башки не выветрится. Я вижу пышный подол свадебного платья, который придерживает Якутка. Девушка огибает тачки, пару раз оборачивается на меня и скрывается за резным забором.

— Сбежала.

Твердо констатирует за спиной Гром.

— Сука она. Никуда не денется.

— Я тебе говорил, не стоит забывать, что за женщину ты себе выбрал. Якутка. И воспитывалась гребаным Тамерланом.

Снова жму кнопку на рации, подношу к губам:

— Бивень, возвращайте беглянку. Пусть отдаст нам то, что обещала!

Глава 15

Я в бешенстве. Очень хочу еще раз посмотреть в ее бесстыжие глаза. В последний раз, а потом я все же уведу Хамарову в Загс, и она поставит роспись. Я надену на ее палец кольцо с рубином как символом моей страсти. С гравировкой защиты и выпровожу к чертовой матери. Айяна мечтала о свободе? Что ж. Наверное, я не заслуживаю любви после всех грехов, совершенных в прошлом.

— Гром, — мне нелегко принимать это решение, но я оборачиваюсь к лидеру, — выбей из меня всё. Отхуярь так, чтобы больше и в мыслях не было совершать подобного.

— Ты уверен?

— Абсолютно. Сегодня вечером. Когда мы завершим сделку с Хамаровой.

— Как скажешь.

Каждая секунда растягивается в невыносимое ожидание. Меня трясет так, что зубы сводит. Окидываю взглядом бойцов, женщин. Вероника кусает губы, чтобы не заплакать. Мы все рассчитывали на праздник, но Якутка поступила иначе. Обманула меня и как убедительно.

Крепко сжимаю кулаки и начинаю гореть, когда у ворот дворца появляется зашуганный Бивень. Несется прямиком ко мне, держит в руках пару туфель, усеянных стеклянными камнями.

— Командир… вот…

— Где моя Хамарова?!

— Ее нет. Испарилась. Нигде нет.

Выхватываю лодочки и с размаха отшвыриваю в сторону.

— Найти! Вернуть мне девушку!

***

Олеся.

Вся женская часть Громовской семьи поселись у Эмина на пару дней. Я не особо раскрывала душу перед Вероникой и ее матерью, но, признаться, полностью очаровалась маленькой Ариной. Заводная батарейка.

Я бы тоже хотела детей когда-нибудь. В то время, когда стану поистине свободной от долгов, брата и ненавистного Громова. Готова отдать ему все до последних трусов, лишь бы рассчитаться.

Я представляю уютный дом из толстого бруса и теплый камин. А за окном пасутся олени. В Рождественскую ночь мы с Эмином уже нарядили елку и приготовили подарки для нашей ребятни. Непременно троих и таких же красивых, как сам Эмин…

С Вероникой Сергеевной и сопровождением наемников мы ездили в полицейский участок, где жена Грома сначала сама о чем-то беседовала за закрытыми дверьми кабинета, а после пришлось постараться изобразить растеряшу. Теперь в моей сумке на длинной цепочке есть документы. Подлинные на имя Айяны Хамаровой.

В субботу к полудню усаживаемся в роскошный Хаммер. Я вся на взводе даже несмотря на бессонную ночь и трехчасовые сборы именитым стилистом. Сердце бьется в агонии, вот-вот и я снова встречусь с Эмином.

— Айяна, перестань ковырять ногти, маникюр испортишь!

— Боюсь, Вероника, боюсь не понравиться Замуту.

— Сдурела? Да видела бы ты, как боец готовился. Все заранее продумал, самое лучшее выбирал. Чувства они ведь не зависят от цвета помады.

Ох… Через затемненное стекло Хаммера я вижу Дворец бракосочетания и резной забор. Теряюсь, места себе не нахожу, ерзаю, когда дверца авто плавно распахивается. Я сижу в самом конце, наблюдаю, как покидают салон родственницы Громова, а у самой будто ноги отсохли. И руки.

Совсем скоро у меня тоже будет свадьба. Семья. Настоящая. И самый красивый муж, выбранный душой, а не старик, выбранный братом.