– Хорошего вам дня, миссис Брэнниган.

Корин увидела английскую марку на первом же письме, адресованном миссис Корин Брэнниган… Третий удар током. Почерк был чужой, не родителей и не Тимми. В левом уголке конверта был логотип отеля, в котором они останавливались… Корин достала ключи. Ее так трясло, что она едва сумела отпереть замок.


«Неужели? Нет. Это невозможно…»

41

Она запретила себе думать о чем-либо вообще. Закрыла бронированную дверь. Уложила Кристу в переноску в гостиной и надорвала конверт, не удосужившись снять пальто. Листок был сложен вчетверо. Корин, дрожа, прочла несколько слов, нацарапанных крупными толстыми буквами в самом центре страницы.

Послание, отправленное портье гостиницы неделей раньше, сохранило энергию, с которой оно было написано. Когда Корин вслух произнесла «Сиуатанехо», ей показалось, что Мэри стоит рядом с ней в этой белой гостиной.

Писать что-то еще не было никакой нужды. Когда слова не нужны, они умеют исчезать. Корин сказала себе, что время и пространство не являются во вселенной неизменными величинами. Впрочем, сегодняшний день выглядел как настоящее Рождество. Корин получила подарки, о которых грезила, но не осмеливалась попросить. Статья Тимми и письмо Мэри. Два подарка. «Даже три, если считать улыбку почтальонши», – удивленно сказала себе Корин, а потом испугалась. Потому что в этот день она узнала, что Малколм боится отца… Который, благодаря удачному стечению обстоятельств, был в отъезде. Дополнительный подарок. «Вот только вечером он вернется».


Корин подложила дров в камин, поправила на Кристе одеяльце и устроилась на диване. Взгляд зацепился за спаржу. Корин чуть было не встала, чтобы положить ее в холодильник, но потом села обратно. Открыла газету и прочла интервью, написанное Тимми. Оно оказалось интересным, забавным и острым. Последние строчки заворожили ее.

– Я не стану спрашивать вас об источнике вдохновения, но мне все же хотелось бы знать, за что вы цепляетесь, когда, как и у всех людей, в вашей жизни все идет не так?

На что Кайл ответил:

– За ветви деревьев. В частности, за ветки березы.


Это были последние пять слов интервью. «В частности, за ветки березы». Пять слов, выбранных так, чтобы попасть в цель. «Боже мой», – сказала себе Корин. Она рассмотрела оба снимка. На большом трое парней держали на руках Пэтси, вытянувшуюся во весь рост. Она была просто сногсшибательна. На снимке меньшего размера было только Кайл, сидевший в кресле. Один. Он отбросил назад свою знаменитую прядь и смотрел прямо в объектив. Корин показалось, что выражение лица у него такое же, как в тот день, когда он спросил, не хочет ли она позавтракать с ним. О! Ей бы этого так хотелось… Ей бы очень хотелось снова услышать его голос. Интересно, Тимми сказал Кайлу, что он ее брат?


Да, эта статья и фотография были дополнительным подарком. В сумме получалось… Корин закрыла глаза. Может быть, даже заснула. Но определенно мечтала до того момента, когда проснулась Криста.

42

Она уложила сытую малышку в кровать, подождала, пока ее дыхание станет легким и спокойным, а потом снова спустилась в гостиную. Там Корин вооружилась ножницами и постаралась вырезать статью, не повредив фотографии. Открывая клей, Корин вздрогнула. «Что я делаю? Я не настолько сошла с ума, чтобы вклеить эту статью в тетрадь!» Потому что надо быть абсолютной дурой и самоубийцей, чтобы так оскорбить Джека.


Ей надо было… надо было… спрятать ее. Корин могла бы бросить статью в огонь. Но разве от подарка отказываются? Оставалась только одна возможность: спрятать. Корин встала и осмотрела все уголки сначала в гостиной, а потом в кухне, в ванной комнате, в гараже и во всех остальных комнатах. Каждый раз, когда ее взгляд останавливался на каком-то месте, оно сразу переставало казаться безопасным. «Я должна найти потайной уголок», – запаниковала Корин, умоляя святую Удачную мысль просветить ее. Минуты шли, а идеальное место так и не было найдено. Часы в гостиной неожиданно глухо пробили три часа.

Корин охватило исступление. Три часа, значит, ей следует поторопиться, чтобы не опоздать к окончанию занятий. «Как я умудрилась потерять столько времени?» Она убрала ножницы и клей на место и поднялась на второй этаж в спальню Кристы. Корин сунула статью в нижний ящик комода под шелковую бумагу, отделявшую дно от одежды малышки. Там же она прятала книгу Мэри. Это был самый надежный тайник. Джек не убирал детские вещи… «Он и свои-то всегда оставляет там, где бросил».


Криста спала так крепко, что даже не проснулась, когда мамочка уложила ее в прогулочную коляску. Она не видела, как Корин торопливо натянула пальто, схватила газету, обрезки, упавшие на безупречный пол, и письмо Мэри, потерянное по дороге. Не видела Криста и того, как ее мама бежала рысцой по дороге к школе.

Ветер стал холоднее и сильнее, чем утром. Корин максимально опустила крышу коляски, и тут ее охватил ужас. Что, если Джек прочел «Таймс» в самолете? Нет, на внутренней линии это маловероятно. «А если он меня спросит, покупала ли я сегодня газету? Я солгу, – сказала она себе, отправляя мусор в общественный мусорный бак. – Я скажу, что газеты не было. Или что я забыла. Но что я успела сделать? Или я только мечтала?»

Корин в последнюю минуту решила избавиться от письма Мэри, запаниковала, замешкалась, потом внимательно прочитала адрес и опустила письмо в бак. «О! Прости меня». Она снова пустилась бежать. Корин была так смущена, что не могла мыслить здраво. «Сегодня слишком много всего». Столько рождественских подарков для девочки, которая их никогда не ждала. Ей вдруг захотелось… вернуться на несколько месяцев назад. Чтобы все начать сначала. На глаза навернулись слезы. Корин сильно ущипнула себя за нос.

Перед ее мысленным взором появились синие, написанные курсивом цифры с той карточки, которую Кайл передал ей в парке, недалеко отсюда. «(415) 501 7206». Адреса она не помнила. Слишком много эмоций? Нет. Тот день, когда Кайл попытался отдать эту карточку Корин, она решилась прочесть только номер телефона.

Сегодня этот номер олицетворял надежду, одновременно безумную и безрассудную. Он существовал. Как ответ на вопрос, который мучил ее со времени поездки в Англию.


«Как нам отсюда выбраться?»

43

В Лондоне вода, потоком лившаяся из душа, не сумела разбудить Кайла. Мигрень прошептала утреннее приветствие. Этим утром головная боль вела себя скромно, вежливо и почти любезно, но Кайл знал, что это ненадолго. Мигрень была непредсказуемой спутницей. Она становилась злобной, жестокой и оглушительной, когда ей этого хотелось. И если хотелось. Пока все не стало еще хуже, Кайл встал, чтобы выпить кофе. Литры кофе, вода в душе все еще шумела. Кайл доел свой тост в тот момент, когда шум воды стих. Потом съел еще один и еще один, потом яблоко, но Пэтси так и не появилась.


Когда он открыл дверь ванной комнаты, Пэтси как раз собиралась оттуда выйти и оттолкнула его.

– Ты уже оделась?

Ответа не последовало. Только взгляд. Черный. Немой. Но в нем Кайл прочитал, что он не готов к осмотру энной квартиры.

– На какое время назначена встреча?

– Встреча назначена у меня, потому что я на нее не опаздываю, – ответила Пэтси, надевая пальто, желтое, словно цыпленок. – Ты опаздываешь, поэтому остаешься здесь.

– В любом случае, это ничего не меняет, так как выбираешь ты.

– Я выбираю, потому что тебе наплевать на то, где мы будем жить.

Она невозмутимо затянула пояс на талии. Кайл удержал ее за запястье.

– Я устал.

– Ты повторяешься, Кайл. И утомляешь меня. – Пэтси резко вырвала руку и открыла дверь в коридор со словами: – Тебе давным-давно пора побывать у врача и у психиатра. Это облегчит твою жизнь и мою, кстати.

Он не успел еще открыть рот, а Пэтси уже передумала.

– Ах да, я забыла, ты ведь любишь страдать.

– Заткнись, Пэтси.

– Нет! – взорвалась она. – Я не собираюсь затыкаться! Мне неприятно видеть, как ты находишь удовольствие в своей боли, и мне неприятно жить с типом, который не перестает бичевать себя за то, что он не смог спасти свою мать.


Кайл не знал, выбрала она последние слова, чтобы ранить его, или они случайно сорвались у нее с языка. Он приказал ей убираться. Чего она не сделала. Само собой разумеется. Целую минуту она стояла и смотрела на него, скрестив руки на груди.

– Ты знаешь, что я права.

– Я не готов это услышать.

– Я даю тебе две минуты на то, чтобы ты оделся, иначе…

Пэтси не стала продолжать.

– Иначе что? Ты снимешь квартиру на свое имя? Чтобы, когда ты окончательно устанешь от меня, от моих мигреней и моих настроений, ты могла меня выкинуть оттуда?

– Какая проницательность! Браво.

– Я иду спать.

Что Кайл и сделал. Он закрыл глаза и положил руку на лицо. Он услышал, как Пэтси подошла к нему спокойным шагом.

– Ты меня больше не любишь.

– Люблю.

– Ты лжешь, – сказала она.

Кайл открыл глаза. Наконец-то Пэтси сказала это. Он чувствовал, что этот разговор неизбежен. Рано или поздно этот нарыв, плотный, как гнилое небо ноября, должен был прорваться. Пэтси была самой смелой из их четверки.

– Я не знаю, – продолжала она, – люблю ли я тебя, и не знаю, хочется ли мне, чтобы ты был в моей постели.

Кайл сел.

– Тогда нам надо поговорить серьезно.

– Не сейчас, – ответила Пэтси. – У меня назначена встреча. Я должна посмотреть квартиру, которая мне нравится. Я хочу, чтобы все было ясно и просто, я ненавижу болото, в котором мы плаваем.

– Пэтси…

Она посмотрела на него и сказала, что вечером не вернется. Ему захотелось спросить, куда она пойдет, но он промолчал. Пэтси вышла из номера и не хлопнула дверью. Она ее вообще не закрыла.