Застигнутая врасплох своими мыслями, влетела в комнату с пакетами в руках и застыла на месте. Все выпало из рук на пол, когда я увидела, что перепутала номера. Мужчины, наполнившие просторное помещение, мгновенно прекратили разговоры и обратили на меня внимание, а я нашла взглядом Кирилла.

Кровь застыла в жилах, когда я поняла, что у всех присутствующих в номере в руках оружие. Черные автоматы, пистолеты, рассыпанные повсюду золотистые пули… У Булацкого тоже. Он в это время передергивал затвор пистолета, а увидев меня, на мгновение замер, но все же закончил начатое, медленно, как бы нехотя вставив оружие в наплечную кобуру и натянув сверху черный приталенный пиджак. Белая рубашка с бабочкой напомнила мне, что через пару часов начнется маскарад. Но казалось, здесь собираются на войну, а не на праздник.

Черные глаза Булацкого какое-то время блуждали по мне, а потом остановились на упавших на пол пакетах. Молча кивнув одному из своих людей, он дал команду подобрать их, и светловолосый парень, имени которого я не знала, бросился исполнять приказ шефа. Я отшагнула в сторону и мечтала провалиться сквозь землю, наблюдая, как Кирилл спокойно подходит ко мне, убрав руки в карманы.

— Пойдем провожу тебя, — это тоже был приказ, такой же, какой он дал своему подчиненному, и я беспрекословно послушалась, слепо шагая в соседний номер. Захлопнулась дверь, Булацкий вошел следом за мной, пройдя к окну и зачем-то оглядывая улицу за окном. Посмотрел вверх, вниз, по сторонам, а после вернулся ко мне. Кого он ищет? Снайпера? Снова содрогнулась. Неосознанно положила руку на живот, защищая своего малыша, и почувствовала липкий неприятный страх, струящийся по позвоночнику.

— Что-то случилось? Зачем столько оружия? — выпалила я без надежды на ответ. Но Кирилл, вопреки моим ожиданиям, ответил:

— Пока ничего не случилось. Тебе точно не о чем беспокоиться. Обычная предосторожность.

— Мне кажется, если берешь с собой оружие и это обычная предосторожность, то точно есть о чем беспокоиться. На нас могут напасть? — упорствовала я.

— Боишься? Хочешь остаться в номере? — Кирилл приблизился и встал в полуметре от меня.

— А есть смысл прятаться? Сколько мне придется это делать? Мне и с ребенком придется ходить по городу за стеной из охраны? Как ты не устаешь жить в таком напряжении, вечно боясь выстрела из-за угла?

— А кто сказал, что я боюсь? — он приподнял бровь и скучающе вздохнул. — И тебе не стоит. Все закончится сегодня. Я завязываю с криминалом. Во время маскарада пройдут переговоры с последним партнером, а дальше я буду вести скучную жизнь респектабельного политика, как и моя семья, — в голосе Кирилла послышалось раздражение, я явно испытывала его терпение. — Не волнуйся, на маскараде тебя точно никто не тронет. Просто не выходи из резиденции де Луки и держись рядом с охраной, даже в дамскую комнату не ходи одна. Поняла?

— Что тут непонятного? Ты объяснил все предельно ясно, — процедила я, пытаясь успокоиться.

— Задавай вопросы — и получишь ответы, Есения, ты не должна ничего бояться, в том числе и меня. Помни о своем состоянии. Тебя напугало оружие в той комнате? — неожиданно голос его смягчился, и он преодолел расстояние между нами и грубовато притянул меня к себе. Сначала я почувствовала внутри дикий протест, тем более ощутила грудью выпирающую кожаную кобуру и разозлилась, что Кирилл не снял ее, прежде чем обнять меня, но потом его большие сильные руки стали дарить мне тепло. Он гладил меня по спине, дыхание щекотало шею, а густой мужской запах обволакивал мое сознание, насыщая умиротворением.

— Я очень надеюсь, что сегодня все пройдет спокойно, без эксцессов. Во время маскарада на нас не будет оружия, де Лука устраивает жесткую проверку на входе в свой дворец, тем более гостям приносить с собой пушки невежливо. Но по дороге туда мы не можем оставить себя без защиты. Послушай, — он чуть отстранился и приподнял мой подбородок двумя пальцами, — предлагаю забыть этот разговор и подумать о делах более насущных. Тебе нужно переодеться и скорее выезжать. Нелли обещала позаботиться о шмотках и прочем.

— Мы поедем вместе? Сколько у меня времени на сборы?

— Нет, в целях безопасности поедем разными машинами. Времени — сколько тебе потребуется. Главное, чтобы ты не явилась под конец праздника.

— Но я думала… Ладно, это неважно, — я стушевалась и аккуратно убрала руку Булацкого от своего подбородка и отошла в сторону под предлогом разбора вещей из пакетов.

— Что ты думала? — Кирилл последовал за мной, непреклонно требуя ответа.

— Думала, мы прибудем вместе. Как пара, — высказала я свое удивление. — А выходит, мы будем по отдельности? Что мне там делать? А Нелли… она поедет с тобой в машине?

— Естественно, я представлю тебя как свою невесту. Но ты не обязана приезжать со мной в одно время, если не успеваешь. Я не тороплю тебя. А Нелли? Она тут при чем? Не пойму, почему ты ею постоянно интересуешься?

— Потому что не понимаю, какое место она занимает рядом с тобой, — с прохладцей в голосе заявила я.

— Нелли — давний друг нашей семьи и по совместительству менеджер моей пиар-кампании. Я уже объяснял и не вижу смысла возвращаться к этому вопросу. Давай решим его наконец. Ты видишь что-то такое, что не вижу я?

Прямой вопрос поставил меня в тупик, я вовсе не хотела выставлять свою ревность напоказ и чувствовала себя капризной дурочкой, не желающей видеть рядом со своим мужчиной других женщин. В любом качестве. Но я так недолго присутствую в мире Булацкого. Не могу ничего требовать, даже спрашивать не имею права. Он не обязан перекраивать свою жизнь в связи с моим появлением. То, что он удостаивает меня ответами, вообще большой шаг в наших странных отношениях, которые начались с обмана и принуждения.

— Раз ты не видишь смысла обсуждать, значит, и мне не стоит ни о чем беспокоиться.

Стук в дверь прервал нашу беседу, и впервые я была рада появлению Нелли. Если честно, я думала, что она из вредности не выполнит свое обещание и скажет, к примеру, что не удалось найти специального человека и подобрать мне платье. Но вешалки с ворохом платьев в ее руках и стоящие за спиной девушки с какими-то коробками и чемоданчиками красноречиво дали понять, что ослушаться приказа Булацкого она не смеет.


***

Это было утомительно и нервно, но результат того стоил. Медленно повернулась вокруг своей оси, изучая отражение в зеркале. Цвет платья называется марсала, и впервые в жизни я могу сказать, что мне что-то идет. Глубокий насыщенный цвет, летящий подол до самого пола, нескромный вырез, отороченный искусной вышивкой, и завязки на шее, концы которых ласкают обнаженную спину. Бюстгальтера это платье не предусматривает, но лиф плотный, поддерживает грудь. И все же чувство обнаженной груди под этим платьем приводит в странное волнение. Невероятно удобные босоножки, при этом на высокой шпильке. Маленький ремешок обнимает щиколотку. Подол платья нежно обвивает голые ноги. Мои волосы высоко подняты, а вокруг красиво свернутого узла волос обвита нитка жемчуга. Тонкие пряди волос вьются по бокам от лица, щекочут шею, а в ушах поблескивают жемчужные серьги. Россыпь крошечных жемчужин также украшает и черную маску, которая ложится на мое лицо, завершая комплект. Я едва могу отвести от себя взгляд. Полуторачасовая подготовка к этой минуте, включая почти полную восковую эпиляцию тела, стоила того. Стоила ощущения Золушки перед балом.

Нелли томно вошла в мой номер, постукивая пальцем по циферблату часов.

— Время, девочки, время. Вы готовы?

На ней роскошное платье из черной парчи с вышивкой и золотыми украшениями, сдержанное, не вычурное, но на грани этого. Волосы распущены, кажется, их стало несоизмеримо больше. Наверное, добавила накладных прядей. Если я Золушка, то она выглядит как моя строгая мачеха, явно недовольная задержкой. Строгая сексуальная королева с чопорным выражением лица. Видимо, ей придется отчитываться перед Кириллом. Из-под золотой маски мне не видно выражения ее лица, но и поджатых губ достаточно, чтобы догадаться, что роль моей няньки ее не очень устраивает. Ее можно понять. Кому бы понравилось возиться с женщиной, которая забрала желанный приз?

Но я и сама не рада с ней общаться, рядом с Нелли не покидает ощущение своей нелепости, несуразности, она заставляет чувствовать себя нескладной неумехой, которая опростоволосится при первой возможности.

— Есть какие-то особые правила этикета на маскараде? — спросила я ее по дороге в резиденцию, нервно сжимая ткань платья на коленях.

— Хорошо, что ты поинтересовалась, — холоду в голосе позавидовала бы сама Антарктида. — Никогда не начинай разговор сама, не заходи в разговорах дальше комплиментов и похвалы блюд или напитков, можешь коснуться достопримечательностей, но ни в коем случае не говори о политике. Если знаешь какие-то фразы по-итальянски, лучше их забудь. Скажешь что-то на их языке и тем самым введешь в заблуждение.

— Но как я буду с кем-то разговаривать, если не знаю языка?

— На этом празднике будет достаточно русских, господин де Лука любезно пригласил русскую общину на свой праздник.

— А что он отмечает?

— О, он так богат, что ему не нужна причина, чтобы устроить маскарад. Кажется, его любовница называла настоящую причину, но никто не вникает. Ты же понимаешь…

Если бы! Собственно, мне не было дела до де Луки и его любовниц, а также до причин праздника, на который я ехала. Думала я исключительно о Кирилле и серьезных переговорах, которые пройдут в то время, пока другие будут танцевать и веселиться…

Глава 30. Кирилл

Устало закинул в рот горсть таблеток, прописанных эскулапом. Они неприятно хрустнули на зубах и застыли в горле неприятным липким комком. Сколько их ни запивал водой, так, казалось, и не вышло протолкнуть в желудок. Прямо зверская доза, словно он уже готовится к встрече с самим Сатаной и решил травануться, чтобы покончить с бренной жизнью.