— Сладкая…

Шепот в губы, легкое касание и язык. Обводит их форму, оставляет за собой влажную дорожку. Глубже. Фархад проталкивается глубже, опаляя меня своим дыханием. Чувствую его вкус во рту, на ощупь дотрагиваюсь мужской щеки, напрягаюсь, чуть сжимаю пальцы.

Я забираю себе выдох Фархада. Затягиваю, наполняю им легкие, выпускаю через ноздри. Мужчина слишком высокий. Встаю на цыпочки, обхватываю ладошками его шею. Вот черт, но Фархад целуется шикарно, ласкает так, что не хочется останавливаться. Нутро горит, сука. Огнем концентрируется в паху.

Ладони ниже к мужским плечам, пальцами за края пиджака. Стягиваю, бросаю на пол. Пальцами к белоснежной рубашке, рывок, треск, пуговицы разлетаются по кабинету.

— Не думал, что ты… Вы… Да блять!

Он хватает мой затылок, резко к себе, душит губами, не дает ответить. Тороплюсь, будто через час наступит конец света. Лихорадочно стаскиваю с себя куртку, бросаю под ноги.

— Иди ко мне, — грубо дергает меня за руку, заключает в объятья.

Мужской хрип. Фархад сжимает мой зад, отрывает от пола, шагает к светлому дивану справа.

— Хочу на столе.

— Как скажешь.

Меняем маршрут, болтаюсь в его могучих руках, обнимаю широкие плечи. Грохот, звон битого стекла. Алиев сметает все с глянцевой столешницы. Ударяюсь, едва не соскальзываю, но он успевает придержать. Стягивает через голову мою водолазку, отшвыривает в сторону. Мужские пальцы касаются лифа, спускают, кидают его далеко за пределы Вселенной.

Падаю на стол, Фархад берет меня под колени, тянет на себя.

Он замирает, еще раз окидывает меня взглядом, но уже другим. В его глазах нет высокомерия, только страсть, приправленная теплыми отголосками пламени. Я чувствую их, они тлеют где-то глубоко, в потаенных затворках моей души.

Приподнимаю зад, помогаю снять узкую модель джинс.

Мы в кабинете стриптиз-клуба, а, кажется, будто на другой планете. Фархад еще шире разводит мои бедра, накрывая собой.

Мужская ладонь с нажимом касается белья, не снимая трусиков, ласкает, проталкиваясь пальцем чуть глубже.

— Не боишься, отдать свое тело?

Твердым голосом говорит, но и Виктория Росс, не впервые знакомится с членом.

Фархад тянется к ремню на брюхах. Я слышу звон металла, звук расстегивающейся ширинки. Живот напрягается до состояния камня. Воздух задерживается в груди. Фархад снимает рубашку, приспускает брюки.

Смотрю на его сосредоточенное лицо, шею, обнаженную грудь. Мутным взглядом по прессу, задерживаюсь ниже. На неподдельном доказательстве нашего обоюдного желания.

Через две недели я собиралась, как следует надраться текилой. Посыпать солью рюмку и кидать внутрь лайм. Я собиралась отметить праздник “Сильной и Независимой”. Годовщину отсутствия секса.

Сейчас нет. Сейчас я все сильнее втягиваю живот от нежных прикосновений мужских рук. Фархад полностью кладет ладонь между груди, будто проверяет мое сердцебиение. Он смотрит на меня сверху вниз и двигает ладонь к ребрам. Прощупывает бедро, давит, рывком тянет на край стола. Он закидывает ногу на свое плечо, губами задевает лодыжку. Он не торопится, ему нравится изучать мое тело.

— Ради всего святого, Вика, если хочешь уйти, скажи это сразу.

Он так и не дожидается ответа, мое горло охвачено сладким спазмом. Фархад крепко берет мою талию, переворачивает на живот. Плотно прижимаюсь грудью к холодной столешнице, впиваюсь ногтями в поверхность.

— Вик…

Голос до дрожи, до обжигающей волны.

Мужские губы касаются ягодиц, больно прикусывают и тут же успокаивают языком. Оборачиваюсь лишь на миг, чтобы встретиться с пламенным взглядом темно-карих глаз. Фархад запускает пальцы в мои трусики, плавным движением стаскивает прочь.

Время останавливается. Сейчас все, только для нас двоих.

— Теперь ты не уйдешь.

Говорит он. Жестко, решительно. Отодвигает мое бедро в сторону.

Выгибаюсь, таю под ним, запрокидываю голову. Влажное, горячее заполнение. Я ощущаю каждый сантиметр его члена, проникающий все глубже. Хлесткий, мокрый шлепок. Еще один. Вскрикиваю, рвусь вперед, но меня перехватывают сильные руки Фархада. Он держит, дотрагивается груди, нещадно растягивает интимное лоно. Заставляет визжать, но далеко не от боли. Он не отпустит меня, как бы я не пыталась вырваться…

Тусклый утренний свет пробирается через закрытые жалюзи, а я почти без сознания, мокрая от пота, но, не кривя душой, довольная.

Хриплое дыхание в затылок и мой умоляющий стон:

— Пожалуйста…

Слишком близко. Движения резче. В носу пряный аромат Фархада. Скользкие от испарины тела, шлепки о ягодицы все острее. Мой протяжный всхлип и жар стекающей спермы по ногам.

— Мы совершили ошибку…

Раскаянно бурчу, отталкиваю мужчину, пытаюсь унять дрожь. Собираю свои кости в единую композицию, спрыгиваю со стола, чуть не падаю. Ноги подкашиваются от перенапряжения. Стремно, что выть хочется или на хер послать всех вокруг. Судорожно поднимаю свои тряпки с пола, как можно быстрее пытаюсь одеться.

— Ты всегда такая злая, когда потрахаешься с первым встречным?

Говорит Фархад и снова превращается в надменного циника.

Завершающий штрих — куртку на плечи, почти бегом к выходу. Трачу пару секунд, чтобы открыть двери. Мужчина издевательски смеется, чувствует себя победителем.

— Ты и в самом деле говнюк!


Глава 4

8 Месяцев спустя…

Я совершенно спокойна и абсолютно не волнуюсь.

Мои негодующие вопли слышались еще полгода назад. А подруга Нинка, тщетно пыталась успокоить разбушевавшуюся Росс. Я бегала по дому и орала. Бегала так, будто кипятком ошпарили. Я мертвой хваткой держала в руках тест, с неутешительным показанием — две полоски.

Сейчас я совершенно спокойна.

Со второй попытки поднимаюсь с кровати. Животом вперед плетусь на кухню. Я наливаю в стакан воды и подхожу к окну, выглядываю во двор, вижу привычную картину.

Три черных, наглухо тонированных внедорожника напротив подъезда. Они постоянно здесь. И днем, и ночью. За моей новой, теперь уже, бронированной дверью, всегда стоят двое. В таких же черных, как эти тачки костюмах.

Свора Церберов, нанятых братом, берегут мою жизнь. Берегут от человека, которого я знаю чуть ближе, вопреки сложившимся обстоятельствам.

Ночь в клубе поделила мою реальность на до и после.

Утром я вернулась домой, но Женька успел испариться. Мы разминулись с ним на полпути в чертов клуб. Он все-таки уехал к Фархаду, однако, мирного разговора не вышло. Слишком взрывные, властные и до одури упрямые друзья. Были.

Теперь нет, теперь господа враждовать изволят. Не на жизнь, как говорится. Они встречались еще несколько раз. Я видела кровь на разбитых кулаках брата. Я видела Фархада на этом самом месте, где сейчас припаркованы три черных внедорожника. И больше десятка мордоворотов, несокрушимым войском стоявшие за спиной Алиева.

Все поутихло со временем, Женька вернулся в Грецию. Но я чувствовала бурю уже тогда, что слабыми отголосками щекотала мой зад. А два месяца назад на меня было совершено покушение…

После чего, брат тут же снабдил меня амией охранников и обеспечил безопасность. Недетские игры серьезных мужчин, а крайняя, как всегда — Вика.

Сейчас я спокойна.

Допиваю минеральную воду, на растопырку иду в душ, потом завтрак невкусной овсянкой. Все как обычно, по накатанной. Переодеваюсь в нечто похожее на платье, собираю локоны в пучок. Выпадают сволочи, не квартира, а волосяной кокон.

Стрелки часов крадутся к одиннадцати, и я сажусь за стол, включаю ноутбук. Через пару минут будет звонить Женька по скайпу, интересоваться, как у меня дела. Он всегда это делает в одно и то же время, а я, постоянно в одной и той же позе. Прячу огромный живот под столом…

— Ты загорел, на море, небось, весь день жопу парил?

Первая начинаю разговор, с улыбкой разглядываю Женьку по ту сторону экрана.

— Ну, есть такое. Охрана доложила, что гребаный Пиндр вновь проезжал не так далеко от твоего дома, Вик…

— Значит, Фархад все никак не успокоится? Чудесно! — перебиваю брата, чуть не подскакиваю от недовольства.

— Как твое давление? Врачи дали добро на перелет?

— Нет… Но думаю, скоро пойду на поправку. Нервы, сам понимаешь.

Мне запрещены самолеты, слишком большой срок и нелегкая беременность. Женька не знает мое “интересное” положение.

Верзилы, что всегда находятся со мной — молчат. Ведь начальник далеко за границей, зато рядом его сестра. Придушу. Успею это сделать, до того как в Россию прибудет старший брат, чтобы сделать со мной то же самое.

Врать про сбежавшего отца бесполезно, все равно правда раскроется. И тогда, земля содрогнется, брат не простит мне ошибку. Сладкую ошибку, пропитанную томным запахом Фархада. Что будет дальше? Не знаю. А пока “давление”. Да.

— Гадство… — глухо хрипит Женька. — Как, только — так сразу. Поняла меня? Ты должна вернуться в Грецию, подальше от всяких. — Приподнимает бровь, корчит физиономию. — И да, Вик, следи за питанием, а то щеки скоро в экран не поместятся.

— Я тебя тоже люблю!

Захлопываю крышку ноутбука, глубоко дышу через рот.

Спокойно Виктория, и это пройдет.

Мысленно вспоминаю изречения царя Соломона, придерживаюсь за столешницу, поднимаюсь на ноги. Я кладу руку на живот и говорю Кармию Россу, что мама за него зубами глотки грызть будет. Мамы они такие. Это вам не шуточки.

Мой сын будет носить фамилию Росс. Он вырастет достойным человеком, в отличие от папаши. Хотя, возможно, я выскребу из Фархада алименты. Лет так через шестнадцать. Не денег ради, а чтобы посмотреть на его физиономию.