Анжелик Барбера - Наши судьбы сплелись

– Прочти эту книгу. И подумай обо мне. А еще подумай об Энди Дюфрейне.

– Кто такой Энди Дюфрейн?

– Увидишь… Он хороший парень.

Корин убрала книгу в сумочку. Нельзя было отказаться от подарка подруги. Но Корин уже думала об идеальном месте хранения, где бы Джек никогда не нашел книгу. Корин позвала детей, и все вместе они вошли в вестибюль гостиницы. Малколм сказал, что лондонские муравьи крупнее муравьев в Сан-Франциско.

– Правда? – спросила Корин, глядя сыну прямо в глаза.

Он улыбнулся ей в ответ и вошел в лифт. Пожилая пара попросила их придержать дверь. Что мальчик и сделал, приведя в восторг мистера и миссис Уотсон. Он успешно ответил на два потока вопросов, которые обрушили на него эти два школьных учителя на пенсии, которые еще не испытали невероятного счастья стать дедушкой и бабушкой.

Когда Корин закрыла дверь номера, сын обернулся к ней, намеренно широко раскрыл глаза, поднял брови и заявил: он надеется, что бабуля и дедуля Бентон не «примутся расстреливать его подобным образом в следующий раз, когда они к ним приедут». Корин ответила, что вряд ли вопросы будут такими же, и еле удержалась от того, чтобы не сказать сыну, «что следующего раза, скорее всего, не будет». Мальчик бросился на диван, схватил пульт управления и принялся переключать каналы. Потом, не отрывая глаз от экрана, он сказал, что ему бы хотелось иметь такой телевизор в Сан-Франциско. В эту минуту появился Джек, улыбающийся до ушей. Следом за ним вошел Тимми.

Поцеловав Корин и детей, мужчины продолжали болтать, словно старые приятели, и не стали слушать Малколма, который рассказывал, что английские голуби в парке бегали удивительно быстро. Что им с Дейзи никак не удавалось их догнать, и что муравьи…

Корин поспешно увела сына в ванную комнату и вымыла под душем второй раз за день. Он спросил, почему.

– Из-за загрязнения окружающей среды… – нашлась Корин.

– Здесь хуже, чем в Сан-Франциско?

– Да. И завтра у меня не будет времени вымыть тебя перед отъездом в Брайтон.

– Мамочка…

– Да, – рассеянно отозвалась она, намыливая его.

– Мамочка…

Голос мальчика упал до шепота. Она подняла глаза. У Малколма был очень серьезный вид. Неужели он видел, как Мэри дала ей книгу? Но сын бросился Корин на шею и крепко-крепко обнял ее.

– Я люблю тебя, мамочка.

Корин была взволнована. Ее сын был взволнован. Он что-то почувствовал? Мальчик становился старше. «Ад – это гангрена. Он доберется и до Малколма. Потом до Дейзи. И до Кристы…» Ее кожа покрылась мурашками. Дверь открылась, Джек сунул голову в ванную комнату.

– Поторапливайтесь. Я веду вас в ресторан.

– Зачем? – спросил Малколм.

– Чтобы отблагодарить моего шурина.

Это означало, что Тимми повел себя хитрее и оказался более ловким, чем предполагала Корин. Она собрала детей. Малколма одела отдельно, в спальне. И он беззаботно улыбнулся ей. Как будто его тревога никогда не существовала. Корин надела привычную маску и участвовала в разговоре как ни в чем не бывало.

За десертом Тимми объявил, что решил отправиться военным корреспондентом в Афганистан. Родители еще ничего об этом не знали, и, честно говоря, он попросту убивал время, как только мог.

– Здорово ты нас одурачил… – сказал Джек. – Поздравляю!

– Но почему? – в ужасе спросила Корин. – Ведь не хочешь же ты писать… об ужасах войны?

– Именно этим я и рассчитываю заняться.

– Ты сошел с ума…

– Люди должны сражаться, чтобы защищать свободу, – с апломбом вмешался Джек, ошеломив Корин.

– Но разве это защита свободы? – бросила она.

– А кто в этом сомневается? – парировал Джек, не заметив иронии в вопросе жены.

– Это же… опасно.

– Опасность меня не пугает, – твердо сказал Тимми.

– Я тебя не понимаю! Как ты можешь ехать туда и…

– Я хочу туда поехать, чтобы правдиво рассказать о том, что одни люди делают с другими людьми. Нужно, чтобы все осознали: этому пора положить конец.

Корин не смогла ничего добавить, иначе она бы расплакалась. Поэтому все сидели молча. Тимми первым оторвал глаза от своей тарелки. Он сказал, что нужны именно такие люди, как он – свободные и без обязательств, – чтобы ехать туда.

– Тебя там убьют, – сказала Корин.

– Я буду осторожен.

– Корин! Ну что это за разговоры? Твоему брату нужна поддержка, а не мрачные предсказания. Я считаю его поступок смелым. Это хороший шанс продвинуться.

Тимми поблагодарил Джека и взял свой фотоаппарат.

– Давайте-ка я вас всех сниму…

Джек отказался наотрез. И ничего объяснять не стал. Он встал и объявил, что пора спать. На следующий день им рано ехать в Брайтон. Они расцеловались в вестибюле отеля, и Тимми проводил их до лифта. В кабину вошли два постояльца, Джек с детьми вошел следом, а Корин не успела. Двери закрылись перед ней, оставив ее мужа с открытым ртом.

– Может быть, когда у меня появятся бабки, благодаря моим репортажам, я оплачу себе путешествие туда, где ты живешь.

– Мне твой план не нравится, – ответила Корин, машинально нажимая на кнопку вызова.

– Тебе не удастся переубедить меня. Но мне будет тебя не хватать.

– Мне тебя тоже.

Она посмотрела на брата. Тот вздрогнул. Корин поцеловала его и сказала, что будет думать о нем каждый день. Лифт снова спустился, и она вошла в кабину.

– Если я увижу Кайла, передать ему привет от тебя? – спросил Тимми и подмигнул сестре.

– Ты его не увидишь, – улыбнулась она.

– Ты настолько плохо меня знаешь? Внимательно читай «Таймс». Я еще покажу себя.

Двери лифта сомкнулись с тихим щелчком, закрывая Корин. Много месяцев спустя Тимми будет злиться на себя за то, что не отреагировал на странное ощущение, охватившее его. Но пока он отмахнулся от него. А потом о нем забыл.

* * *

Дождь шел не переставая, все начало ночи. Джек, Малколм, Дейзи и Криста этого не заметили. А Корин как будто выпила несколько литров кофеина. Ей хотелось читать. По-настоящему хотелось прочесть хорошую книгу. Она тихонько встала и рискнула забрать подарок Мэри, который закинула на шкаф в комнате детей. Корин заглушила негромкий победный возглас, когда ее пальцы коснулись книги. Убежищем для нее стала ванная комната у входа в номер. Корин села на ковер, прижавшись спиной к двери. Риск того, что Джек может ее застать, показался несущественным. За все годы их брака Корин ни разу не видела, чтобы он вставал ночью, даже для того, чтобы помочиться.

Под заглавием фиолетовыми буквами было написано: «Эта потрясающая книга принадлежит М. Твинстон». Корин начала читать. С первых страниц ее захватил мир Энди, несправедливо посаженного в тюрьму… Он сутулился, как она. Он терпел унижения и удары, как она. Но он ждал своего часа и не отказывался от своей мечты, не отказывался от Сиуатанехо. Корин глотала страницу за страницей. Слова были восхитительными. Вдвойне восхитительными, потому что они попали к ней через руки Мэри как раз в ту минуту, когда она спрашивала себя, «как мне отсюда выбраться».

Газета со статьей о «Ягуаре» и о Джеке, «лучшем из лучших», вышла в свет во время пребывания семьи Брэнниган в Брайтоне, но в кейсе Джека совершила путешествие до Сан-Франциско. Собственный портрет покорил великолепного продавца, который прочел и перечитал статью, стоя в своей гостиной. Корин подумала, что ее брат действительно ловкий, тонкий и талантливый. «Он не должен уезжать в Афганистан». Она пообещала себе позвонить ему и разубедить. Но разница во времени и привычные домашние дела помешали ей это сделать.

В Сан-Франциско все было иначе. В Сан-Франциско Корин вспомнила о визитной карточке, которую Кайл передал ей в парке.

И все же прошло немало дней, а она так и не набралась храбрости для… чего? Ей трудно было просто произнести это вслух. Это было все равно что пробормотать клятву. Хотеть и бояться. «Это неподходящий момент» – таков был итог ее размышлений, а повседневные заботы занимали все остальное время. И еще «Таймс», которую Корин покупала регулярно, чтобы знать, чем занят Тимми, хотя и существовал временной разрыв между тем, когда он «писал на тему», и тем, когда Корин об этом читала.

Джек, эго которого засияло с неожиданной силой, согласился, чтобы работа его «гениального шурина» стала частью разговоров в большом белом доме. Хвалебный отзыв в «Таймс» спровоцировал другие статьи в американской прессе. А Джек был очень чувствителен к лести.

Каждый раз, когда Корин видела статью Тимми, она аккуратно вырезала ее и вклеивала в тетрадь, которую купила специально для этого. Джек ничего не говорил. Нет, он не изменился, но статья о нем занимала три первые страницы толстой тетради…

О, Джек так любил быть первым!

Наступили последние дни октября и хорошей погоды в Северном полушарии. Подул сильный ветер. Он предупреждал о приближении зимы и готовил к ней.

В Лондоне, как и в Сан-Франциско, все время шел дождь. Уже совсем скоро холод скует мир и изуродует деревья. Ветки станут голыми. Только слепой не увидел бы, как постепенно проступает их скелет.

В Лондоне и в Сан-Франциско Мэри и Корин время от времени думали об Энди Дюфрейне. О его храбрости, о его стойкости, о силе Удачи и об убежденности Энди в том, что однажды он пройдется босиком по песчаному пляжу в Сиуатанехо, о котором он мечтал.

* * *

Мэри не сразу нашла браслет. У нее было множество пиджаков всех цветов радуги, поэтому она не один раз сменила наряд, прежде чем вернулась к тому самому пиджаку.

– Вот идиотка! – сказала она, дрожа от холода и укрывая одеяльцем своего малыша. – Бедный мой зайчик, твоя мамочка видит солнце и тут же надевает легкий пиджак! Тебе следовало бы присматривать за мной!

Она сунула левую руку в карман, нахмурилась и вытащила холодный металлический предмет. «Черт побери…» Мэри, словно подкошенная, рухнула на первую попавшуюся скамейку. Она долго смотрела на украшение в своей ладони, потом перевела взгляд на сына.