И я велела себе расслабиться. Утро вечера мудренее.


На следующий день парадно одетые юноши собрались для торжественного шествия. На передней лужайке целая армия зевак была готова криками поддержать нас, когда мы выедем из ворот.

Папа очень гордился этой задумкой, которая была моим единственным вкладом в проведение Отбора. Я решила, что торжественное шествие внесет некоторую новизну. И уж точно даст пищу для разговоров.

– Доброе утро, ваше высочество, – поздоровался со мной один из кандидатов.

Я мгновенно вспомнила Ина и нашу вчерашнюю беседу. Ничего удивительного, что именно он стал первым, кто со мной заговорил.

– И вам того же. – Я, не замедляя шага, прошла мимо, не обращая внимания на парней, которые усердно кланялись или выкрикивали мое имя.

– Нам предстоит сделать короткий круг, ваше высочество. При скорости десять миль в час на все про все уйдет минут двадцать-тридцать. На протяжении всего пути выстроены гвардейцы. Народ ликует, должно получиться очень весело.

Я невозмутимо сложила перед собой руки:

– Благодарю вас, офицер. Я ценю ваш вклад в проведение мероприятия.

Он крепко сжал губы, пытаясь скрыть счастливую улыбку:

– Рад стараться, ваше высочество.

Гвардеец собрался было отойти, но я подозвала его к себе. И он, крайне довольный, что я нуждаюсь в его услугах, гордо выпятил грудь. Я оглядела толпу молодых людей, огорошенная их количеством, и попыталась сделать правильный выбор.

Увидела развевающуюся на ветру непокорную шевелюру Генри и улыбнулась про себя. Он стоял несколько поодаль группы парней, прислушивался к тому, что они говорят, и охотно кивал, хотя, голову даю на отсечение, ничегошеньки не понимал из происходящего вокруг. Переводчика рядом не было. Очень странно. Неужели Генри отпустил его на сегодняшний день?

Я продолжила выискивать жертвы… И неожиданно для себя обнаружила парня, который реально умел носить костюм. Не то чтобы он был похож на модель, однако, несомненно, знал секреты хорошего кроя. Более того, он явно усадил своего слугу за шитье костюма специально для этого случая. И конечно, я не могла обойти вниманием его двуцветные туфли. Слава богу, что я запомнила имя этого парня.

– Пожалуйста, когда я к ним присоединюсь, то хотела бы, чтобы по левую руку от меня стоял мистер Гарнер, а по правую – мистер Йакоппи.

– Будет сделано, ваше высочество. Я лично прослежу.

Я отвернулась и бросила взгляд на платформу на колесах. Они взяли раму от рождественской платформы и украсили ее тысячами цветов. Получилось очень нарядно и красочно, а воздух был напоен сказочным благоуханием. Я сделала глубокий вдох – и чистый, сладкий запах мгновенно проник буквально в каждую клеточку тела.

Из-за стен до меня донеслись радостные крики собравшихся поглазеть на невиданное зрелище людей. Если вчера я и оплошала, то сегодня все мои ошибки будут с легкостью забыты.

– Ну ладно, джентльмены. – Звучный голос генерала Леджера перекрыл стоящий во дворе шум. – Я хочу, чтобы вы выстроились вдоль дорожки, и мы поможем вам забраться наверх.

Мама стояла в сторонке рядом с папой. Он поднял несколько упавших цветков, вставил ей в волосы и отошел на пару шагов снять происходящее на камеру, а она с обожанием посмотрела ему вслед.

Он сделал множество снимков парней, затем сфотографировал фонтан, потом запечатлел и меня тоже.

– Папа! – одернула я его.

Он смущенно заморгал, но продолжил снимать, хотя и не так открыто.

– Ваше высочество, – генерал Леджер положил руку мне на плечо, – вы подниметесь последней. Я слышал, вы хотели, чтобы возле вас стояли Генри и Хейл. Все верно?

– Да.

– Хороший выбор. Очень воспитанные юноши. Ну ладно, через секунду нам пора идти.

Затем он подошел к маме и что-то ей сказал. Мама явно была чем-то смущена, и, судя по выразительной жестикуляции, генерал Леджер пытался ее разубедить. Папину реакцию разобрать оказалось гораздо сложнее. Или он вообще не волновался, или очень грамотно скрывал свои чувства.

Юноши поднялись по лестнице на платформу, а я в ожидании своей очереди нетерпеливо расхаживала взад и вперед. Внезапно я заметила среди гвардейцев и гостей переводчика Генри, который, скрестив руки на груди, наблюдал за происходящим. Заметив, что он нервно грызет ноготь, я осуждающе покачала головой.

– Этого не следует делать, – проходя мимо, строго сказала я. – Вы ведь не хотите, чтобы вас сняли на камеру с пальцем во рту?

Он послушно опустил руки:

– Простите, ваше высочество.

– А разве вы с нами не подниметесь? – кивнула я на массивную платформу.

– Нет, ваше высочество, – улыбнулся он. – Полагаю, помахать публике можно и без переводчика.

И тем не менее он явно нервничал.

– Генри будет стоять рядом со мной, – решила успокоить я парня. – А уж я постараюсь объяснить ему, что к чему.

Переводчик облегченно вздохнул:

– Тогда все не так страшно. Ему понравится. И вообще, он только о вас и говорит с утра до вечера.

– Больше чем на один день его наверняка не хватит. Все проходит, и это пройдет, – рассмеялась я.

– Ну, не скажите. Он от вас без ума. Правда-правда. Знакомство с вами целое событие для него. Его семья упорно трудилась, чтобы встать на ноги, и уже одно то, что он оказался во дворце, где вы можете подарить ему хотя бы секунду вашего драгоценного внимания… Он так счастлив.

Я бросила взгляд в сторону Генри, который, поправляя галстук, топтался возле платформы:

– Это он сам вам говорил?

– В общих чертах. Хотя все понятно без слов. Он понимает, как ему повезло, и видит ваши несравненные достоинства. О чем не устает мне твердить.

Я грустно улыбнулась. Как жаль, что Генри не способен выразить мне свои чувства.

– А вы тоже родом из Свендея?

– Нет, – покачал головой переводчик. – Я представитель первого поколения, родившегося в Иллеа. Однако родители пытаются сохранять традиции и придерживаться прежних обычаев, поэтому мы живем в небольшой свендейской общине в Кенте.

– В такой же, как и Генри?

– Да, сейчас такие общины очень распространены. Когда Генри стал Избранным, его родственники кинули клич, что требуется надежный переводчик, я представил свое резюме, прилетел в Соту – и вот, пожалуйста, получил работу.

– Выходит, вы знакомы с Генри всего лишь…

– Одну неделю. Но мы так отлично поладили, что мне уже начинает казаться, будто мы знакомы тысячу лет. – Он говорил о Генри чуть ли не с братской любовью.

– Я чувствую себя такой невежей – ведь я даже не спросила ваше имя.

– Меня зовут Эрик, – поклонился он.

– Эрик?

– Да.

– Надо же! А я ожидала услышать что-то более непривычное слуху.

– Имя Эрик ближе всего к моему настоящему имени.

– Ваше высочество?! – окликнул меня генерал Леджер, и я поняла, что мой выход следующий.

– Я присмотрю за ним, – пообещала я Эрику и поспешила к платформе.

Подниматься по лестнице в туфлях на высоком каблуке оказалось задачкой не для слабонервных. А поскольку мне надо было придерживать подол платья, то, прежде чем цепляться за следующую перекладину, приходилось на время отпускать руку, однако я справилась без посторонней помощи, чем страшно гордилась.

Пригладив волосы, я заняла свое место на платформе. Генри мгновенно повернулся в мою сторону:

– День-день, ваше высочество. – Его белокурые волосы развевались на ветру, улыбка была сияющей.

Я тронула его за плечо:

– Доброе утро, Генри. Зовите меня просто Идлин.

Он недоуменно поморщился:

– Говорить вам Идлин?

– Да.

Он восторженно поднял вверх большой палец, и я мысленно похвалила себя за предусмотрительность. И уже через несколько секунд я тоже улыбалась. Перегнувшись через плечо Генри, я отыскала в толпе Эрика и подняла, в свою очередь, большой палец. Эрик расплылся в счастливой улыбке и приложил руку к сердцу. Затем я решила уделить внимание стоявшему по другую руку Хейлу:

– Ну как дела?

– Хорошо, – осторожно ответил он. – Послушайте, я хочу еще раз извиниться за вчерашнее. Я вовсе не хотел…

Я остановила его взмахом руки:

– Ничего страшного. Ведь для меня это тоже жуткий напряг.

– Не хотел бы я оказаться на вашем месте.

– Да уж, ваше место куда лучше моего! Кстати, мне нравятся ваши туфли.

– Спасибо. Как думаете, а галстук я правильно подобрал? Вообще-то, я люблю экспериментировать, но сейчас почему-то засомневался.

– Нет, вы здорово потрудились.

Хейл широко улыбнулся, явно довольный тем, что ему удалось произвести на меня благоприятное впечатление.

– Итак, это ведь вы, кажется, говорили, будто собираетесь каждый день доказывать мне, что достойны моей руки?

– Так точно. – Ему было явно приятно, что я запомнила.

– А что вы сегодня намерены предпринять?

Он задумался:

– Если вы вдруг почувствуете, что можете потерять равновесие, вот вам моя рука. Обещаю, что не дам вам упасть.

– Что ж, я согласна. Если уж вы, парни, не совсем твердо стоите на ногах, то представляете, каково мне на высоких каблуках?

– Мы открываем ворота! – выкрикнул кто-то. – Держитесь крепче!

Я помахала рукой папе с мамой и вцепилась в поручень. В принципе, падать было не слишком высоко, но для нас пятерых, находившихся впереди, имелась реальная опасность погибнуть под колесами платформы. Хейл и Генри стояли как каменные, а вот остальные хлопали в ладоши и подбадривали себя громкими криками. Бурк, например, вопил: «Мы сделали это!» – хотя все, что от него требовалось, – это махать рукой.

Ворота распахнулись, и толпа буквально взорвалась. Когда мы завернули за угол, я увидела кинооператоров, снимавших все на камеру. У зрителей в руках были таблички с именами их фаворитов или флаги Иллеа.

– Генри, посмотрите! – Я показала на транспарант с его именем.

Он не сразу сообразил, в чем дело, но, увидев свое имя, радостно выдохнул: