— Осторожнее, Белла, ты говоришь сейчас как женщина, которая разочаровалась в любви. Да, моя мать именно так и воспитывала меня, но ты же меня знаешь: если я вижу, что джентльмен глуп как осел, никто не убедит меня в обратном. Иногда мне кажется, что из нас двоих ты наиболее романтична. Наверное, ты надеялась обрести в браке огромную любовь?

Арабелла промолчала, а Сюзанна расхохоталась, пришпорила свою Блюбелл и крикнула через плечо:

— Не отставай! Мы уже почти подъехали к Бери-Сент-Эдмундсу. Скажи Люциферу, что ему придется еще немного потрудиться. Сегодня как раз подходящая погода, чтобы обследовать старые римские развалины.

Но, приехав на место, они не стали осматривать древние руины. Сюзанна опустилась на поросший травой бугорок в тени раскидистого вяза, приглашая Арабеллу последовать ее примеру, и продолжила свою мысль, которую высказала несколько минут назад:

— Нет, ничто не заставит меня поверить в огромную любовь. Да и существует ли вообще такая любовь? Мне это представляется маловероятным — достаточно посмотреть на моих батюшку и матушку. — Она слегка нахмурилась. — Наверное, любовь живет только в семьях простолюдинов, поскольку я не знаю ни одной супружеской пары нашего круга, о которой можно было бы сказать то же самое. Что ж, полагаю, было бы интересно посмотреть, что это такое. Как ты думаешь, это возможно?

— Я и не подозревала, что ты такой сноб, Сюзанна, — заметила Арабелла. — Но, наверное, для нас, девушек из высшего света, это скорее правило, чем исключение. Мы не выбираем себе мужей — нас именно выдают замуж. Мы делаем то, что нам велено, вот и все. Так же было и со мной — я лишь исполнила волю отца, которую он выразил в своем завещании. — Она разгладила складки голубой амазонки. Как все-таки хорошо, что она наконец-то отказалась от всех своих мрачных черных платьев.

Сюзанна бросила на нее понимающий взгляд и кивнула:

— Да, мне тоже нравится твое новое платье. Терпеть не могу черный цвет. С моей матушкой наверняка случится припадок, когда она тебя увидит, но ты не обращай внимания. Так ты говоришь, я сноб? — Сюзанна покачала головой. — Нет, Белла, я всего лишь реалистка и трезво смотрю на вещи. Хочешь, расскажу, каким я представляю себе моего герцога? Джентльмен с брюшком, которому уже за сорок, заядлый картежник и член клуба «Карлтон». Но я, заметь это, буду уже «ее светлость герцогиня такая-то», у меня будет полно слуг, готовых исполнить любой мой каприз. В общем, я буду наслаждаться жизнью: каждый день — великолепные омары и шампанское.

— И ты в самом деле не веришь в любовь между мужем и женой? — спросила Арабелла. Она чувствовала себя такой несчастной, что голос ее задрожал.

— От тебя ли я это слышу, Арабелла? Ах да, я и забыла про твоего красавчика графа. Да, он очень хорош собой — никто с этим не спорит. Он мил и любезен, хотя мне кажется, у него довольно властный характер — он любит, чтобы все было так, как он решил. Наверное, он постоянно опекает тебя, и вы без ума друг от друга. Я рада за тебя, если это в самом деле так. Тебе повезло, что ты вышла за него замуж, — по крайней мере у него нет подагры и он не заплыл жиром, как мой виконт. К тому же он очень умен и превосходно держится в обществе. Не думаю, что в лондонском свете найдется еще хотя бы с десяток таких, как он, — я не встречала там ни одного джентльмена, который мог бы с ним сравниться. Думаю, твой отец отыскал его специально для тебя. Да, самой бы тебе вряд ли удалось заполучить в мужья такого джентльмена. И, зная тебя, я могу предположить, что, если бы бедняга, не дай Бог, оказался плохим наездником, ты втоптала бы его в грязь.

— Да, это отец приказал мне выйти замуж за своего наследника, — сказала Арабелла, задумчиво глядя вдаль. — У меня не было другого выбора: я ведь не могла покинуть Эвишем-Эбби, ты знаешь.

— Как странно, — промолвила Сюзанна спустя некоторое время, — когда мы были детьми, я совершенно не представляла тебя в роли замужней дамы. Ты была всегда такой уверенной в себе, такой прямолинейной, сильной и смелой. Если бы не твое хорошенькое личико, ты вполне сошла бы за мужчину. Мой отец все время твердил мне, чтобы я не позволяла тебе верховодить мною и вовлекать меня во всякие авантюры. Он говорил, что твой отец напрасно поощряет твои шалости, а ты ведешь себя словно проказливый мальчишка. Он никак не мог понять, почему леди Энн не займется твоим воспитанием. Но я всегда замечала, что, как бы он ни ругал тебя в моем присутствии, в глазах его явственно читалось восхищение.

— А вот я помню, что ты сама не раз делала меня соучастницей своих проделок, — сказала Арабелла. — Что же касается твоих сомнений по поводу того, выходить ли мне замуж, должна признаться, меня это удивляет. Что еще делать нам, женщинам? Становиться старыми девами, подобно моей двоюродной бабушке Гренхильде? Нет, замужество нам на роду написано. А что касается того, что я смелая и прямолинейная… — Арабелла помолчала, тщательно подбирая слова. — Возможно, сейчас было бы лучше, если бы я была более уступчивой, покорной.

— А, твой деспотичный супруг. У меня создалось впечатление, Белла, что вы с графом ведете постоянную войну, выясняя, кто из вас главнее. Для меня очевидно, что, несмотря на твои смелые и откровенные заявления, тебе явно не хватает женской мудрости.

— Женской мудрости? Ты выражаешься, как старая гадалка, которая варит приворотное зелье. Что, черт возьми, ты имеешь в виду?

Насмешливый огонек в глазах Сюзанны внезапно потух, и она произнесла совершенно серьезно:

— Я скажу тебе вот что, Белла: у тебя сильный характер, но это не женский характер. Нет, пожалуйста, не прерывай меня — мне кажется, я поняла, в чем тут дело. Послушай, ты никогда ничего на свете не боялась и всегда встречала все удары судьбы с высоко поднятой головой. Я знаю, тебе присущи искренность, честность, верность — словом, все те качества, за которые мы привыкли ценить джентльменов. Теперь ты видишь, что в этом-то и есть твоя беда. Джентльмены считают, что мы, женщины, играем их чувствами и обманываем их, даже когда ведем себя с ними абсолютно честно. А когда обстоятельства принуждают нас быть менее откровенными, они все равно не замечают разницы. Так зачем же, спрашивается, разочаровывать их, моя дорогая подружка?

— Ты так много тут наговорила, Сюзанна, и я не уверена, что поняла тебя правильно. Да, я порядочная женщина, как и большинство женщин, но для джентльменов не имеет значения, так ли это на самом деле или нет. Это ты хотела сказать?

— Да, что-то в этом роде.

Арабелла вздохнула, сорвала травинку, пожевала ее.

— Я пригласила тебя покататься со мной, поскольку мне сейчас, как никогда, нужна твоя поддержка. Элсбет не может мне помочь — она сама еще не оправилась после смерти своей служанки, Жозетты, и бродит по дому печальной тенью. Я надеялась, что хоть ты успокоишь меня. Я ожидала, что услышу от тебя ласковое слово сочувствия, а вместо этого ты принялась обсуждать мой злосчастный характер, безжалостно обнажая все мои недостатки.

Сюзанна тоже вздохнула и плотно сжала губы. Скрестив стройные ноги в высоких мягких сапогах для верховой езды, она принялась слегка покачивать ими из стороны в сторону.

— Я вижу, мои слова для тебя — пустой звук. Я еще раз повторяю тебе, Белла: ты такая же восторженная романтическая дурочка, как и бедняжка Элсбет.

Арабелла испуганно уставилась на нее:

— Что ты сказала, Сюз? Да перестань ты болтать ногами, объясни, что ты имеешь в виду. Ты считаешь, что Элсбет романтическая натура? Но это же совершенная чепуха. Она такое невинное дитя, несмотря на свои двадцать два года. Я ни разу не слышала от нее ничего подобного.

— Бедная, бедная моя Арабелла! Даже Элсбет пытается скрыть свои истинные чувства, хотя у нее это пока не очень хорошо получается. Разве ты не заметила, что она буквально ловит каждое слово этого французского щеголя? Держу пари, между ними что-то есть. Он ее кузен?

— Да, он ее кузен. Ее мать приходится ему тетушкой. Но, Сюз…

Сюзанна всплеснула руками:

— Ах, Белла, ну как можно быть такой слепой? Твоя дорогая сестрица не такой уж невинный ребенок. Я готова поклясться, что она уже давно положила глаз на своего кузена. Вчера вечером я наблюдала за ней, пока мы играли в вист. И знаешь что, Белла? В ее прекрасных глазах я увидела ненависть — да, ненависть и ревность. Она ревновала к тебе графа де Трекасси, поскольку он вел себя в своей обычной развязной французской манере и позволил несколько двусмысленных комплиментов в твой адрес.

«Элсбет и Жервез? Нет, это невозможно! Но подожди, Арабелла, вспомни хорошенько. Элсбет и Жервез часто пропадали где-то целыми днями. Элсбет стала вести себя более уверенно, независимо. И она разговаривает с Жервезом совершенно свободно, без всякого смущения и былой неловкости».

— Боже мой! — вслух воскликнула Арабелла и вскочила на ноги. «Джастин уверен, что Жервез — мой любовник. Раньше мне было непонятно, что привело его к такому нелепому заключению. Я клялась ему, что невиновна. А вдруг это и в самом деле была Элсбет, моя застенчивая, робкая Элсбет? Вдруг она — любовница Жервеза?»

Сюзанна тоже поднялась и взглянула в лицо подруге. Та смотрела мимо нее неподвижным взглядом. Сюзанна тряхнула ее за руку:

— Белла, что тебя так расстроило? Я ведь могу и ошибаться насчет Трекасси и Элсбет. Ты же знаешь, я всегда сначала наговорю всякой чепухи, а потом раскаиваюсь.

Арабелла перевела на нее взгляд, словно очнувшись.

— Нет, — медленно произнесла она, — на этот раз ты не ошиблась. Я была настолько слепа, что не замечала, что происходит вокруг меня. И я дорого заплатила за эту свою слепоту. Как и Джастин. Но как он узнал? Почему он решил, что это была я? Он был так уверен в этом, будто видел все своими собственными глазами, но ведь это же невозможно, так? — Стиснув рукоять хлыста, она решительно добавила, обращаясь к подруге: — Я должна вернуться в Эвишем-Эбби, Сюзанна. Мне нужно многое обдумать. Теперь мне предстоит столько сказать ему, расспросить его обо всем. Слушай меня, Сюз. Не говори больше никому об Элсбет и Жервезе. Но я благодарю тебя, что ты рассказала это мне, благодарю от всего сердца.