Наконец Арабелла нашла то, что искала.

— «Содомия, — читала она, — от староанглийского и старофранцузского «sodomie». — Далее следовали ссылки на Библию, но так толком и не объяснялось, что, собственно, означает само слово. — О черт, да что же это такое? Что?

Глава 14

Внезапно Арабелла почувствовала какое-то движение за спиной и, резко обернувшись, чуть не выронила тяжелый словарь, который неминуемо отдавил бы ей ногу. Подняв глаза, она встретилась лицом к лицу с графом, который стоял перед ней в непринужденной позе, опершись ладонью о письменный стол. В горле у нее пересохло. Она чувствовала себя преступницей, хотя за ней вроде бы не было никакой вины. Господи, она же говорила вслух сама с собой! Слышал ли он ее? Конечно, слышал.

— Ну-с, моя любезная супруга, позвольте полюбопытствовать, какое слово вас заинтересовало настолько, что вы решили прибегнуть к помощи словаря?

Тон его был полон холодного презрения, в нем звучала еще большая отчужденность, чем прошлой ночью. Он снова ударит ее, порвет ей платье? Арабелла тряхнула головой, взглянув на слово, которое уже само по себе было ей отвратительно, и попыталась захлопнуть словарь. Но граф опередил ее, вырвав книгу из ее рук:

— У нас с тобой не должно быть секретов друг от друга — мы же муж и жена, не так ли? Так вот, Арабелла, если ты хочешь узнать смысл интересующего тебя слова, ты можешь просто спросить об этом у меня.

В какое-то мгновение она хотела крикнуть ему, чтобы он звал ее «мэм», но не смогла. Все переменилось — все стало гораздо хуже, чем было, серьезнее и опаснее. Она промолчала. Все равно он найдет это слово. Но она не сделала ничего дурного и поэтому не чувствует себя виноватой перед ним — ей нечего стыдиться. Арабелла перевела дух и холодно промолвила, стараясь вложить в свой тон столько же презрения, сколько он выказывал по отношению к ней:

— Я искала слово, которое ты вчера ночью бросил мне в лицо, словно тяжкое оскорбление. Я никогда его раньше не слышала. И я желаю знать его смысл.

— И что же это за слово?

— «Содомия».

Его черные брови взлетели вверх в немом изумлении. Да она последний стыд потеряла, проклятая потаскушка! Говорит это ему в лицо, нисколько не стесняясь. Ладно, он ее просветит, раз она того хочет. Граф не спеша поставил словарь на место и холодно посмотрел на нее сверху вниз. Его жена стояла перед ним, гордо распрямив плечи и с вызовом глядя ему в лицо. Он прошелся по ее фигуре раздевающим взглядом, события прошлой ночи живо припомнились ему, и его глаза вспыхнули гневом и презрением.

— Бедняжка Арабелла, неужели твой французский любовник не сообщил тебе, как называется то, чем вы с ним занимались? Насколько я понимаю, это должно быть болезненно для женщины. Я раньше никогда этого не делал. Но, возможно, теперь, после того, как он уже опробовал на тебе этот способ, я последую его примеру. Скажи, был ли он осторожен и нежен с тобой? Но ты же умная женщина. Я никак не могу понять, почему он не удосужился сказать тебе, как это называется. Какое досадное упущение с его стороны!

— У меня нет любовника, — сказала Арабелла так спокойно, что сама удивилась. Голос ее звучал ровно, без эмоций — если она будет оправдываться, то этим еще больше унизит себя. — И француз никогда им не был. И я понятия не имею, что означает «содомия». Или говори, что это такое, или убирайся. Повторяю еще раз: Жервез никогда не был моим любовником. Будь любезен, объясни мне смысл этого слова, а нет — так дай мне пройти.

Она толкнула его, и он схватил ее за запястья, прижав ее руки к бокам.

— Так ты хочешь знать, что такое содомия? — медленно процедил Джастин сквозь зубы, не сводя глаз с ее лица. — Хорошо, я скажу тебе, что это такое. Ты быстро поймешь, что это тебе уже знакомо, — я прочту это по твоим глазам. Так слушай: когда он брал тебя, ты стояла на коленях или лежала на животе. Черт, да не смотри на меня так, будто ты ничего не понимаешь! Он вошел в тебя сзади, ясно? Он взял тебя так, как брал бы мальчишку, будь он педерастом.

Такое ей даже в голову не приходило.

— Но это же невозможно! И лошади так не делают, а я много раз видела, как спариваются жеребец и кобыла. Боже правый, но это же ужасно! Человек ведь не животное. И что такое «педераст»? Что ты имеешь в виду?

— Заткнись, черт тебя возьми! Хорошо, значит, он не брал тебя таким способом. Тогда ты приняла его ртом. — Он дернул ее к себе и впился в нее неистовым поцелуем. — Открой же рот, — приказал граф, касаясь губами ее губ. — Я хочу почувствовать его вкус. Говори, этот французский ублюдок вошел прямо в твой рот и оставил в нем свое семя?

Она плотно сжала губы. Он поднял голову от ее лица и отпустил ее. Слегка дотронувшись кончиками пальцев до ее губ, он медленно промолвил:

— Да, он это сделал. У тебя такой прелестный ротик — мягкий, нежный, соблазнительный. И хотя ты отказываешься открыть его, когда я этого требую, я все же могу представить, какое наслаждение доставили твои губы этому мерзавцу.

Арабелла представила себе то, что он говорил, — набухшую плоть, проникающую в ее рот. Нет, это невозможно, противоестественно. Она облизала пересохшие губы, и он злобно рассмеялся. Он думает, что она позволила французу войти ей прямо в рот? Ее передернуло от отвращения. Нет, она больше не будет изображать покорную овечку. Ему не удастся уничтожить и сломить ее.

Арабелла усмехнулась и спокойно произнесла, подражая кротким интонациям своей матери:

— Ты лжешь. Никто не будет делать того, что ты только что описал мне. Это совершенный вздор. Я последний раз повторяю, что Жервез не был моим любовником. Ты и впрямь веришь в эту чепуху? Значит, ты полностью доверяешь тому, кто ее выдумал. Кто это был, Джастин? Кто сообщил тебе эту гнусную ложь?

Он отшатнулся от нее и сделал шаг назад. Он поклялся себе, что больше не допустит, чтобы боль и гнев одолели его и лишили самообладания. Но его взбесило ее спокойствие — она все старается обернуть против него и свалить на него всю вину. Он с трудом изобразил презрительную улыбку. Ему хотелось вцепиться ей в горло, повалить ее на ковер, задрать ей юбку и войти в нее. Джастин перевел дух и заметил:

— Никто не лгал мне, Арабелла. Тебе следует винить только себя за то, что я знаю правду. Я видел его. И видел тебя.

— Ты видел меня? С Жервезом? Да кто тебе поверит? И о какой правде ты говоришь? Что за несусветная чушь! Черт, да не стой ты передо мной, словно проповедник, уличивший ведьму в колдовстве, отвечай!

— Когда ты снова назначишь ему свидание в амбаре, то сможешь блеснуть перед ним своими познаниями и эрудицией. Ты скажешь ему, как называется то, чем ты хочешь с ним заняться. Да, но предупреди его, чтобы он был осторожен и входил в тебя медленно, чтобы он…

Ей стало противно до тошноты. Превозмогая отвращение, Арабелла ударила Джастина кулаком в челюсть. Голова его дернулась назад — такой силы получился удар.

Подхватив юбки, она ринулась к двери.

— Ты мне дорого заплатишь за это, Арабелла, — крикнул граф ей вдогонку.

— Я уже заплатила, — бросила она, выбегая из комнаты.


— Я возьму еще немного, моя дорогая. — Доктор Брэнион улыбнулся леди Энн, кладя пирожное себе на тарелку.

— Элсбет, еще чаю?

— Нет, благодарю вас, леди Энн, — промолвила Элсбет, очнувшись от задумчивости.

— Странно, что граф и Арабелла не присоединились к нам. — Жервез развел руками с притворным сожалением, в его темных глазах поблескивала понимающая усмешка.

Леди Энн бросила на него строгий взгляд, который до сего дня использовала только в общении с сэром Артуром Беннингтоном — местным бароном, который как-то пытался поцеловать ее в полутемном углу под лестницей. Насмешливый огонек мигом погас в глазах молодого человека, едва он заметил ее взгляд. Прекрасно! Значит, француз ее понял. Она кивнула ему, затем повернулась к доктору Брэниону:

— Пол, я полагаю, вы присоединитесь к нам за обедом. Сегодня четверг, и кухарка приготовит любимое блюдо Арабеллы — жареную свинину.

— Жареную свинину? Я с удовольствием принимаю ваше предложение, — сказал доктор Брэнион. Он бросил взгляд на часы на каминной полке и быстро поднялся. — Чтобы поспеть к обеду вовремя, я должен сейчас же ехать — меня ждут мои пациенты. В шесть часов?

Леди Энн кивнула и вышла вместе с ним из гостиной. Когда двустворчатые парадные двери закрылись за ними и они вышли на крыльцо, он повернулся к ней и тихо сказал:

— Вас что-то тревожит, Энн. А, я догадываюсь, это свадьба вашей дочери? Должен сказать, вы еще не скоро привыкнете к тому, что ваша маленькая Белла стала замужней леди.

Леди Энн не знала, что сказать ему на это. Она посмотрела ему в лицо, каждую черточку которого помнила еще с семнадцати лет. Ей ничего так не хотелось сейчас, как прикоснуться к нему, поцеловать, обнять крепко-крепко и никогда больше не отпускать от себя. Но главное сейчас — Арабелла, а ее собственные чувства и желания могут подождать. К тому же она ведь не знает, как доктор к ней относится. О да, он от нее без ума, это видно, но что касается остального…

— Ах, это не такая уж проблема, поверьте мне, доктор. Арабелла не по летам взрослая и рассудительная. Так что я не вижу с этой стороны никаких трудностей. — Она перевела дух и продолжила: — Но в ее отношениях с Джастином что-то не так. Не знаю, что именно, но я это чувствую.

Доктор Брэнион, нахмурясь, посмотрел в ее встревоженные голубые глаза. Ему хотелось развеять подозрения Энн, но он знал ее долгие годы и давно убедился в том, что она редко ошибается — предчувствия никогда ее не обманывали. Поэтому он заметил: