Анжелик Барбера - Наши судьбы сплелись

Кайл едва не попросил Корин стать его женой, но тогда… ему придется обо всем рассказать. Сдать анализы. Однако говорить об этом… Он все еще не мог на это решиться и просто спросил, как зовут мексиканку.

– Анунсиасьон де ла Вега. Но теперь она с гордостью носит фамилию Уилбург.

Кайл, Корин и дети посмотрели только четыре дома. Последний им подошел. Почти из всех комнат было видно море. В этом доме было очарование, перед которым невозможно было устоять. В нем сочеталось все то, что они включили в шутливый список требований. Плюс еще одно достоинство. При доме был большой тенистый сад. Владельцы оставляли и старую садовую мебель из облупившегося дерева, посветлевшего от морского воздуха. Кайл и Корин не стали ее выбрасывать. Они переехали сразу же, как только оформили бумаги и сделали ремонт. Кайл приобрел дом на свое имя и на имя Корин. Он почти забыл, что у него оставался тридцать один день. Ровно месяц.

Кайл теперь сдавал анализы тайком. Он говорил, что у него дела, и возвращался с кучей CD и видео мексиканских артистов. Он приобрел новый телевизор, DVD-проигрыватель и оплатил спутниковое телевидение. Он купил большой автомобиль, две новые гитары и мандолину. Но к новым инструментам почти не притрагивался. Так, касался иногда кончиками пальцев. Когда Корин спросила, почему, он ответил, что ему сначала нужно их приручить.

Он вспомнил о фортепьяно… О своем концертном фортепьяно, и однажды утром решил перевезти его в Мексику, хотя транспортная компания назвала дату, выходившую за пределы отведенного ему срока. Кайл понял это, только открывая дверцу машины перед домом. Дети бросились ему на шею в таком же порыве, как сделали это, когда он появился у школы. Малколм и Дейзи прижались к нему. Криста робко улыбнулась. Сегодня малышка стояла на террасе и кричала, хлопая в ладоши:

– Кайл! Кайл!

Кайл подхватил ее на руки. Он делал это каждый день. Ему пришлось признать, что бывают моменты, когда другая часть его личности, та, которую он хотел забыть, вычеркнуть, отвергнуть, отринуть или, еще лучше, уничтожить, больше не существовала. Но спустя три дня после того, как у него взяли кровь, пришли результаты. Они были прежними. Улучшения не было. Но не было и ухудшения. Его врач ничего не понимал. А Кайл сказал:

– Было бы логичнее, если бы я умер? Исчез? Я этого не хочу, доктор.

Пролетел и двадцать пятый день. Потом двенадцатый. Седьмой. Четвертый. И наконец, дни закончились. Ничего не произошло. Кайл пересчитал на пальцах. Потом по календарю. Джейн звонила два раза. Пэтси тоже. Позвонили Стив и Джет.

– Они что, сговорились? – спросил Малколм.

– Возможно. Знаешь, они все немножко чокнутые.

– Что значит «чокнутые»?

– Странные.

– Ага! Значит, они как ты.

– Ты считаешь, что я странный?

– Ну да.

– А почему, Малколм?

– Ты покупаешь новые гитары, а сам на них не играешь.

– Я открою тебе один секрет, – сказал Кайл, кладя руки на плечи мальчика. – Это как с девушками. В некоторые моменты нужно улыбаться, а в другие моменты нужно действовать.

Малколм бросил взгляд на кухню, где его мамочка готовила еду, и неожиданно признался, что ему не хватает отца и что он предпочел бы его ненавидеть. Кайл взял его за руку, и они отправились погулять по пляжу. Корин увидела их в окно, но когда они вернулись, она не спросила, о чем они разговаривали.

– Все готово. Поедим на террасе?

– Разумеется, – ответил Кайл, подхватывая поднос.

У Корин была такая же улыбка, как и в предыдущие дни, и Кайл был невероятно счастлив. «Сегодня такой же день, как и все остальные». Он раздал тарелки. Они поговорили о ремонте, который заканчивался в их новом доме. Потом обо всем и ни о чем. Пока Корин укладывала детей спать, Кайл убирал со стола, не бросив ни единого взгляда в сторону темного океана.

В этот час лучше было подождать появления Венеры.

Наступило завтра. Встало солнце, и Кайл сказал себе: «Плюс один». Он вышел из дома очень рано, пока все еще спали, спустился по лестнице, ведущей к морю, и уселся на последнюю ступеньку. Он взял с собой гитару, которая сопровождала его столько лет и к которой в Мексике он еще ни разу не прикоснулся. Когда Кайл вынул инструмент из футляра, к его ногам посыпались листки с нотами и словами. Вместе с ними выпал и конверт. Кайл вспомнил тот момент, когда нашел его среди своей корреспонденции в доме Джейн. Сразу после того, как решил уйти из больницы… Конверт с множеством штемпелей бросился Кайлу в глаза среди многих других. Уходя, он сунул его в футляр гитары, не открыв, а потом забыл о нем. Кайл посмотрел на имя отправителя. Письмо отправила некая миссис дос Сантос из Уиллингтона. Письмо пересылали с одного адреса на другой, прежде чем оно оказалось у его сестры. Кайл подумал, что это идеальный день, чтобы прочитать письмо женщины, которая жила там, где он родился.

Письмо оказалось коротким, почерк – неуверенным. Но слова… Он прочитал письмо дважды. И улыбнулся. «Нужно было, чтобы я прочел его сегодня». Кайл долго смотрел на фото и вдруг почувствовал, как первые лучи солнца ложатся ему на плечи. Он аккуратно сложил письмо, убрал обратно в конверт, а конверт положил туда, где его нашел. Кайл взял гитару, и его пальцы сделали то, что делали почти всю его жизнь.

«Плюс один. Плюс один. Плюс один. Плюс один. Плюс один. Плюс…»

Кайл не услышал, как на вершине лестницы остановилась Корин. Она долго смотрела на него. Он играл. «Плюс один». Он играл легко и с желанием. «Плюс один». Океанский бриз донес до Корин несколько нот. Несколько нот и не только. Он взъерошил ей волосы, и Корин закрыла глаза. Как в тот день, когда у ветра в Сан-Франциско был вкус путешествий и соли. «Плюс один». Она взмолилась, чтобы дни не были сочтены, и спустилась вниз. Кайл почувствовал ее присутствие и отложил гитару.

– Нет. Не переставай играть, Кайл. Не переставай жить.

Он поднял на нее глаза.

– Я знаю, что сегодня особенный день.

Он улыбнулся.

– И откуда ты это знаешь?

– Ты помнишь тот день, когда ты пошел с Малколмом на рыбалку и оставил дома телефон?

– Отлично помню.

– В тот день позвонила Пэтси. Она сказала, что звонит только потому, что ребенок разбудил ее слишком рано и совершенно измучил. «Сочетание музыкантши и повара не могло не дать кошмарного результата». Потом она три раза спросила, как ты себя чувствуешь, и буквально швырнула трубку. Я ей перезвонила, и Пэтси в конце концов согласилась, что будет лучше, если я все узнаю.

– Сердишься на меня?

– Обними меня.

– А если я попрошу тебя выйти за меня замуж?

– Я скажу «да».

И Корин добавила:

– Мы имеем больше, чем остальные, Кайл. Мы знаем цену каждому дню.

Они долго сидели и смотрели на океан. Мало-помалу, минута за минутой он превращался из серого в серо-голубой, потом пообещал стать прозрачным. Ветки пальм танцевали на ветру. Они соединялись, разъединялись и снова соединялись. Корин вспомнила, сколько раз она мечтала жить с человеком, которому нравится смотреть на танец ветвей. Ни он, ни она не скажут ни слова. Они будут просто смотреть. «Я не ошиблась в своих мечтах».

– Скажи мне, – попросил Кайл, – кому ты звонила в то утро, когда я нашел тебя? Ты мне ничего об этом не говорила.

– Тебе. То есть я звонила в «Дом», потому что твой старый номер мобильного был отключен. А потом я увидела тебя.

История не расскажет, какого цвета было свадебное платье Корин. Или какого цвета были в действительности глаза Кайла. Всегда нужно немного тайны и неопределенности. И сюрпризы нужны. О, Корин так любила его глаза. Они меняли цвет в зависимости от времени суток и освещения. И от эмоций. В них снова появилась та искорка, благодаря которой он дышал и смотрел по сторонам. «У Кайла невероятная сила», – думала Корин, засыпая по вечерам.

История не расскажет, сколько времени им осталось жить вместе. Но мы узнаем, что Пэтси родила хорошенького мальчика, которого она назвала просто – и к всеобщему удивлению – Петер.

– Если у отца фамилия Манн, то вы ждали, что я назову его Спайдер? Я не настолько безответственная и испорченная, как все думали! Спайдер – это всего лишь четвертое его имя.

– Нет! – по очереди сказал каждый из музыкантов группы.

– Спросите у его отца!

Кристофер Манн не опроверг и не подтвердил. Но улыбнулся и сказал, что встретил невероятную женщину, а Пэтси добавила:

– Я никому никогда не лгала. Никому, кроме прессы.

История не расскажет и о том, есть ли у пауков секретный код, который они передают друг другу. Хотите – верьте, хотите – нет… Вам самим решать, раздавить паука или отпустить на волю. Но история расскажет, что влюбленные так и не узнали, что доктор Джон Мендес вырос с отцом, который его бил. Они не узнали, что этот врач открыл досье Джека Брэннигана, забытое полицейскими в приемном покое больницы. Досье передавали из одного отделения в другое, носили вверх и вниз по лестницам, пока оно не оказалось там, где его увидел Мендес.

Нет, Кайл и Корин не узнали, что хитрый и деликатный паучок привлек внимание доктора. Насекомое пробежало под дверью, вскарабкалось по шкафу и устроилось на красном досье. Там его черный силуэт заметил острый глаз Джона Мендеса. С самого детства он обожал насекомых. И предпочитал пауков. Тайком от отца он вырастил десятки пауков. Потому что его старику это не понравилось бы, если бы он об этом узнал. У него бы зачесались огромные ручищи, и он отвесил бы сыну тяжелую затрещину. И не остановился бы на одной. И все пощечины были бы такими же оглушительными, как и те, которые он раздавал, когда у него по непонятным причинам сдавали нервы. У Джона перехватило бы дыхание, и он рухнул бы на колени.

Маленький мальчик собирал пауков и пустые бутылки. И ничего не говорил, когда отец воровал у него карманные деньги, которые Джон зарабатывал, выполняя мелкие поручения соседей. Разве сын не должен угождать отцу? «Должен, – думал Джон. – А мой отец обожает виски. Особенно плохого качества, которое эффективно разрушает клетки его печени».