— Нет! Нет, я сказал! Шайтан! Меняйте Виктории Александровне специалиста. Не позволю.

Слишком громко и уши Алиева краснеют. Краснеют, как моя революция, в одностороннем порядке.

— Спокойно, сладенький. Дыши глубже.

Нарочито-издевательский тон. Вплотную подхожу, так, чтобы могла чувствовать пряный аромат тела Фархада. Я, как порядочная жинка, поглаживаю грудь Надменному. Чуть постукиваю кончиками пальцев. В глаза Алиеву смотрю. Не моргаю. А он на меня.

Парочка взрослых мужиков перешагнули за тридцатник. Один, мой брат, второй — папаша Кармия Росса. Решили проучить меня. И флаг им в руки. Мы еще посмотрим, кто будет смеяться последним.

— Не говори ничего! Не разрешаю!

Звериной фырчит, за голову хватается. И резко переводит свой гнев на администратора, а та охает. Меня подводит. Тряпочка. Тут же достает из карманчика мобильный и созванивается с некой Ольгой Павловной.

Снова поднимаемся вверх по лестнице, но уже в другое крыло здания. Фархад остается в коридоре, его не пускают в кабинет гинеколога.

— Как вы себя чувствуете, Виктория Александровна?

Говорит блондинка с короткой стрижкой, лет сорока.

— Не идеально. Но сойдет. А что случилось?

— Анализы ваши изучаю. Вы же знаете, что беременность не самая легкая. Только не волнуйтесь, однако есть вероятность преждевременных родов.


Глава 14

Только не волнуйтесь. Говорит она. А для меня, мир рушится по крупицам. Кармий Росс здоров, без патологий, я точно уверена. Доктор говорит, стрессы и мой ослабленный организм, играют не в нашу с сыном пользу.

— Только угроза. Понимаете? Не факт.

Слова, будто в воду произносятся. Слышу только невнятное бульканье, а перед глазами туман. Вообще, я не такая, но сейчас, медленно и верно начинаю кукситься. Жмусь в чертов белоснежный стул.

Ольга Павловна предлагает мне стакан воды. Уже бесполезно.

Неконтролируемая паника и страх за ребенка. Фраза врача- наказание. Всхлипываю, тихонько. Дальше по нарастающей. Всего пара секунд, а я уже реву. Будто мне пять лет. Как же я хочу обнять свою мамочку. Припасть к груди и рассказать о своей беде. Жаль, матушки нет больше…

Позади громкие, четкие шаги. Все ближе и ближе.

— Что здесь происходит?

Строгий, недовольный голос Фархада.

Закусываю губу, оборачиваюсь. Смотрю на мужчину, а он на Ольгу Павловну. Словно на горох поставить ее хочет. Доктор ни в чем не виновата, однако краснеет. Поправляет очки, утыкается в бумаги.

Она вновь повторяет всю ту же историю и, Фархад, с облегчением выдыхает. Темным взглядом, сверху вниз, скользит по моему зареванному лицу. Он дотрагивается ладонью, чуть взлохмачивает мне волосы. Поглаживает, расстроенную будущую мать.

А я трясусь, как дворовая собачка, но вместе с тем, становится легче. Сравнение странное, и принятие Фархада, в роли спасительного героя, тоже. Что приласкал, обогрел, напуганного зверька. Однако сейчас, отчего-то спокойней. Хотя и не могу трезво соображать.

Алиев крепче обнимает меня, но его слух, полностью отдан Ольге Павловне. Вменяемые люди, обсуждают детали госпитализации, нюансы контроля над беременностью. Черная непробиваемая стена — Фархад, требует все самое лучшее.

— Конечно, конечно. Ваша жена будет находиться в отдельной палате, мы сделаем исключение, в виде, круглосуточного посещения. В любое время сможете навещать.

Врач думает, что Алиев мой супруг, а не похититель.

— Ладно, — снисходительно кивает головой.

Алиев берет меня за плечи, помогает встать. Как на двух пружинках, вместо ног, волочусь, практически повисаю на Фархаде. Он выводит меня в коридор и усаживает на кожаный диван. Сам на корточках, напротив, так, чтобы наши глаза друг друга видели. И нет в нем прежней надменности, улетучилась будто. Исчезла в стенах кабинета, что пахнет антисептиком.

Образ Фархада размывается, слезы ручьем. Чувствую только теплые сухие ладони, обхватывающие запястья. Такие же теплые губы. Целуют руки и действуют на меня, намного лучше любого седативного.

— Виктория Александровна, какая тебе разница где жопку греть? Побудешь в клинике, считай это, незапланированным приключением. Без заморочек. Ты же авантюристка? Ну? Перестань плакать…

И да, разговаривает со мной, как, с вышеупомянутым, пятилетним ребенком.

— Просто, очень испугалась за Кармия Росса.

По привычке бормочу, забираю одну ладонь из крепких рук Фархада, прикладываю к животу.

— А кто такой, Кармий Росс?

— Он…

Чуть постукиваю, указываю на сына.

— Кармий? Ты серьезно?

Алиев в удивлении дергает бровью, однако быстро возвращается в добренький образ. Он кладет голову мне на колени, чуть давит подбородком. Вытягивает руки, скрытые под пиджаком, кончиками пальцев щекочет живот через платье.

И мило становится, до дрожи. Приятной. Злющий, суровый Фархад — почти душка. Плохо только, что вся эта сладкая вата лишь для того, чтобы дождаться рождения Кармия Росса. А после, он заберет его у меня. Утащит в свой Фархадовкий аул и не позволит даже взглянуть.

— Что теперь делать?

— Останешься здесь. Вик, я должен вернуться домой и привезти тебе вещи. Купить недостающее. Список напишешь?

Киваю головой, а Фархад улыбается.

И ему чертовски идет улыбка. Редкое явление. Как Лентикулярные облака, что больше походят на инопланетные корабли. Космически-завораживающее явление.

А у меня, наверное, крышу понесло, от гормонов.

Алиев резко хмурится, рассеивая мой розовый мираж с золотистыми звездочками. Хищным зверем поднимется на ноги, гордо выпрямляет стать. Мы слышим звук каталки. За мной едут и Фархад скрещивает руки на груди.

Пристально смотрит за мальчишками-санитарами, а те, глаза прячут, от едкого взгляда Алиева. Конечно. Мужчины повезут Викторию Росс на каталке! Пялиться на нее будут. Она же, сейчас, такая сексуальная, развратная. Ага. Немыслимая наглость.

Меня укладывают, хотя дойти и сама в состоянии. Здешние правила, все дела. Пузом к верху, немного слепят яркие потолочные лампы и резко темно.

— Фархад!

Вскрикиваю. Не слишком довольно. Господин Алиев склоняется надо мной, заглядывает. Как я там? Спустя три секунды на каталке. Не сдохла ли? Или все, по-прежнему, нормально. Ух… вот аж бесит.

Мы в большом хромированном лифте. Фархад рядом. Спускаемся на территорию. Щебетание птиц не заглушает стальные, четкие шаги Алиева. Поворачиваю голову. Фархад снова в несокрушимой позиции воителя. Будто готовится принять удар в спину. Слишком напряжен и сосредоточен. И грустно становится, ведь я видела его настоящим. Искренним, а не вот это все.

— Аккуратней, пожалуйста.

Строжится на мальчишек-санитаров, когда меня поднимают по ступеням в соседнее здание. Почти такая же девочка-администратор в холле. Цветом волос только отличается от первой. Такой же лифт и пятый этаж. Паркуемся в самом конце коридора.

— Дальше сама! — сажусь на каталку, отмахиваюсь ладошкой.

Пыхчу, неуклюже встаю на ноги, не оборачиваюсь, толкаю светлую створку.

Наверное, каждый знает, как пахнет чистота. Именно этот аромат, первым делом, закрадывается в ноздри. А перед глазами все белое. Мебель, стены, жалюзи и даже большой круглый плафон на потолке. Такие же круглые бра. Темно-зеленые вкрапления дизайнерских хрентефлюшек немного разбавляют однотонную пустошь, а то бы ослепла. Сколько здесь много света.

— Свободны.

Пока, я, как бедная родственница, плюхаюсь на кровать, поглаживая рукой, до хруста, накрахмаленное и отутюженное белье, Фархад, отпускает мальчишек-санитаров и говорит администратору, что он позже, лично зайдет к заведующему отделения.

Алиев плотно закрывает за собой дверь, и шаг за шагом, приближается ко мне. Несколько минут назад, рыдающей от отчаянья Вике. Поджимаю ноги, а Фархад, невозмутимо усаживается рядом. Достает из потайного кармана пиджака блокнот и ручку.

— Диктуй.

Деловито-приказной тон. Официальный. Будто и не было ничего вовсе. Не целовал рученьки, как кот, не лоснился на моих коленках. И я подыгрываю. Тяну физиономию к верху.

— Ну… полотенца, цвета индиго, два маленьких и три больших. Кружку с логотипом Саудовской Аравии и носки шерстяные. Обязательно из собачьей шерсти, на козью у меня аллергия. — И ведь Фархад записывает. Слово в слово. Глазом не моргнет. Давит только в бумагу, вот-вот дыру процарапает. Продолжаю, — шампунь для конской гривы, другие не промывают мои волосы…

— Всё. Не могу.

Перебивает, отшвыривает чертов блокнот. Едва выдохнуть успеваю, мужская рука с силой обхватывает затылок и рывком к себе. Упираюсь ладошками в грудь Фархада, а у него сердце колотится. Тело аж в вибрациях сводит. Мои щеки наливаются жаром, что-то мычу. Пару секунд, не больше.

Блаженно закрываю глаза и расслабляюсь. Я снова чувствую во рту вкус Фархада. Господи. Пряный. Как восточные сладости. Наглой хозяйкой, языком касаюсь его губ, отвечаю на поцелуй взаимностью. Проникаю глубже, нащупываю хищные клыки. Фархад пальцами перебирает мои волосы, не говорит ничего. Только ласкает, дышит. Второй рукой обжигает мне плечи.

Так остро. Немножечко страшно и приятно одновременно. Он поочередно целует нижнюю губу, потом верхнюю. Не желая пропустить и миллиметра кожи. Фархада лихорадит сильнее. Двумя ладонями прикасается к щекам, чуть приподнимая лицо. А я зажмуриваюсь, крепко-крепко, ощущая беспорядочные, горячие поцелуи на глазах, губах, подбородке.


Глава 15

Поцелуи ниже, к шее. Но уже более тягучие, глубокие. Фархад, подобно тигру, берет свою желанную добычу. Засасывает, ласкает влажными губами. По венам, сладким медом, разливается похоть.