– Я знаю, что давно должен был сказать тебе об этом, ещё тогда, когда понял, что влюблён в тебя, но это казалось мне чем-то недосягаемым. Можешь считать меня трусом, потому что я таковым и являюсь, ведь я боюсь, что ты отвернешься от меня после услышанного. Поэтому я должен предупредить тебя: твой уход убьёт меня. Но, чёрт, это твоё дело, и я приму всё, хорошо?

Исчерпывающее начало, от которого у меня волосы встали дыбом. Неужели это он убил ту девушку? Мой мозг, наконец, начал работать, и я вспомнила всё, что мне рассказала Мария. Алисия – это та самая бывшая Диего, что сломала его. Значит, он решил ей отомстить, убив её? Бред. Но если это все серьёзно и он на самом деле сделал это, то останусь ли я с ним, зная горькую правду? Останусь, потому что я не способна уйти от него. Каждый может оступиться, это могла быть случайность, ошибка и вовсе не его вина. Я могу придумывать ему миллион оправданий, ведь именно так делает человек, который любит до потери пульса.

– Просто расскажи мне обо всём, а потом я уже решу, что нам делать, – я облизываю пересохшие губы и готовлюсь услышать всё, что он расскажет и доверит мне. Готовлюсь впитывать и осмысливать каждое его слово, придавая особое значение. Всё, что он сейчас скажет, решит нашу дальнейшую судьбу, и я не утрирую.

Ещё с минуту он молчит, а затем начинает рассказ:

– Ещё до моего рождения моя семья и семья Даниэля очень хорошо дружили. Они знали друг друга лучше, чем собственные родственники знают их же. Так вышло, что моя мама и мама Даниэля родили нас практически в один и тот же день, что послужило нашему сплочённому детству вдвоём. Пусть у меня и был Ром, но он часто зависал со своими друзьями. Как бы не звучало грустно, да и похрен, но мы никогда не были с ним близки так, как я близок с Даниэлем. А потом родилась Мария. Я знаю, что он любит её больше, чем самого себя, как бы он этого не скрывал. Да и она любит его, я уверен, просто… она не готова признаться в этом, пока что. Практически в одно и то же время с Марией, родилась и Алисия – младшая сестра Даниэля. Так и вышло, что росли мы вчетвером. Наша четверка была самой безбашенной, нас боялась каждая бабка, и проклинал каждый дед, которому мы забрасывали мяч на участок, сбивая с ног садовых гномов. Пока Даниэль тайно воздыхал по Мари, Алисия была влюблена в меня. И её влюблённость доставляла неприятности абсолютно всем, потому что я не отвечал ей взаимностью, а она страдала, а значит, страдал и Даниэль, который в свою очередь трепал нервы Мари. Он решил, что лучший способ решить эту проблему, поговорить со мной. Он попросил меня, чтобы я начал встречаться с его сестрой, чтобы со временем она поняла, что я никакой не принц из её сказок, и тогда она забудет меня и эту глупую затею.

– Это же неправильно. Ты ведь не испытывал к ней ничего, – возмутилась я. Если бы со мной поступил так парень, то он бы остался без шансов на детей, – пусть вы были ещё детьми, но ты мог разрушить все её представление о любви с детства.

– Да, согласен. Я готов надавать себе по шее за это, но какой теперь от этого толк? Я просто знаю, что не допущу таких ошибок больше никогда, – недовольно ворчит он, признавая, что был неправ. Очень неправ. Чертовски, – но я любил её, пусть как сестру, но любил. Поэтому мне пришлось согласиться. Со временем стало всё только хуже. Наш план потерпел крах, потому что она не только не забыла об этих чувствах, но и укрепила их. Я сдался и просто начал позволять проводить ей время со мной. Мне стало безразлично, я устал стараться показать ей свою неидеальность. К выпускному классу отношения с ней начали выжимать из меня соки, поэтому я часто пропадал вне дома и нашего квартала, чтобы не видеть её. Я не скажу, что она ужасная, нет, она потрясающая, но я был не для неё, а она тем более не для меня. В это время, пока я шатался подальше от дома, я познакомился с группой парней, во главе которых был один парень – Энрике. Он пользовался уважением среди них, но я единственный видел в нем то, что не видел никто – сущность змеи. Он готов был прыснуть свой яд в любого, как только тот повернётся спиной или даст повод усомниться в себе. Сначала с ними были прикольно, мы проводили время на вечеринках, курили, рисовали граффити, бегали от шерифа и прочая хрень. А потом эти идиоты начали промышлять наркотой. Один парень нашёл у своей матери, которая работала фармацевтом, капли в глаза с наркотическим эффектом, которые могли знатно вшатать тебя, если ты закапаешь их в нос. Они проверили это и решили, что это способ нажиться на пацанах помладше. Но так как капли были только по рецепту, они выкрали парочку тюбиков и начали разбавлять с водой пропорцией один к одному. Эффект был не такой, но подросткам нравился.

– Ты говорил, что никогда не принимал наркотики, и что ты против всего этого дерьма. Ты не мог соврать мне, я видела твои глаза. Ты говорил правду, Диего.

– Я не врал тебе, Грейс. Я в самого дела не принимал их. Когда они начали продавать наркоту, я сразу же сказал им, что сваливаю. Энрике был против. Этот ублюдок решил, что может управлять мной, но не мог ничего сделать против моего слова. Решающим ходом для него стала вечеринка в честь выпуска. Перед ней я поговорил с Даниэлем, и мы решили, что мне пора завязывать играть в эти игры с Алисией. Я должен был расстаться с ней. Энрике подслушал наш разговор и приперся на вечеринку. Он подошёл к нам с Алисией, когда я увёл ее на улицу, чтобы покончить со всем. Энрике начал гавкать сначала на меня, а потом на Алисию. Я хотела как следует начистить его лицо, но она была против. Энрике увидел, что я не стану отвечать на провокацию в свою сторону, поэтому рассказал Алисии наш разговор с Даниэлем. И я сорвался… я бил его, бил, и ещё сильнее бил, пока он не отключился. Но когда я обернулся, чтобы посмотреть на Алисию и убедиться, что она все ещё тут, – она уже бежала к машине. И тогда я понял, что за это время я полюбил её не как сестру, а как девушку. Я мчался за её машиной, звонил ей, но когда поднял глаза на дорогу, её машина полыхала.

В моём сердце что-то кольнуло, из-за чего я судорожно схватилась за грудь рукой, пытаясь привести в норму дыхание:

– Что было дальше?

– Она скончалась на месте. Я был счастлив, что её семья не обвиняла меня в её смерти, но не мог сказать того же о себе. Я страдал. Умирал изнутри. Через два дня мне пришла повестка в суд. Оказалось, что её смерть спихнули на меня: кто-то из шайки Энрике имел связи и подкинул данные о том, что в крови Алисии найдены наркотики. А затем сам Энрике пришёл к шерифу и напомнил ему о взломе в аптеку, когда были украдены десятки упаковок с тем каплями, которые как раз его шестерки разбавляли и продавали детям. Они спихнули всё, что сделали сами, на меня.

– Почему они это сделали? За что они так поступили? – наивно не понимала я.

Диего горько усмехнулся.

– Они натворили много дел, за которые их должны были предстать под ответственность. Им просто нужно было на кого-то свалить это всё.

– Но почему ты? Я просто не понимаю. Он мог подставить любого, но выбрал тебя. Почему?

– Всё гораздо проще, чем ты думаешь. Я подорвал авторитет Энрике в глазах его шайки, когда отказался делать то, что он велел. Он решил отомстить мне таким образом.

Я сжимаю руки в кулаки, скрипя зубами. Ублюдки.

– Дальше?

– А дальше суд. Никаких стоящих доказательств моей причастности не были найдены, поэтому судья отправил меня сюда. Это вроде как исправительные работы.

– То есть ты здесь не работаешь?

– Нет, я отбываю срок, чтобы меня не забросили в тюрьму с прочим сбродом. Меня вроде как помиловали. Судья узнал, что я играл в футбол в школе и неплохо играл как раз таки. Поэтому он решил, что лучшим наказанием или что-то типо того, может стать моё обучение кучки студентов.

– Ты говорил об этом… ты говорил, что не хочешь находиться здесь, – начинаю вспоминать его слова, сказанные очень давно, но будто вчера.

– Когда-то не хотел, но теперь есть ты. Ты удерживаешь меня здесь, а так бы я давно свалил и положил болт на хреново решение судьи. Но всё-таки я обязан отдать должное твоему деду. Он спас мою шкуру, когда никакой университет не хотел брать к себе в тренера такого ублюдка, как я.

Дедушка. Я отлично делаю поспешные выводы. Если быть точной до конца: поспешные ложные выводы. Это благодаря ему Диего тут, а не в клетке с нелюдями. Не в силах больше терпеть, я подскакиваю и распахиваю дверь. Диего практически падает, но я валюсь к нему и прижимаюсь так сильно, что чувствую его сердцебиение. Он сразу же опомнился и обнял меня руками, уткнувшись носом в волосы. Я верю ему, у меня нет сомнений. Я знаю, что он говорит правду, и мне плевать на мнение стада.

– Мне так жаль, что всё это приключилось с тобой.

– Полагаю, я… я заслужил этого. С того момента я начал верить в то, что жизнь даёт нам то, что мы обязательно пройдём и выйдем победителями. Глупо, да?

Я качаю головой:

– Нет, конечно, нет. Кажется, я тоже начинаю верить в это. Моя жизнь настоящее дерьмо, но я надеюсь на то, что я становлюсь сильнее походя через это. Или я просто становлюсь стервой.

– Ну, или так, – от души смеётся Диего, поглаживая меня по спине.

– Я должна признаться тебе: я давно знала о наличии этой Алисии. Просто, я не знала, кто это и какую роль она играла в твой жизни.

– Кто сказал тебе?

Я закусываю губу.

– Прости, – с досадой выдыхаю я, – я не могу сказать.

– Мария. Да, это точно она. Вот же маленькая болтливая засранка!

– Не говори о ней так, она всё-таки моя подруга. И твоя сестра, между прочим.

– Мне нравится, что ты защищаешь мою сестру. Это выглядит… мило, что ли. Но я всё-таки хочу как следует выпотрошить из неё все живое.

– Ого, самый суровый парень Принстона сказал слово – мило? Ну и дела, – не обращая внимания на шуточную угрозу, захихикала я.

Мы вместе смеёмся.

– Ты… ты бы хотел вернуть её? Если бы был шанс на то, что она будет жива, то ты… – я с трудом собираюсь, чтобы договорить, с каждой секундой ещё больше проклиная себя за то, что решилась на этот вопрос, – ты бы воспользовался им?