Таксист подхватил их багаж. С сильным восточноевропейским акцентом он сказал, что для туристов у них слишком мало вещей. Корин улыбнулась, водитель открыл ей дверцу. «У меня нет другого выхода».

– На автовокзал.

– Порт-Оторити? Без проблем.


Позже, когда они ехали через Бруклин, таксист долго смотрел на нее в зеркало заднего вида. Корин молилась всем святым, которых только знала, чтобы он не начал бомбардировать ее вопросами. Водитель сказал, что если ей нужны другие услуги, то он может помочь. Корин выдержала его взгляд и ответила отрицательно и так решительно, как только смогла.

– Хотите послушать музыку?

Она улыбнулась. «Музыка…»

– Какую музыку вы любите? Я большой поклонник Чайковского.

Корин ответила, что это замечательно. Таксист поставил CD и остальную дорогу молчал, изредка поглядывая на нее. Она осознала, насколько опрометчиво поступила, взяв такси. Но это определенно был самый быстрый способ добраться до цели с тремя маленькими детьми.

Ехали они долго, стояли в пробках, но Чайковский усыпил Малколма и Дейзи, и они проспали всю дорогу. Они не увидели ни туннель в Квинсе, ни небоскребы вдалеке, ни ослепительное солнце. Корин подумала о том, что никогда прежде не бывала в Нью-Йорке и, вероятно, никогда больше сюда не попадет. Когда такси высадило их у автовокзала, она заплатила, оставив разумные чаевые.

– Желаю хорошего путешествия, мэм.

Парень добавил что-то еще на своем языке. Корин убедила себя, что его слова были благожелательными. Она взяла багаж, посмотрела на уснувшую Кристу и схватила Дейзи за руку. Такси отъехало, и женщина с тремя детьми смешалась с толпой.


Корин не смотрела на место назначения. Ее интересовало только время отправления. Первый из отъезжающих автобусов стоял у четвертой платформы. Маршрут ее устраивал. Она купила билеты, и они заняли свои места. «Это знак, – сказала она себе как раз перед тем, как закрылись двери. – Нас четверо, и платформа номер четыре».

14

Это был заключительный концерт турне. По традиции, они начинали его в Нью-Йорке и заканчивали там же. Между этими двумя датами прошло больше года. Каждый раз концерт обновлялся. В каждой стране. Единственное, что не менялось для Кайла, – это те потрясающие секунды, когда, выходя на сцену, он обнимал толпу взглядом. Момент был уникальным. Божественным. Ничто не могло с ним сравниться.


Но сегодня, за шестьдесят минут до этого момента, он подумал о том, что будет рассматривать девушек в первых рядах. Просто так. На всякий случай… Просто…

Кайл ничего не знал о Корин. Это было очевидно. Если бы у него были новости о Корин, он бы ел с бо́льшим аппетитом, пел бы с меньшей агрессией. Корин оставалась верна своему обещанию: она никому не позвонила. Ни Джейн, ни своему адвокату, ни Тимми, ни родителям. Ни Кайлу. Особенно Кайлу… И чем больше дней проходило, тем сильнее была его уверенность в том, что он о ней ничего не узна́ет. Никогда.

Он посмотрел время на мобильном, заодно проверил, нет ли сообщений, и отправился в душ в подземельях спортивного комплекса Мэдисон-сквер-гарден. Смыть с себя все и прийти в норму. Неожиданно у него так сильно закружилась голова, что он рухнул на колени.

«Корин исчезла, и из меня уходит жизнь».


Головокружение прошло. Мало-помалу музыкант начал различать линии кафеля в правом углу. Свет стал ослепительно ярким. Кайл решил, что это от голода. Он встал, выключил воду и вышел из душа.

15

Перед подъемом по лестнице, ведущей на сцену, у Кайла снова закружилась голова. Не так сильно, как в первый раз, но достаточно неприятно, ему пришлось сесть на ступеньку и подождать несколько секунд, опустив голову между колен. Стив, который в этот вечер в качестве исключения шел последним, опустился рядом с ним на колени.

– Все в порядке, – заверил его Кайл.

– Нет, не в порядке.

Кайл встал, оттолкнул друга и на четвереньках преодолел последние ступени, которые вели в его мир. Голоса, звавшие его, отдали ему свою силу. Кайл забыл о своих проблемах, о мигрени и затяжной усталости предыдущих недель. Он забыл обо всем. Посмотрел на толпу. Улыбнулся и двумя руками взял микрофон.

– Добрый вечер, Нью-Йорк!

И зал откликнулся. Кайл увидел, как поднимаются руки, услышал аплодисменты. Тысячи голосов пели его песни без единой фальшивой ноты и поднимались к нему, чтобы сказать, как его любят. Он удивился тому, что может еще больше, а Джет, Стив и Пэтси сказали себе, что спустя четырнадцать лет, которые они проживали вместе «все это», еще есть чему удивляться. Кайл подумал, что это был его лучший концерт. Он разбил две гитары и разорвал джинсы на коленях, падая на сцену. Он не обратил внимания на три или четыре провала в памяти, но их заметила Пэтси. Она тихонько шепнула ему:

– Все в порядке?

Он заверил ее, что все нормального. Пэтси следила за ним пристальнее обычного. Стив делал то же самое.

Последняя песня закончилась феерично. Они максимально продлили свои соло. У Кайла появилось ощущение, что он взмывает в воздух вместе с публикой. Тогда он подошел к самому краю сцену, но ни одной девушки с достаточно светлыми волосами не увидел. Задыхаясь, он пропел последнюю ноту, и ноги отказали. Кайл очень четко осознал, что падает со сцены в оглушительной тишине. Он воспринимал абсолютно все. Удар, неподвижность, движение зала, спрыгнувший к нему Джет, испуганная улыбка Пэтси.


А потом раздались крики… Сирены…

* * *

«Я упал со сцены. Я вышел из своей жизни».

16

Каждый раз, когда ему это удавалось, Джек читал и перечитывал все газеты и журналы в тюремной библиотеке. На «свободе» он этого никогда не делал. Тем, кто над ним смеялся, Брэнниган объяснял, что хочет быть в курсе «дел». В действительности он ждал, когда в журнале появится фотография. С тех пор как Шлюха сбежала, он каждый день готовился к тому, что увидит ее на снимке, прогуливающейся по берегу Темзы со своим новым возлюбленным, который будет держать на руках его детей.

На этот раз Джек обнаружил большую фотографию Мерзавца на носилках. Он сразу ощутил прилив жара, который сопровождает хорошую новость, и капли пота, подтверждающие плохую. Джек представил Корин, его Корин, которая держит Мерзавца за руку, а дети Брэннигана рисуют ему сердечки и птичек.


«Я убью его. Я убью ее».


Брэнниган проводил целые дни в раздумьях и следил за выздоровлением утомленного Мерзавца, сравнивая разные статьи. Он прочитал, что Пэтси желает своему бывшему самого большого счастья в объятиях «девушки, куда более милой, чем я». Джек вытер лоб и выровнял дыхание. Он спросил у своего адвоката, есть ли возможность нанять детектива. Тип оказался очень дорогим и относительно эффективным. Он быстро нашел следы машины – в ней остались сумки с вещами, – которую бросила Корин на самом нижнем подземном этаже парковки одного из казино в Лас-Вегасе. Потом детектив выяснил, что она купила билеты для себя и детей в Лондон, а там ее следы терялись. Джек спросил, стоит ли увеличить вознаграждение детективу. Адвокат покачал головой. Оставалось только обратиться к английским властям и следить за старой доброй прессой.


Дни напролет Брэнниган читал газеты, молился и желал смерти Мерзавцу.


«Рано или поздно ветер переменится».


И все же заключенный забывал о том, что погода – дама, прежде всего, непредсказуемая, капризная и обманчивая. И вот, после всех этих эмоций и приливов жара, как-то раз после обеда к Джеку пришел его милый адвокат. Разговор стал для Брэннигана холодным душем, если не сказать ледяным.


– Английские власти проинформировали меня, что ваша жена не только купила билеты до Лондона, но и на другой день после прилета приобрела билеты до Глазго, разумеется, у другой авиакомпании.

Адвокат сделал паузу, которую Джек возненавидел.

– Уж не собираетесь ли вы сообщить мне, что они так и не прибыли в конечный пункт назначения? – с иронией спросил он.

– Вот именно, они не прибыли в Шотландию, потому что они не прилетели в Англию.

– И о чем это говорит?

– Это говорит о том, Джек, что так или иначе ваша бывшая жена и ваши дети исчезли в аэропорту. Или, что логичнее, они ушли оттуда после регистрации на рейс.

– Как объяснить тот факт, что это стало известно только сейчас? – поинтересовался узник с холодным взглядом, которым почти не управлял.

– Мистер Брэнниган, – резко ответил адвокат, кусая губу, – напоминаю вам, что это не ваша жена сидит в тюрьме.

– Прошу меня простить.

– Я стараюсь изо всех сил раздобыть информацию о свободной женщине, которая к тому же не является американкой.

– Вы думаете, что Корин осталась в Соединенных Штатах?

– Такая возможность существует. Вы понимаете, Джек, что уже поздно изменить ваше прошение о переводе в Англию?

– Разумеется. Разумеется…

– Можно надеяться, и я в это верю, что в вашей стране вам сократят срок и что…

О, Джеку было плевать на это бла-бла-бла и на адвоката, и он сосредоточился на собственных мыслях. «Пресса не может связаться с Мерзавцем. Корин не улетела». В этом он увидел подтверждение своих предположений. Зачем Мерзавцу лететь в Англию?


В тот же вечер заключенный Брэнниган забрался на свою койку. Клаус продолжил рассказ о своих известных – и неизвестных – приключениях, когда безрассудный паучок решил прогуляться по спинке койки. Джек понаблюдал за насекомым, а потом, как только оно оказалось в зоне досягаемости, с наслаждением раздавил его. Одна из длинных ножек конвульсивно дергалась несколько секунд. И тогда Джек поступил так, как его научил сосед по камере. Резким движением он прекратил эти ненужные страдания и мысленно вычеркнул еще один день в календаре, который вел к свободе.

17