Ева Маршал - Наследник для босса

— Ходять тут впотьмах! Шумять! Хто таков? Чиво надоть?

— Здравствуйте! Не подскажете, Мария Боец здесь живет? — Ярослав вышел из палисадника, обнаружив-таки калитку.

Подумал, и чего лез через верх как дурак?

Бабка попятилась на шаг, подслеповато присматриваясь. Ответила не сразу.

— А хоть бы и здесь, тебе с таво што?

— Нужна она мне.

— Нужна… — скептично протянула бабка, отступая еще на шаг к своему двору.

Того и гляди юркнет внутрь, и как ее оттуда потом выцарапывать?

— Нужна. Очень.

В одном из окон соседнего дома как будто блеснул свет. Бабка заметила это и заметно обеспокоилась. Подалась обратно.

— Постойте! Скажите хоть, соседи-то ваши дома?

— Так я тебе и сказалать! А вдрух ты — вор!

— С чего это я сразу вор? — даже удивился Данилов.

— Машина у тя кака? На таких только ворье и ездить!

— Бабушка, да не вор я никакой! Я Машин… — Яр хотел уже было сказать муж, но осекся.

Неизвестно, что будет после их с Машей разговора, но если она все же настоит на разводе, не станет же он ее цепью привязывать, а дома ей все эти слухи даром не нужны. Он уедет, а ей тут жить.

— …Машин близкий друг. Слыхал, у нее беда приключилась, вот приехал помочь.

— Друх? — бабка смерила Данилова взглядом. Еще раз покосилась на тачку и решила, что нет и быть не может у Маши таких друзей. А этот молодчик много тут наговорит, знаем мы таких. Надо бы его как-то по-быстрому отвадить, а то неровен час Бойцы-младшие попросыпаются, да и выползут на улицу, посмотреть, кто там к ним в хату колотиться.

— Так неть ее, друх. Почитай, как по осени уехала, так уж больше месяца и неть.

— Ну а что за беда приключилась, может…

Бабке показалось, что кто-то на крыльцо вышел. Небось подслушивают, негодники!

— Ой, некахда мне с табой балабонить, милок. Ночь на дворе!

Безапелляционно захлопнув калитку, она задвинула тяжелый засов и на всякий случай выпустила Букета из вольеры.

Злой как сто чертей Данилов гнал по ночной трассе в Рязань, где уже забронировал гостиницу. С наскока это проблему не решить. Сидеть в поселке он не видел смысла, и вряд ли кто его тут пустит на постой.

Это был странный и тяжелый день, следовало выспаться, привести в порядок мысли и возобновить поиски сбежавшей новобрачной. Не так. Ой не так Данилов представлял себе первую брачную ночь. Но ничего, он еще наверстает свое, устроив для них обоих медовый месяц.

Зевая в перчатку, я набирала номер квартиры на домофоне. Алинка отозвалась мгновенно, мы заранее по телефону договорились, чтобы детей не разбудить.

— Кто там?

— Я! Кто же еще?

— Мало ли.

Подъездная дверь запиликала-запищала, щелкнул магнитный замок, впуская меня внутрь. Недолгое ожидание лифта, я скрасила разглядыванием чахлых растений. Холодно им тут, беднягам. Короткий подъем на шестой этаж, и вот мы уже обнимаемся и звонко целуемся с подругой на лестничной клетке. Алинка тянет меня в тепло квартиры.

— Заходи, разувайся, — громко шепчет она, забирая у меня пуховичок. — Замерзла небось? Руки ледяные!

— Есть немного, — не отрицаю.

Я и правда озябла. К вечеру температура на улице упала градусов на восемь ниже нуля, пролетал мелкий снежок и дул противный ледяной ветер. Пальцы в тонких перчатках потеряли чувствительность.

— Говоришь, к отцу тебя не пустили?

— Не пустили, — вздохнула я. — Зря на такси потратилась только. Сказазали завтра приезжать в приемные часы и даже по телефону не дали пообщаться.

— Плохо. Ну ничего. Правила есть правила. Что сначала чай или пойдешь греться в ванную?

— Давай чай, а потом ванная и спать. Что-то я совершенно вымоталась.

Радуясь, что к ночи тошнота отступила, я сидела и пила чай с подругой на кухне. Чаем дело не ограничилось, Алина накормила меня полноценным ужином, и теперь вот баловала сладеньким.

— Я как родила, так остановиться не могу. Все время на сладкое тянет, — жаловалась она, уминая домашний шоколадно-банановый пирог.

— Главное, что на тебе это не сказывается.

— Зря ты так думаешь. Просто я стараюсь заниматься. Пока то на то и выходит.

Мы еще некоторое время говорили о детях и беременности. Я исподволь выясняла кой-чего для себя полезного. Про анализы, ощущения, про токсикоз. У одной Алинкиной знакомой он был всего месяц, а у нее вот почти всю беременность. Та ничего в себя впихнуть не могла, зато Алинка трескала все, что видит, и ее почти не рвало. Только все время мутило, если она не ела.

— Маш, а ты не собралась случаем тоже того, детей заводить? — вдруг подозрительно сощурилась Алина.

Я открыла рот, собираясь ответить, но в этот момент в замочной скважине повернулся ключ. Пришел с работы припозднившийся Мишка — Алинкин муж.

— Медвежонок, ты чего так поздно? — поспешила едва ли не на цыпочках к нему подруга.

— Я тебе звонил, чтобы предупредить, но у тебя же как обычно звук выключен, — оправдывался Абрамов.

Огромный как шкаф он обнял свою миниатюрную жену за талию, одной рукой, собственнически притянул к себе. От их поцелуя, у меня даже мурашки по рукам побежали и что-то тоскливо защемило в груди.

— Холодный! — пискнула Алина высвобождаясь. — А у нас гости.

— Привет, Маш! — махнул он рукой. — Покормите?

Алинка захлопотала, а я чтобы ей не мешать, скользнула в ванную, радуясь, что получила отсрочку. Врать подруге мне не хотелось, но и рассказывать все как на духу, я пока не готова.

Все само собой вскрылось утром, когда я обессиленно скорчилась рядом с унитазом. В дверь тихонько постучали.

— Маша, ты тут? Я тебе водички принесла.

— Входи, — обреченно прохрипела я.

— Какой срок? — просто спросила подруга, протягивая мне стакан.

За завтраком, который лично для меня состоял из стакана воды, мы обсудили мое положение.

— Я так и знала, что никакой подруги нет. Ох, Машка-Машка, как же тебя угораздило только. Чую, история вся эта с бесплодием — туфта для наивных чукотских девочек. Документы я тебе в фотошопе какие угодно нарисую, ты сильно в этом разбираешься будто?

— Не разбираюсь, — согласно кивнула я.

— Самое поганое, он ведь на тебе даже не женится… — Алинка даже не подозревала, что только что реабилитировала Данилова в моих глазах.

— Уже, — я неловко улыбнулась.

— Что уже? — недопоняла подруга.

— Женился уже.

Она уставилась на меня так, словно я с ума сошла.

— Ээээ…

— Ну это все тако скомкано произошло как раз перед клиникой.

Алинка икнула и глубокомысленно спросила:

— А где кольцо?

— Нет кольца.

— Как это?

— Ну, я отказалась тратить деньги, все равно ведь собиралась разводиться.

— Чииивоооо? Ох, Машка! Я пока выйду на балкон, подышу. А то ведь беременных бить нельзя, а мне как никогда хочется тебя скалкой треснуть.

Чтобы не наговорить лишнего, я просто сделал глоток воды. Если честно, сегодня весь вчерашний день представлялся каким-то театром абсурда. Как это все вообще могло произойти со мной. Чувство такое, что в меня вселился кто-то другой и управлял моим телом. Нет, скорее мозгами. Сейчас я ощущала себя, как с похмелья и дело не только в токсикозе. Так же погано, дурно и стыдно за вчерашнее.

И не покидает ощущение, что надо было как-то по-другому.

Алинка и правда вышла, только не на балкон. Как раз из детской комнаты донесся младенческий плач — проснулся кто-то из сыновей или сразу оба. Вернулась она с ребенком на руках.

— Знакомься, это Васька. Подержать хочешь?

— Ага! — закивала я. — Только боюсь.

— Не бойся, он тебя не укусит, — усмехнулась Алинка передавая мне на руки младенца.

— Василий Михайлович, значит? — улыбнулась я, прижимая к себе маленький теплый комочек. — Какие маленькие пальчики!

Я легонько стиснула маленькую розовую ручку. Ручка резко сжалась, сработав точно капкан. Не оторвешь!

— Ого-го! Какой сильный!

— А то ж! Весь в папу и за сиську так же хватается.

Алинка села поудобнее и достала налитую грудь.

— Давай-ка его сюда.

Она принялась кормить малыша, и я наблюдала за процессом точно за каким-то таинством. Боже! Неужели и у меня скоро будет такой же свой?

На глаза навернулись слезы. Я вдруг поняла, что никому его не отдам. Не смогу. Просто не смогу! Это же мой малыш. Мой сыночек или доченька…

Теперь мне стало понятнее требование к суррогатным матерям — ребенок не должен быть первым. Но неужели со вторым эти чувства притупятся?!

— Так я толком не поняла, — вернулась к разговору Алинка. — Выходит, ты забеременела тьфу… Узнала, что беременна только вчера вечером, уже после того как уволилась?

— Ага.

— Стоп! — подруга прикрыла глаза и поправила грудь, чтобы голодно чмокающему Василию Михайловичу было удобнее. — Из твоего рассказа я не догоняю одно, в какой момент у вас произошла размолвка?

— Э… — пришла моя очередь зависать.

— Как я все вижу: у вас все хорошо. Искрометный секс и романтика. Он делает тебе предложение, и ты собираешься ответить согласием. И сделать это планируешь с утречка пораньше, но днем узнаешь про беду с твоим отцом. Увольняешься, ссоришься с Даниловым. Кстати, почему? Я не понимаю. Вы скоропалительно женитесь и даже без кольца… Тут у меня нет слов! Для того, чтобы ты могла пройти обследование в клинике? Но я так и не соображу, в какой момент вы успели поссориться? Логика подсказывает, что это должно было произойти после того, как ты узнала о своей беременности. Решила, что тебя обманули и использовали, но… Или лыжи не едут или дело не в бобине. Зачем тогда он тебя в клинику повел?