– Ладно. Давайте посмотрим. Так, и у кого больше всех золотых стикеров?

Ассистентки помогли мне подсчитать стикеры, и я объявила количество очков:

– У Хейла – шесть. У Рауля и Ина столько же. Браво, джентльмены!

Я похлопала в ладоши, остальные меня поддержали, не успев толком сообразить, что будет дальше.

– Теперь давайте узнаем, у кого больше всего черных меток.

Ассистентки показали мне на беднягу Генри – обладателя самого большого числа черных стикеров.

– Генри, о нет! – добродушно рассмеялась я, желая показать ему, что не придаю особого значения этой игре.

Положа руку на сердце, я действительно собиралась отсеять кого-нибудь после игры, однако в случае Генри было очевидно, что его пробелы в знаниях обусловлены исключительно сложностями перевода и недостаточным сроком пребывания в нашей стране.

– Ну, кто там у нас еще? Бурк и Айван. Ну-с, могло быть и хуже. – На самом деле оба они справились весьма посредственно, но по сравнению с Генри у них было на три правильных ответа больше. Ладно, по крайней мере, я нашла объяснение своего равнодушного отношения к Айвану. – Господа, спасибо, что уделили мне время. Я непременно учту эту информацию, когда в ближайшие несколько недель продолжу сокращать число кандидатов. Мои поздравления всем, кто сумел продемонстрировать столь глубокие знания! – Я зааплодировала, и операторы выключили камеры. – Но прежде чем вы уйдете, хочу задать вам последний вопрос. Вопрос несложный, поскольку относится он к нашей недавней истории. – (Парни в ожидании очередной засады принялись нервно переговариваться.) – Если вы знаете ответ, то можете, не стесняясь, просто кричать. Готовы? Так вот, кто скажет, в каких случаях допустимо лапать меня без моего разрешения?

Я с каменным лицом уставилась на них, в глубине души опасаясь, что кто-нибудь сейчас, не дай бог, засмеется. Они начали недоуменно переглядываться, и только у Хейла хватило мужества ответить.

– Никогда! – выкрикнул он.

– Правильный ответ. И постарайтесь хорошенько его запомнить. Ведь именно неведение стало причиной того, что Джек Рейнджер вылетел отсюда, как пробка из бутылки, заработав попутно увесистую затрещину от моего брата и несмываемое пятно позора на всю жизнь. Если кто-нибудь из вас попытается дотронуться до меня без моего разрешения, он будет жестоко наказан. Я понятно выразилась? – (В студии воцарилась мертвая тишина.) – Отлично. Молчание – знак согласия.

И с этими словами я вышла из комнаты. Надеюсь, они хорошо зарубили себе это на носу. Все, игры закончились, началась суровая реальность.

После ланча папа, как ни странно, так и не появился в кабинете. И когда туда зашла леди Брайс, я сидела в гордом одиночестве.

– Ваше высочество, – обратилась ко мне леди Брайс, – а разве вашего отца еще нет?

– Нет. Ума не приложу, что могло его так сильно задержать.

– Хмм… – Она задумчиво поправила стопку бумаг, которые держала в руках. – Мне нужно срочно с ним поговорить.

Леди Брайс казалась женщиной без возраста. Конечно, она была старше меня, но моложе папы. За все время мне так и не удалось понять, что она за человек. Я не могла сказать, что она мне не нравится, но меня всегда удивляло, почему папа предпочитает работать именно с ней. Ведь она была единственной женщиной в его команде.

– Может, я могу быть вам чем-то полезна? – спросила я.

Она опустила глаза, обдумывая мое предложение.

– Не уверена, захочет ли ваш отец более широкого распространения данной информации. Поэтому, пожалуй, нет. Прошу меня извинить.

– Нет проблем. Леди Брайс, а можно задать вам нескромный вопрос? Ведь вы такая умная и добрая. Тогда почему вы так и не вышли замуж?

Она горько усмехнулась:

– А я замужем. За этой работой! Она очень много для меня значит, поэтому я предпочитаю делать ее как можно лучше и не тратить времени даром на поиски мужа.

– Да будет так! – сделала я большие глаза.

– Наверняка вы меня хорошо понимаете. Более того, единственные мужчины, с которыми мне приходится общаться, – это советники, но я не уверена, что мне хочется вступать с ними в более близкие отношения. Поэтому я просто работаю.

– Я уважаю ваш выбор, – кивнула я. – Все почему-то считают, будто женщина не может быть счастлива, если у нее нет мужа и детей, но вот вы, по-моему, вполне довольны жизнью.

– Ну, я думала об этом, – ответила леди Брайс. – И возможно, когда-нибудь все-таки возьму приемного ребенка. Ведь материнство – самая великая миссия любой женщины, что, к сожалению, не каждой из них дано понять.

Судя по горечи, прозвучавшей в ее голосе, она явно говорила о своей матери, но я не стала проявлять излишнего любопытства.

– Я знаю. Мне очень повезло с мамой.

Леди Брайс вздохнула, немного оттаяв:

– Твоя мама – удивительный человек. В свое время она стала для меня второй матерью. Я многому у нее научилась.

– Кто бы мог подумать, что вы уже так давно при дворе, – удивленно прищурила я глаза.

Я попыталась припомнить, когда впервые увидела ее в коридорах дворца, но безуспешно. Ведь я начала обращать внимание на советников отца только в тринадцать лет, когда сделалась папиной правой рукой.

– Да, мисс. Я появилась здесь практически сразу после вашего рождения, – рассмеялась она. – Ваши родители были весьма великодушны.

Восемнадцать лет занимать высокую должность при дворе, тем более в качестве советника, – это уже о чем-то говорит. Обычно папа менял сотрудников каждые пять-восемь лет, в зависимости от полученных рекомендаций и настроений в стране. Тогда почему леди Брайс так надолго у нас задержалась?

Я увидела, как она поправила рассыпавшиеся по плечам волосы, и мысленно улыбнулась. Неужели папа оставил ее возле себя, пленившись ее красотой? Нет. Конечно нет. Мне даже стало стыдно, что я так плохо думаю о папе.

– Жаль, что не могу вам ничем помочь, но я непременно передам отцу, что вы его искали.

– Благодарю, ваше высочество. Дело, конечно, срочное, но время еще есть. Желаю вам хорошего дня.

– Вам тоже.

Сделав реверанс, она ушла, а я еще долго потом смотрела на дверь, пытаясь разгадать загадку женщины, которую я, сама того не подозревая, знала практически всю свою жизнь. Однако работа звала меня к себе. И я, отогнав посторонние мысли, вернулась к бумагам. Не время думать о леди Брайс! Отбор и государственные дела не могли ждать.

Глава 21

В тот вечер обед прошел в приятной обстановке, поскольку мальчики хорошо усвоили преподанный мною на примере Джека урок. Когда я вошла, они мгновенно подобрались, поприветствовав меня вежливыми кивками, и я поняла, что снова контролирую ситуацию.

Сейчас папа выглядел уже не таким взвинченным, хотя я видела, что на душе у него по-прежнему неспокойно. Арен, судя по всему, тоже пребывал в отличном расположении духа. Одним словом, жизнь после той ужасной истории постепенно налаживалась.

Папа предложил мне попробовать поболтать с мальчиками за обедом, но кричать через весь стол было, по-моему, не слишком прилично. Да и выглядело бы это не слишком естественно. Хотя я отлично понимала, что, нравится мне это или не нравится, общение придется продолжить. И я решила рассмотреть имеющиеся варианты.

Из оставшихся парней меня почему-то больше всех интриговал Ин с его олимпийским спокойствием. Казалось, случись сейчас землетрясение или потоп, он даже глазом не моргнет и не сдвинется с места.

А что, если свидание с Ином поможет мне преодолеть внезапно возникшую фобию? Наверняка он не такой непрошибаемый, каким кажется. Можно устроить свидание на пленэре и проследить за тем, чтобы фотографы не дремали.

И, словно прочитав мои мысли, Ин посмотрел в мою сторону. Пришлось притвориться, будто я увлечена беседой с Ареном.

И тут я заметила, что Кейден читает под столом газету, и, естественно, не могла не заинтересоваться.

– О чем статья?

Не отрывая глаз от газетного листа, он сказал:

– В Мидстоне проводится сбор частных пожертвований. Собирают деньги на обучение одной девочки в художественной школе. Девочка очень талантливая, но не может позволить себе учебу без спонсорской поддержки. Она говорит… Вот, послушай: «Я из рода Троек. И мои родители считают, что учиться живописи – ниже моего достоинства, хотя касты уже упразднены. Это очень тяжело. Я напомнила им, что наша королева происходит из семьи Пятерок и она блестящая женщина. Но они все равно отказываются платить за учебу, и поэтому я прошу помочь мне осуществить свою заветную мечту». Посмотри на фото ее картин. Весьма недурно.

У меня с детства было трепетное отношение к искусству, и хотя работы юной художницы не вполне соответствовали моим эстетическим представлениям, я не могла не заметить, что девочка безусловно талантливая.

– Хорошие работы. Надо же, как глупо! Ведь касты именно затем и отменили, чтобы люди были свободны в выборе профессии, а они отказываются пользоваться дарованной им свободой. Они закостенели в своих предрассудках.

– Создание системы более широких прав отнюдь не означает, что население захочет воспользоваться своими правами.

– Несомненно, – холодно заметила я.

– Вся трудность в том, чтобы заставить их проникнуться нашей идеей. Помнишь, мама когда-то показывала нам древние книжки по истории, в которых было написано, как Соединенные Штаты приняли этот документ… – Название документа явно вылетело у Кейдена из головы. – Ага, «Декларацию независимости»! И там говорилось, что люди вправе бороться за счастливую жизнь.

– Тоже мне, умник выискался! – улыбнулась я.

– Ладно, будем считать это комплиментом. Хотя чья бы корова мычала. Не тебя ли на прошлой неделе застукали в темном углу с Кайлом?

– Ха-ха-ха! – Я с трудом удержалась, чтобы не показать брату язык. – Можно подумать, будто мое мнение имеет значение!

– Ты собираешься выйти замуж за Кайла?

Я едва не подавилась.