После этого я побежал назад к форду, рывком открыл дверь и усадил Софи на заднее сиденье. Я услышал ударяющийся звук и боковым зрением увидел, как Зак забирается в кузов пикапа.

Маленький ублюдок.

Я повернул зажигание, завел машину и приготовился ехать. Затем приглушил мотор, выпрыгнул из машины и побежал к своему байку. У меня там была маленькая аптечка. Ничего серьезного, но в таких обстоятельствах она нам может понадобиться. Я снова забрался в машину, вырулил с поля и начал двигаться по направлению к шоссе, тревожно наблюдая за Софи в зеркало заднего вида. Она тяжело дышала, а затем закричала.

Каждый волосок на моем затылке встал дыбом.

— Черт возьми, кажется, мне нужно тужиться, — закричала она. — Боже, как больно. Как же больно. Я еще никогда такого не чувствовала. Езжай быстрее, нужно доехать туда быст...

Ее голос затих, а затем она снова охнула. Я прибавил скорость, думая, есть ли у Зака за что держаться. Я не мог видеть его в пикапе. Может, он там отключился.

Черт, а может, он попросту выпал. Меня не заботили оба варианта.

Мы практически уже добрались до шоссе, когда Софи начала кричать.

— Останови! Останови машину.

Я остановился, чертовски надеясь, что это было не тем, о чем я думал. Поставив машину на ручной тормоз, я повернулся, чтобы увидеть ее: у нее были закрыты глаза, на практически багровом лице читалась агония. Ее тело было наклонено вперед, а сама она стонала.

— «Скорую», — жестким голосом произнес я.

Она коротко кивнула. Я позвонил, объяснил оператору все детали ситуации. После этого поставил телефон на громкую связь, бросив его на сиденье. Затем выбрался из машины и, открыв заднюю дверь, забрался внутрь.

— Я тут с тобой, Софи, — отозвался голос оператора «911». — Держись. Парамедики уже выехали из Хэйдена. Ты скоро их увидишь.

Софи застонала от очередной схватки.

— Мне нужно тужиться.

— «Скорая» в десяти минутах от вас, — сказала оператор. — Можешь потерпеть до того, пока они не приедут? У них есть все, что необходимо, чтобы помочь тебе.

— ЧЕРТ! — закричала Софи и с такой силой сжала мои руки, что у меня онемели пальцы.

— Хорошо. Вряд ли ребенок родится до приезда скорой, но вам лучше приготовиться, Ругер, — заявила оператор, ее голос был таким спокойным, что казался каменным.

Как ей это удается? У меня было чувство, что я находился в полминуте от сердечного приступа.

— Вы нужны Софи. Хорошая новость в том, что рождение детей — естественный процесс, и ее тело знает, что делать. Такая скорость событий обычно означает, что сами роды будут очень гладкими. У вас есть возможность вымыть руки?

— Да, — буркнул я. — Тебе придется отпустить меня на секунду, Софи.

Она замотала головой, но я сумел высвободить руки. Я влез в аптечку первой помощи, доставая оттуда несколько до смешного маленьких санитарных салфеток. Затем протер ими свои руки и попытался сделать то же самое с ее.

Она закричала и ударила меня по лицу.

Матерь божья, а в девчонке есть скрытая сила. Я потряс головой, взял себя в руки, моя скула ныла.

Еще одна схватка.

— Еще слишком рано, — Софи ловила ртом воздух. — Я не могу это остановить. Мне нужно тужиться.

— Когда у нее срок? — спросила оператор, пока Софи низко и протяжно подвывала.

— Где-то через месяц, — ответил я. — Еще слишком рано.

— Так. Самое главное — убедиться, что ребенок дышит. Не уроните его на землю, если он родится до приезда скорой. Вы должны его поймать. Сейчас не паникуйте, роды могут занять несколько часов, особенно первые. Но на всякий случай, нужно, чтобы вы нашли что-нибудь теплое, во что можно будет завернуть ребенка, если Софи родит. Проверьте дыхание ребенка. Если оно нормальное, приложите ребенка к груди матери, лицом вниз, кожа к коже. Затем заверните его в то, что у вас есть. Не рвите пуповину, перережьте ее чем-нибудь. Не прикасайтесь руками к родовому каналу. Если послед выйдет, заверните его вместе с ребенком.

Именно тогда-то я все и понял.

Софи собирается родить своего ребенка прямо здесь, посреди дороги. Моего племянника.

Прямо сейчас.

Святое дерьмо, ей сначала нужно снять штаны.

На ней были леггинсы, и я попытался стянуть их вниз, пока она все еще находилась в машине. Ничего не получилось, и, кажется, она так и не смогла найти удобного положения.

— Нужно вытащить тебя отсюда, — сказал я.

Она замотала головой и заскрипела зубами, но я поднял ее и все равно поставил ногами на землю. Затем я стянул ее мокрые леггинсы вместе с трусами одним ловким движением, приподнял сначала одну ногу, а затем вторую, чтобы освободить ее ноги от облегающей ткани.

Что теперь?

Софи снова закричала, ее лицо исказилось, и она, упав на корточки рядом с машиной, начала тужиться.

Черт, мне нужно было что-нибудь, чтобы согреть ребенка.

Я бешено осматривался, но не находил ровным счетом ничего, поэтому скинул свой жилет и забросил его в грузовик. Затем стянул футболку через голову. Это был не лучший выбор, но она была относительно чистая. Я помылся и надел свежую футболку перед встречей с Мэри Джо.

Софи все время тужилась, согнувшись вперед и впившись пальцами глубоко в мои плечи. Утром у меня будут синяки. Возможно, даже царапины от ее ногтей. Не важно. Спокойный голос оператора подбадривал нас, говорил, что «скорая» всего в пяти минутах. Софи ее не слушала, затерявшись в собственном мире боли и напряжения, с каждой новой схваткой низко и протяжно крича.

— Вы видите головку ребенка? — спросила оператор.

Я похолодел.

— Хотите, чтобы я посмотрел?

— Да.

Я был чертовски уверен, что не хочу смотреть. Бл*дь. Но я нужен Софи. И я нужен ребенку. Я заглянул между ее ног.

Тогда-то я и увидел это.

Маленькая головка, выходящая из ее тела, покрытая черными волосами. Мать твою.

Софи глубоко вдохнула и еще сильнее вцепилась в мои плечи. Она издала один низкий долгий крик и снова начала тужиться.

Тогда это и случилось.

Я метнулся вниз — практически в трансе — так как самый прелестный маленький человечек выскользнул из нее прямо в мои руки. Софи начала плакать от облегчения, и по ее бедрам заструилась кровь.

— Что случилось? — спросила оператор.

Я услышал вой сирен в отдалении.

— Ребенок родился, — пробормотал я с восхищением.

Я видел, как рождались телята, но это не шло ни в какое сравнение.

— Я держу его.

— Он дышит?

Я смотрел на новорожденного, который открыл свои маленькие глазки впервые в жизни, и посмотрел прямо на меня. Глаза были голубыми и круглыми, затуманенными, но чертовки потрясающими. Они снова закрылись, когда ребенок скривил свой маленький ротик, сделал глубокий вдох и пронизывающе заплакал.

— Да. Черт. Ребенок в порядке.

Я посмотрел на Софи и приподнял малыша. Она осторожно улыбнулась и склонилась к ребенку. Ее вымотанное, заплаканное, но все же светившееся лицо было вторым самым прекрасным из того, что я когда-либо видел в своей жизни.

Идущим сразу же после этих крохотных голубых глазок.

— Ты справилась, детка, — прошептал я Софи.

— Да, — прошептала она в ответ. — Справилась, не так ли?

Она легко поцеловала головку мальчика.

— Привет, Ноа… Это мамочка, — сказала она. — Я буду очень хорошо заботиться о тебе. Обещаю. Всегда.

Глава 1

Семь лет спустя

Сиэтл, штат Вашингтон

Софи

Наша последняя ночь в Сиэтле была не из лучших.

Моя няня, запасная няня и еще одна запасная няня — все простудились. Было бы скверно, если бы одна из моих новых соседок не согласилась приглядеть за Ноа. Я ее практически не знала, но мы уже месяц жили рядом и не враждовали. Не лучший вариант, я знаю.

Но, когда ты — мать-одиночка, приходится выкручиваться.

Позже Дик наорал на меня за то, что пришла на смену поздно.

Я не сказала ему, что могла вообще не прийти из-за Ноа. И нет, я не зову его Дик, потому что он тот еще хрен1 (хотя он такой). Это его настоящее имя.

Тем вечером я действительно поняла, почему он был в таком плохом настроении: из шести девушек, которые должны были быть на смене, пришли только две. У двух была простуда (вирус — половина города болеет), а у других двух были свидания. Или я предполагала, что были свидания. Официальные версии были: умершая бабушка (уже пятая) и воспалившаяся татуировка.

Разумеется, ни в одной ближайшей к ней аптеке не было бацитрацина.

Короче, все произошло чертовски быстро. У нас выступала группа, сумевшая развеселить посетителей, но живая музыка и пьяные танцы не облегчали нам работу со столиками. К тому же, мы были заняты больше, чем обычно. Даже при необходимом количестве персонала мы вряд ли расслабились бы. Ну и, конечно же, группа была местной, и большинство фанатов были студентами, что означало фиговые чаевые.

К одиннадцати я уже вымоталась и до безумия хотела в туалет, поэтому прошмыгнула в уборную. Туалетная бумага уже закончилась (кто бы сомневался), и я чертовски точно знала, что ни у кого не было времени принести новую. Вытащив телефон, я быстро проверила сообщения и увидела два. Одно от Миранды, моей няни, а второе от Ругера — самого страшного на свете почти отца.

Черт.

Сначала Миранда. Я держала телефон у уха и слушала, надеясь, что все в порядке. Дик ни за что не отпустит меня пораньше, даже если будет что-то срочное. Ругер может и подождать.

«Мам, мне страшно, — заговорил Ноа, и я похолодела. — Я взял телефон Миранды и заперся в туалете, — продолжал он. — Тут плохой дядя, он курит в квартире и хотел, чтобы и я тоже покурил, и они все время смеются надо мной. Он пытался пощекотать меня и заставить сидеть у него на коленях. Сейчас они смотрят фильм, в котором показывают голых людей, и мне он не нравится. Я не хочу быть здесь, я хочу домой. Хочу, чтобы ты пришла домой. Ты правда мне очень нужна. Прямо сейчас».