Конечно, на самом деле траты его не волновали: он был достаточно богат, чтобы такое транжирство его не смутило. К тому же он сказал ей правду: его отношение к тратам денег было гораздо более терпимым, чем у ее отца. Однако он почувствовал, что в этом предприятии с покупкой чрезмерного количества нарядов было нечто гораздо большее, чем могло показаться на первый взгляд. Особенно если учесть, что ее отец такой скряга и она явно ожидала, что его реакция будет очень бурной.

Ему очень хотелось бы понять, зачем она это сделала. Создавалось впечатление, что ей хотелось его разозлить, что она намеренно купила возмутительно много платьев, чтобы вывести его из себя.

Он уже был готов напрямую спросить ее об этом, но потом решил пока оставить этот вопрос. Клер все еще не освоилась здесь, в Лондоне, не привыкла к своему новому статусу его невесты. Возможно, она просто проверяла границы того, что ей дозволено, прощупывала почву, чтобы понять, что ей можно делать в качестве его будущей супруги, а чего делать нельзя.

А может быть, она просто хотела привлечь его внимание: ему пришлось признаться, что в последнее время из-за этой истории с Эвереттом он не уделял ей достаточно времени.

Без всякого предупреждения она приподнялась на цыпочки и прижалась к его губам. Прикосновение ее шелковисто-нежных, словно лепестки роз, губ было полно такой безыскусной решимости, что ему захотелось улыбнуться. Однако он не шевелился, давая ей возможность проявить инициативу, пусть она действовала пока крайне робко и неуверенно. Задрожав, она поцеловала его крепче, скользя закрытым ртом по его губам. Это было определенно приятно, хоть и не вызывало особого восторга.

Судорожно вздохнув, она отстранилась. Ее сладкое дыхание коснулось его дуновением тепла, вызвав острое желание притянуть ее обратно. Тем не менее, он остался неподвижным.

— Так лучше? — спросила она почти шепотом.

Он с улыбкой ответил:

— Да, лучше, но вам стоило бы немного попрактиковаться. Почему бы не попробовать еще раз?

Ее ресницы затрепетали, а глаза вспыхнули ярче.

— Еще раз?

— Совершенно верно, — подтвердил он, не отпуская ее рук. — И на этот раз постарайтесь расслабиться. Пусть ваши губы и зубы чуть разомкнутся. Ведь это же поцелуй, а не поединок!

Она посмотрела прямо ему в глаза. Ее неуверенность ощущалась очень ясно, казалось, она борется с каким-то тайным демоном. Секунду ему казалось, что она откажется, но тут она тихо вздохнула и снова приподнялась навстречу ему.

— Ладно, — тихо сказала она. — Но только один — и все.

— И все, — повторил он. — Если таково ваше желание.

Она подалась к нему. Ее веки медленно сомкнулись, и она сосредоточилась на их поцелуе, словно решив на этот раз показать, на что она способна.

Он вполне мог бы взять это объятие под свой контроль. Он мог бы ответить на ее поцелуй с такой страстью, что развитие событий резко ускорилось бы. Однако он решил еще немного выждать: ему хотелось узнать, что она станет делать и насколько далеко готова будет зайти.

Явно приняв его наставления очень серьезно, она приоткрыла губы и стала двигать ими в нежной ласке, от которой у него закипела кровь. То поворачивая, то наклоняя голову, она проверяла каждое положение, словно искала самое удачное.

А потом она вдруг его нашла: идеальное соотношение напора и уступчивости заставило все его чувства невероятно обостриться. Его сердце забилось быстрее, мысли потекли медленно и неохотно… И ее чары затягивали его все глубже.

Отбросив ярмо сдержанности, которое он сам на себя надел, он поднял ее руки выше, обвив их вокруг своей шеи. Как только ее пальцы сомкнулись у него на затылке, он опустил свои руки ниже и крепко притянул ее тело к себе.

Она задрожала, и ее поцелуй стал еще крепче. Она снова отыскала то самое сладкое место, заставив его застонать от наслаждения. Она тихо всхлипнула и приоткрыла, губы чуть шире, давая волю своему любопытству.

А потом, совершенно неожиданно, она провела мягким влажным кончиком языка по его нижней губе. Он содрогнулся и отстранился, заглянув в ее растерянные глаза.

— Где вы научились так делать? — хрипловато спросил он.

Она заморгала пушистыми ресницами, словно он попросил ее решить какую-то сложную задачу.

— От… в-вас. Прошлый раз. — Замолчав, она посмотрела прямо на него, — В…вам не понравилось?

Он крепче сжал ее талию.

— Конечно, понравилось! Сделайте это еще раз — и не робейте.

Радостно кивнув, она запустила пальцы ему в волосы и снова прижалась к его губам. Ее поцелуй был долгим, неспешным и невероятно сладким. И он уже начал опасаться, что она не решится попробовать остальное, когда ее язычок снова высунулся и жарким бархатом скользнул по его нижней губе.

Задрожав, он углубил их поцелуй, повторив ее движение — медленно и бережно лизнув ее нижнюю губу. Ее губы приоткрылись в судорожном вздохе, что позволило ему пойти дальше.

К его немалому удовольствию, она моментально приняла его вызов и стала повторять за ним. Их поцелуй становился все более страстным и крепким и все более опасным. Страсть разгоралась между ними все сильнее.

Он не мог не подумать о том, что до ее кровати всего несколько шагов. Несколько правильно рассчитанных движений, и он может подхватить ее и уложить на спину, так что она опомниться не успеет. Он сможет овладеть ею среди ее приданого, избавив от ее милого наряда.

«Но мне этого делать нельзя!» — подумал он и чуть было не застонал от разочарования. Это было бы не только непорядочным использованием ее неопытности — он при этом лишит ее невинности! Она ведь девственница и его будущая жена. Она заслуживает красивой первой брачной ночи, а не поспешного и неожиданного совокупления в комнате для гостей.

И потом, он обещал дать ей время. Время, чтобы привыкнуть к новой жизни. Время, чтобы они могли лучше узнать друг друга, найти общие интересы и даже подружиться, если им повезет.

Боже правый! Теперь, когда к нему стала возвращаться способность связно мыслить, он вспомнил, что дверь ее спальни даже не закрыта. А это означало, что сюда мог зайти кто угодно: ее горничная или даже Мэллори! Эта мысль обрушилась на него, словно бочка холодной воды, и страсть угасла так же стремительно, как вспыхнула.

Прервав их поцелуй, он взял ее за руки и разомкнул их кольцо. Она покачнулась и открыла глаза. В них ясно читалось полное непонимание.

— Эдвард? — прошептала она. — В чем дело? Что не так?

— Все так, — ответил он ей, стараясь, чтобы его голос звучал как можно спокойнее. — Просто нам пора остановиться.

— А! Понимаю.

Но он прекрасно видел, что на самом деле она ничего не понимает, что она была слишком поглощена их поцелуями, чтобы осознать, что именно происходит и к чему это может привести.

Это опять напомнило ему о ее неискушенности, став новым подтверждением того, что он был прав, заставив себя остановиться, пусть его тело продолжало бурно протестовать против этого.

— Мне лучше уйти, — сказал он. — Боюсь, что Хьюз уже протоптал дорожку в ковре у меня в кабинете, гадая, куда я скрылся.

— «…конечно». — Она на секунду сжала его руки, чтобы обрести равновесие, а потом выпрямилась и сделала шаг назад. — Не буду вас задерживать. Я уверена, что и так отняла у вас сегодня больше времени, чем вы собирались мне уделить.

— Нисколько. Наша встреча была очень интересной. Спасибо вам за… — Он замолчал, пытаясь найти подходящие слова, но почувствовал, что не справляется с этой задачей. — Э… спасибо вам за ваше «спасибо». Оно мне весьма понравилось.

Ее щеки заалели, словно ранняя заря.

— А вам спасибо за мой новый гардероб, ваша… Эдвард. Это очень щедрый дар.

Ее слова должны были бы обрадовать его, однако он почему-то почувствовал, что тон их разговора ему не нравится. Внезапно стало казаться, будто они обсуждают какую-то сделку, а не подарок жениха свой невесте. Казалось, будто она поцеловала его не ради того, чтобы получить удовольствие, а в качестве платы. И, если принять во внимание все, что произошло между ними, возможно, именно так и было. Их помолвка основана на обязательствах и чувстве долга. А что, если ее страсть тоже основана на обязательствах, а не на подлинном желании?

Он нахмурился: эта мысль совершенно ему не понравилась.

— Теперь я вас оставлю, чтобы вы могли вызвать горничную.

Секунду она колебалась, словно собираясь сказать что-то еще, но потом молча наклонила голову.

Поклонившись ей, он повернулся и вышел из ее спальни.

Клер дождалась, чтобы шаги Эдварда в коридоре удалились и затихли, и только потом подошла к двери и закрыла ее.

Закрыв глаза, она привалилась к толстой полированной поверхности двери и попыталась понять, когда именно все пошло кувырком. Ее план не только дал осечку, но и она снова дала себя заманить в волнующие объятия Эдварда.

Она задрожала, вспомнив их жаркие поцелуи. Ее губы до сих пор горели.

Прижав руку к отчаянно бьющемуся сердцу, она выпрямилась и вернулась к кровати. Отыскав на нем место, свободное от нарядов, она со вздохом устроилась на нем.

Каким бы чудесным ни было прикосновение Эдварда, она совершила страшную ошибку, поддавшись желанию его поцеловать. Ему достаточно было поманить ее пальцем, и она растаяла, словно мороженое в теплой комнате. Она прижималась к нему, беззастенчиво добиваясь его внимания! Она вела себя так жалко, что ей самой было стыдно собственной слабости и податливости.

Неужели ей так отчаянно требуется внимание, что она готова забыть о своем решении и подбирать жалкие крохи? Неужели она настолько глупа, что может превратиться в ту юную дурочку, которая когда-то ловила каждое его слово и боготворила даже землю у него под ногами?

Конечно, она не льстила себя мыслью о том, что только что произошедшее между нею и Эдвардом имеет хоть какое-то отношение к приязни. Ведь он добивался ее поцелуев просто ради того, чтобы поддразнить и помучить ее. А уж зачем ему понадобилось продлить эти объятия — вообще непонятно.