Тут в кабинет вошла Регина Александровна и сообщила, что на телефоне ожидает ответа представитель банка «Удачное вложение», в котором мы совсем недавно подавали заявку на кредит.

Трубку взяла я, на другом конце провода вежливая девушка сообщила, что их банк готов нам выдать кредит на выгодных для нас условиях. Поблагодарив её, я сообщила об это мужчинам.

— Наконец-то, — выдохнул отец, — хоть одна хорошая новость за последние дни.

Вооружившись всей необходимой документацией, мы отправились в банк.

Как только мы вышли из здания фирмы, нас тут же окружила охрана во главе с Сан-Санычем. Это охрану к нам приставил Кабаев, едва узнав о том, что я уехала и забрала с собой Иришку.

От здания фирмы до стоянки было всего лишь несколько десятков метров. Мы с папой шли рядом, Степаныч впереди нас. Мы с папой обсуждали предстоящую встречу, как вдруг он схватился за сердце и стал падать.

— Что с тобой, папа, тебе плохо? — я подхватила его под руки. — Что сердце? — крикнула я, но он мне не ответил.

Тут я увидела, как из-под его пальцев начала просачиваться кровь.

— Папа!!! — закричала я, осознавая весь ужас происходящего. — Папочка, нет, только не умирай, — я наклонилась к нему вплотную, когда он уже лежал на асфальте.

— Прости меня, доченька, за всё прости. — Тихо прошептал он и закрыл глаза.

— Папа, папа! Живи, слышишь, живи! — я стала его трясти, хотя сама прекрасно понимала, что он меня уже не слышит.

Тут меня Сан-Саныч подхватил под руки и утащил обратно в здание.

— Отпустите меня, там мой папа! — кричала я.

Я ещё долго находилась у себя в кабинете в неведении. Конечно, я пыталась оттуда выйти и не раз, но люди Кабаева меня не выпускали.

Тут в кабинет вошёл Андрей, по его выражению лица я поняла, что произошло самой страшное.

— Что с папой? — я подошла к нему. — Что с папой? Он жив? — но Андрей молчал. — Что с папой? — я схватила его за грудки и начала трясти. — Ну же не молчи!!

— Мне очень жаль, — тихо прошептал он и тут же обнял.

Больше не нужно было никаких слов. Я и так поняла, что папы больше нет…

Гроб с телом папы стоял в гостиной нашего особняка. За то время, что он был там, с ним приходило проститься много людей. Они приносили цветы, венки, выражали соболезнования.

И все они как один говорили, что понимают нашу боль и утрату, и искренне нам сочувствуют. Но от этих слов легче не становилось.

Потом были похороны, на которых друзья и коллеги папы говорили длинные и пламенные речи, прощание и поминальный обед. Всем этим занимался Андрей, он все организовал сам. Ничего не спрашивая у меня, он принял самое верное решение, похоронив папу рядом с дедушкой.

— Стерва! — услышала я за спиной, провожая одноклассника папы. Повернувшись, я увидела Светлану. — Это ты виновата! Из-за тебя папу убили! Я ненавижу тебя!

Услышав крики, Андрей быстро подбежал ко мне.

— Всё в порядке? — спросил он у меня, на что я молча кивнула. Я сейчас не осуждала сестру, потому что она, как и я потеряла отца.

Поняв, что поругаться со мной не получится, она сильно меня толкнула и выбежала из ресторана. И только сильные руки Андрея не дали мне упасть.

После того как всё закончилось, Андрей забрал нас с дочкой к себе. И вот я снова в доме Андрея. Я и дочка, как будто и не уезжали оттуда.

Глава 41

Признаться, смерть папы выбила меня из колеи. Мне ничего не хотелось, кроме как забиться в уголок и плакать, плакать, плакать. Мне казалось, что если я поплачу, боль утихнет и станет легче, но, увы, легче не становилось, а после пролитых слёз к боли добавилась пустота в душе. Пустота от потери близкого и родного человека.

Но как бы там не было, но на следующий день я собралась ехать в офис. Конечно, на ум мне работа не шла, и я не могла ни о чём думать, кроме как о случившемся. Но я искренне надеялась, что как только я окажусь в офисе, работа накроет меня с головой.

Тем более, я больше чем уверена, что тот, кто убил папу, надеялся тем самым убрать с пути и меня, понимая, что работать я не смогу. Но сейчас я как никогда должна быть сильной.

Поэтому приведя себя в порядок, спустилась в гостиную. Там были Андрей и Сан-Саныч.

— Доброе утро, — поприветствовала их я.

— Доброе утро, — Андрей подошёл ко мне, — ты как?

— Уже лучше, спасибо.

— Вот, это тебе, — Ефремов протянул мне папку с какими-то бумагами.

— Это что? — не поняла я.

— Досье на Одинцова, Стрельников прислал, — пояснил Сан-Саныч. — Почитай на досуге.

— И что там? — поинтересовалась я. — Только не говорите, что не знаете, всё равно не поверю.

— Почему же, — улыбнулся Кабаев, — знаем. Чист твой Степаныч как младенец. Честно, я даже удивлён, что такие люди остались. Любые его телодвижения и звонки связаны с тобой и со спасением фирмы и тебя. Подробнее прочитаешь сама.

— Ну, слава Богу, — выдохнула я. — Хоть одна хорошая новость.

Если честно, я не верила в виновность Степаныча и давно отпустила эту ситуацию, связанную с ним. Но сейчас мне стало намного легче.

— Хорошо, спасибо, обязательно прочитаю, — я взяла сумочку и собралась выходить, но тут в особняк позвонили.

— Интересно кто это? — Андрей вышел из дома, а буквально через минут пять вошёл в дом вместе с Екатериной Ивановной.

— Баба Катя? — удивилась я. — Что ты здесь делаешь? Что-то случилось? Или ты Иришку приехала проведать?

— Да нет, Наташенька, я с тобой поговорить приехала.

— Хорошо, идём ко мне в комнату, там поговорим, — я взяла её за руку и мы поднялись ко мне.

— Ну, что ты хотела мне сказать? — спросила я, понимая, что разговор будет серьёзным, потому что баба Катя была явно чем-то встревожена.

— Я хочу тебя попросить отказаться от фирмы.

— Это с каких таких пирогов?! — возмутилась я.

— Да ведь убьют они тебя, понимаешь, убьют!

— Нет, баба Катя, никому я фирму не отдам. Никому!

— Но ведь не твоё всё это, не твоё!

— Это как?

— Это тобой нажито? Не тобой. Тобой наработано? Не тобой. Зачем тебе чужие проблемы расхлёбывать? У тебя же дочка, ты ей живая нужна! — привела она, как ей казалось веский аргумент.

— Это дедушки, моего дедушки! Понимаешь? Он мне всё оставил, он мне доверял, и я не могу его подвести!

— Да не дедушка он тебе, не дедушка! — выпалила баба Катя и сразу же села на кровать, поняв, что сказала лишнего.

— Что-о? — сказанные ей слова пронзили меня словно острый нож. — Что ты сказала?

— Что слышала, Виктор тебе не дедушка, а ты ему не внучка!

Глава 42

— Что значит я ему не внучка? — я присела рядом с ней.

— Эта история началась 23 года назад, — взяв меня за руки, баба Катя начала свой рассказ. — Я в то время в детской больнице работала медсестрой. Там как раз Мария Аронова с дочкой лежали. Болела девочка часто, они из больниц не вылезали, вот и тогда лежали. И вот когда я на дежурстве была, к нам в роддом пришла девчушка, молоденькая совсем, вот-вот родить должна была. А роддом двумя этажами выше детского отделения был. В тут ночь рожениц было очень много. Вот меня знакомая акушерка попросила помочь, я ведь в прошлом тоже в роддоме работала медсестрой, потом в детское отделение перевелась. Ну, так вот, ночью эта девочка родила, а утром сбежала, а дочку свою оставила.

— Та девочка моя мама, а новорожденная малышка я? — в голове моей начал складываться пазл из рассказа бабы Кати. — А как я тогда к Ароновым попала?

— Виктор сноху и внучку проведать пришёл. А там и меня увидел, мы с ним в одном дворе росли, с детства знакомы. Вот и спрашивает он меня, мол, как дела, Катюша, как делишки? Как детишки? А возьми да и скажи, что девочка у нас родилась крепенькая, хорошенькая, здоровенькая. И что мамаша твоя сбежала. А он и говорит, как сейчас помню: «Не порядок это, как она могла от дитя своего отказаться? Родители девочке нужны, дом, семья!» А я ему так между делом говорю, что возьми девочку себе! Так ведь между делом сказала, а он через три дня с документами на усыновление пришёл о сына и снохи. И говорит мне: «Вот, внучка теперь у меня будет, любимая, сам её воспитывать буду, никому не доверю, а то испортят девчонку». Вот так ты в их доме и оказалась. — Закончила она свой рассказ.

После всего сказанного она смотрела на меня, явно ожидая моей реакции. Но я не с тала кричать, задавать вопросы. Я просто опустила глаза, а по щекам скатились горячие слёзы. Не сказав ни слова, баба Катя просто меня обняла.

— Поплачь, девочка, поплачь, — стала она гладить меня по спине. — Может легче станет.

В её объятиях я заплакала ещё сильнее.

После того, как я немного успокоилась, мы продолжили наш разговор.

— Эта девушка не пыталась меня найти? — тихо спросила я.

— Нет, по крайней мере, пока я там работала, нет.

— Так я подкидыш, получается, — пришла к выводу я.

— Да какой ты подкидыш? — попыталась успокоить она меня.

— Баба Кать, прости, но мне нужно побыть одной.

— Пойду Иришку навещу, — понимающе сказала она и вышла из комнаты.

Оставшись одна, я заплакала. Услышанная история была для меня как кинжал в сердце. Получается, что ещё тогда, при моём рождении, не успела я появиться на свет, как меня уже предали, отказались, отреклись. И никто-нибудь, а моя родная мама.

Получается вся моя жизнь ложь, предательство и интриги. Так вот почему мама меня не любила, потому что я была ей не родная. Вот почему я всегда была чужая среди своих. Мне дали имя, дали фамилию, но своей я так и не стала. Вернее стала только для дедушки и папы. Господи, мой милый папа. Он знал, что я не родная, но всегда любил меня.

Что меня ещё ждет? Какие сюрпризы мне ещё приготовила судьба? От всех этих мыслей у меня дико разболелась голова. Я отыскала в сумочке обезболивающее и прилегла…