– Сделанного не воротишь, – сказала Беренгария, – и мы не в силах изменить то, что Джейми женат на ней.

– Я хочу дать ей понять, чего стоили нам ее уловки. Допускаю, что она полагает, будто, сортируя фасоль, заработает себе право жить в нашем доме, но из-за нее скоро нечего будет сортировать…

– Что это было? – встрепенулась Беренгария, повернув голову и прислушиваясь к доносившимся снаружи звукам.

– Я ничего не слышала.

– Прислушайся. Вот опять.

Подойдя к окну, Джоби выглянула и едва не задохнулась от гнева, потому что внизу, в саду, увидела ту, которая разрушила все надежды на благополучную жизнь. Она сидела на каменной скамье рядом с их матерью. С бедной сумасшедшей матерью.

– Там, – проговорила Беренгария. – Что это было?

Джоби не сразу поверила своим глазам.

– Эта Эксия что-то пишет и показывает маме, а та… Мама смеется, – ошеломленно ответила девочка.

– Я иду вниз! – объявила Беренгария, вставая и направляясь к двери.

Хорошо зная расположение комнат, коридоров и лестниц, она уверенно перемещалась по замку.

– Не дай ей повлиять на тебя. То, что она лишь…

– Закрой рот! – отрезала Беренгария, берясь за ручку двери.

Джоби не отставала от сестры.

Спустившись в сад, они спрятались за шпалерой, по которой вился розовый куст.

– Что она пишет? Почему мама смеется?

– Подожди-ка, – бросила Джоби и побежала к замку.

Минуту спустя к Эксии подошел поваренок и позвал ее с собой. Как только девушка исчезла из виду, Джоби схватила листы бумаги, оставленные той на скамье. Мать, как обычно, проигнорировала дочь. Она жила в собственном мире, куда не было доступа никому. Ничто не могло вернуть ее в мир нормальных людей – ни жестокость, ни душевные потрясения. Во всяком случае, до сих пор.

– Что там? – сгорала от нетерпения Беренгария.

Джоби торопливо рассматривала рисунки.

– На этих рисунках изображен Джейми, – с изумлением ответила она.

Она впервые видела такое мастерство. Джейми был как живой, ей даже казалось, что она чувствует тепло его кожи.

– Да, – не успокаивалась Беренгария, – но что в них вызвало у мамы смех?

Джоби и сама не могла удержаться от улыбки, когда разглядывала рисунки. Она принялась описывать их сестре.

– На них Джейми такой, каким мы его знаем, – говорила она. – Вот на этом он направил свой меч на какого-то крестьянина, спасая Эксию от торговцев с жадными взглядами. А вот на этом… – Она замолчала и засмеялась.

– Ну! Что?

– Джейми в ярости смотрит на фургон, на одной из стенок которого нарисован он сам. Кажется, он сражается со львом. А вот здесь Джейми чем-то озадачен, а рядом с ним спорят две женщины. Одна из них Эксия, а другая очень красива.

– Должно быть, наследница, – заключила Беренгария. – Что еще?

– Вот Джейми втирает масло в изуродованные ноги какого-то мужчины. У него изуродованы только ноги, а все тело очень красивое и сильное. Его голова повернута набок, поэтому я не вижу другую половину лица. Так он выглядит довольно красивым. А на этом…

– Что? Что? – поторопила ее Беренгария.

Джоби понизила голос:

– Джейми лежит на лугу среди цветов и мечтает. У него такое выражение… Я никогда не видела его таким.

– Опиши его! – потребовала Беренгария.

– Он выглядит глупым и смешным, – ответила Джоби, хотя прекрасно знала, что такое лицо может быть только у влюбленного.

– Ну что, ты удовлетворила свое желание пошпионить за мной? – раздался за спиной Джоби голос Эксии. – Понасмехалась надо мной вволю?

– Я не шпионила. Я просто…

– Да? – Эксия ждала, уперев руки в бока. Видя, что Джоби молчит, она принялась собирать рисунки. – Ты дала мне ясно понять, что не желаешь терпеть меня в этом доме. Скоро меня здесь не будет. Тебе нечего беспокоиться. А теперь, если вы не против, я вас покину и…

Она оборвала себя на полуслове, потому что внезапно мать Джейми прижала руки к лицу и заплакала. Эксия мгновенно опустилась рядом с ней на скамью и обняла за плечи.

– Посмотри, что ты наделала, – обратилась она к Джоби. – Не надо, – принялась она успокаивать свекровь. – Я нарисую еще. Хотите увидеть, как Джейми сражается с драконом?

Джоби и Беренгария лишились дара речи, изумленные тем, что их мать сразу перестала плакать. За долгие годы они ни разу не видели, чтобы она плакала или вообще проявляла какие-то эмоции.

Эксия начала рисовать. Она комментировала каждое свое движение, описывала одежду Джейми, выражение его лица. Затем она принялась за дракона, изрыгающего огонь и размахивающего длиннющим хвостом. Джоби не сразу сообразила, что пояснения Эксии предназначены для Беренгарии, в то время как сам рисунок – для матери. Переведя взгляд на сестру, девочка обнаружила на лице той живейший интерес, и ее охватила жгучая ревность, несмотря на то что она не поняла, какие чувства владеют Беренгарией, Беренгария принадлежит ей и только ей!

– Наверное, Беренгария ощущает запах дракона, – заметила мать, чей голос, а вернее, связную речь которой они слышали крайне редко.

Беренгария засмеялась:

– Да, ты права. Его чешуя переливается на солнце. А из пасти пахнет паленым. Я даже чувствую запах пота Джейми. Он встревожен, ему страшно, но честь заставляет его делать то, что, по его мнению, правильно. От него пахнет отвагой.

Эксия прекратила рисовать и посмотрела на золовку.

– Ты действительно ощущаешь эти запахи? Лучше, чем другие?

Джоби опередила сестру с ответом:

– Беренгария всего лишь слепа, в остальном она такая же, как все, даже лучше. Она не урод.

– Я тоже не урод! – с неменьшей агрессивностью парировала Эксия.

Беренгария застыла от удивления: впервые Джоби получила отпор! Несмотря на то что к своим близким девочка относилась по-доброму, для посторонних она была самым настоящим кошмаром. Люди боялись ее. А Эксия, очевидно, нет. Наверное, она сама нередко терроризировала окружающих, догадалась Беренгария.

Однако Джоби не обескуражила столь непривычная для нее резкость.

– Ты обманом заставила моего брата жениться на тебе?

– Да! – без колебаний ответила Эксия. – Я надела роскошное платье, которое подчеркнуло мою неземную красоту, и соблазнила его. Ведь он – такая выгодная партия! Ни гроша в кармане и три женщины на руках. Ах да, конечно, он потрясающе красив, благодаря его красоте у вас есть хлеб на столе! Скажи-ка мне, чем вы перебиваетесь зимой? Я впервые сталкиваюсь с таким беспорядком, как у вас на кухне. А теперь взгляни на эти фруктовые деревья! Да их не подрезали более десяти лет, поэтому они почти не плодоносят. А эти цветы! Зря расходуется место. Если у вас мало земли, надо использовать каждый клочок. Посадили бы вместо цветов бобы или лук.

Джоби перевела дыхание и ринулась в бой:

– Цветы для Беренгарии. Так уж получилось, что они ей нравятся. У нее мало радостей в жизни. Если она любит цветы, пусть нюхает их.

– О небеса, да твоя сестра всего лишь слепа, в остальном она нормальная. Думаю, зимой запах бобовой каши был бы ей приятнее, чем аромат всех роз летом.

– Как ты смеешь…

Смех Беренгарии заставил Джоби замолчать.

– Джоби, полагаю, ты встретила достойного противника. Мне кажется… – Внезапно она прислушалась.

Бросив на Эксию надменный взгляд, ясно говоривший о том, что она способна понять сестру даже тогда, когда та не заканчивает свою мысль, – а Беренгария, узнававшая шаги всех домочадцев и обладавшая тонким слухом, первая определяла, когда в замке появлялись посторонние, – Джоби повернулась и выбежала из сада.

– Жуткий ребенок, – заметила Эксия.

Чувствуя себя предательницей, Беренгария улыбнулась:

– Прости…

Эксия остановила ее, отказываясь слушать то, что та собиралась сказать. Она разрывалась между желанием открыть золовкам, кто она на самом деле, и стремлением добиться того, чтобы они полюбили ее такой, какая она есть, а не за то, что она богата – если, конечно, отец, которому уже наверняка известно о непослушании дочери, не лишил ее наследства.

Джоби, не собиравшаяся оставлять свою сестру наедине с наглой узурпаторшей, вернулась через несколько минут с запиской.

– От Джейми, он говорит, что ему нужно задержаться. Оливер не хочет отпускать наследницу.

– И это все? – спросила Эксия, ненавидя себя за отсутствие гордости.

Но ей очень хотелось получить от Джейми хоть какую-нибудь весточку, и она надеялась, что он пришлет записку лично для нее. Казалось, прошли годы с тех пор, как он держал ее в своих объятиях.

– Все, – победоносно объявила Джоби, протянув письмо сестре.

Эксия увидела, как Беренгария ощупала листок.

– Он лжет, – сообщила она. – Джейми грозит опасность. Он хочет, чтобы мы прислали ему помощь.

– Я отправлю посыльного к Монтгомери, – начала было Джоби. – А мы…

Эксия размышляла над тем, что только что произошло. Значит, Беренгарии достаточно дотронуться до клочка бумаги, чтобы узнать, что чувствовал человек, когда писал письмо. У нее закружилась голова, когда она представила, какие возможности таит в себе подобный талант.

– Ты можешь определить, кто лжет, а кто нет? – с благоговейным восторгом прошептала она. – Ты хоть понимаешь, сколько денег можно заработать с такими способностями?

Джоби шагнула к ней.

– Никто не будет эксплуатировать Беренгарию! Мне противно думать, что Беренгария будет сидеть в ларьке и предсказывать судьбу по руке!

– Ты и это можешь? – спросила Эксия, глядя на золовку расширившимися от изумления глазами.

Беренгария молчала, повернув голову в сторону сестры и моргая, в то время как Джоби с надменным видом втолковывала Эксии, что они не принадлежат к классу торговцев и не намерены собственным трудом зарабатывать себе на жизнь.

Наконец Беренгария не выдержала.

– Послушай, Джоби, – перебила она девочку, – нам нужны деньги. Мы же пытались торговать красотой брата – так какая разница?