– Мерзость то, что у тебя двойные стандарты. Девушка должна быть закрытой банкой, а парень нет.

– Брось, это не двойные стандарты. Я никогда не спал с девушкой, которая была девственницей. Только открытые банки.

– Это твой девиз?

– Наверное, так оно и есть.

– А я то думала, что твой девиз трахать всё, что движется и нет, – Оливер толкнул меня в бок и открыл перед нами дверь, впуская меня первой.

– Официально заявляю: отныне я не трахаюсь.

– Что? Могучий член Оливера будет жить в железных боксерах без ключа от замка? Не смеши народ, – и он снова пихнул меня.

– Ну ладно, переборщил. Официально заявляю: я буду трахаться меньше.

Как только я хотела расхохотаться, любимый голос раздался позади нас, перемещая всё наше внимание на себя.

– И вы снова говорите о сексе. Ну ладно Оливер, но в чём твоя проблема, Гри? – Алан потянулся ко мне и чмокнул в лоб. Хлопнув Оливера по плечу, он обнял меня, и мы втроём пошли к столику, где нас уже ждали.

– Секс – это табу? – ёрничал Оливер. Я знаю, что он хочет сказать дальше, но я хочу сделать это раньше этого сукиного сына.

– Для того, кто давно забыл, что такое секс – определённо.

Оливер протянул мне ладонь, и я стукнула по ней своей. Алан раздраженно фыркнул рядом и неожиданно дал нам подзатыльники.

– На правду не обижаются, – проворковал Оливер и побежал вперёд, чтобы нога Алана, которая уже летела к его заднице, не успела попасть в нужную точку.

– Ты меня бесишь, идиот.

– Не ворчи, красотка, просто признай, что тёлочки не дают тебе из-за того, что ты слишком умный.

– Это разве проблема? – спросила я у Оливера.

– У него все проблемы из-за мозга. А проблем у него нет, соответсвенно и мозга тоже, – проворчал Алан рядом со мной и обнял меня за талию. Тёплая ладонь нежно ласкала спину, пробираясь к пояснице, отчего я заёрзала, чтобы сдвинуть её выше.

– Мужик, у меня одна проблема – лучший друг-цыпочка.

Алан стартанул в его сторону, и эти идиоты, помчались через всю столовую, сбивая с ног людей и профессоров, да, профессора не люди.

Пока они где-то кружили в кафе, я села за столик, где уже были Полли, Сам и Мария.


Первая улыбнулась мне, когда я подсела к ним, но тут же, будто осознав, что она сделала, сделала лицо отвращения, скорчив гримасу. Сучка. Саманта с кем-то чатилась, а Мария смотрела в одну точку, не моргая и, кажется, не дыша. После того дня, когда я видела её не в том расположении духа, я пытаюсь уличить её в этом снова, чтобы хоть как-то постараться объяснить это поведение. Но ничего такого не происходит. Кроме, конечно, избегающего её Оливера, который обходит даже её взглядов. И её это несомненно задевает.

– Привет, Грейс, – ноль эмоций на лице Марии. Она говорила со мной по шаблонам, без интереса или каких-нибудь других чувств.

Полли шумно выдохнула. Сегодня она выглядела куда более уставшей, чем раньше.

– У неё хандра из-за паршивой задницы Оливера, – объяснила она.

Мария задвигалась на стуле, нервно перебирая в руках салфетку.

– Не верь ей. Это все ложь. Со мной все в порядке. Видишь? – она указала указательными пальцами обоих рук на с трудом растягивающуюся улыбку на её лице. Вышло страшное зрелище, если честно. Она поняла это, – ну, ладно, да, она попала в точку. Вообще, я не понимаю, что я сделала не так? Почему он игнорирует меня?

– Ты писала ему? – ужаснулись мы с Полли одновременно.

Мария быстро заморгала.

– Ну, я… как бы.

– Боже, Мари, ты писала парню, после того, как заступилась за него, а он сделал вид, что тебя не существует?

Она опустила глаза или от стыда, или для того, чтобы не показать нам непролитые слёзы, застывшие в её глазах.

– Писала…

– Он ответил тебе?

– Полли, ну, конечно, он ей не ответил, иначе она бы не ныла сейчас, так ведь?

– Какая ты умная. Может, тебе стоит пойти в университет для людей с таким же уровнем ума, как и у тебя? Заодно избавишь меня от лицезрения тебя каждый день.

– Ещё одно слово и я сломаю твою руку, которой ты мастурбируешь.

– Попробуй, сучка, – мы одновременно встали и прижались друг к другу лбами.

Я убью её. Клянусь.

– Ладно, ладно, ладно. Хватит, стервочки, я уже поняла, что мои проблемы – ничто, по сравнению с вашими проблемами. Когда вы уже начнёте вести себя нормально при виде друг друга? – Мария тут же оказалась между нами, отодвигая нас друг от друга.

Но наше рычание прервали парни. Оливер держался за живот, пока Алан тащил его за воротник. Они казались веселее, чем были тогда, когда убежали от меня.

– Вы снова собачитесь, девчонки? – спросил Оливер.

Мария, стоящая посередине нас с Полли, задержала дыхание. Мы с Полли перевели на неё свои взгляды, задавая немой вопрос. Она просто уткнулась глазами в Оливера, который смотрел на всех, кроме неё. Но в последний момент его бравада пала, и он всё-таки взглянул на неё. Тысяча вопросов и ответов промелькнули на его лице, но ни одного из тех, что были так нужны Марии. Безответные чувства – страшнее всего. Особенно, если дело касается любви.

– У нас в компании происходят явные проблемы, – хмуро растянул Алан, смотря на всех разом.

Саманта, наконец, встала со стула, оторвавшись от телефона.

– Нам просто нужно вновь сплотиться. Помните, после похода мы были дружными как никогда?

– Ага, теперь вспомни, как охраняла палатку с Полли и Грейс, чтобы они не схавали друг друга, – рассмеялся Оливер.

– Закрой. Свой. Рот.

Тишина в многолюдном кафе раздалась также неожиданно, как и шипящий голос Марии, которая ещё недавно дрожала при виде Оли, а сейчас готова прыгнуть на него и свернуть ему шею.

– Вау, – ахнула Полли.

Она единственная нашла в себе силы сказать хоть что-то, пока мы все уставились на Марию.

Да это, блять, не просто вау.

Я хочу отдернуть её и увести подальше от этого места, чтобы выяснить в чём дело, но это кажется мне плохой идеей, когда она дерзко дёргает бровью, бросая Оливеру вызов.

– Ладно, кажется, все гораздо хуже, чем я думала, – прошептала Саманта, но из всех её услышала одна лишь я, – значит, моя идея должна показаться вам как никогда хорошей.

– Я бы не говорил, что ты генератор хороших идей, – извиняюще улыбнулся Алан.

Никто не отрывал глаз от Марии. Мы говорили, но продолжали упорно смотреть на неё, будто хотели что-то увидеть, заметить, понять.

– Сейчас я единственная, кто может решить нашу проблему.

Мария резко дёрнулась в направлении Саманты.

– У меня нет никаких проблем. Тебе это ясно?

Ошарашенная Сам хлопала ртом, сдвинув брови к переносице.

Это переходит абсолютно все границы.

– Мария, – зову я её, и она, словно делая мне одолжение, лениво поворачивает голову в мою сторону, – ты не можешь говорить так с ней. Это чертовски дерьмово, тебе не кажется?

– Мне кажется, дорогая Грейс, что это не твоё дело. Она сказала, что у меня есть проблемы, а у меня их нет. Нельзя лгать людям, не так ли? – в конце она театрально хмыкает, скривив губы в подобие улыбки, но вышел зверский оскал.

Я всерьёз не понимаю её, но я знаю точно, что в таком состоянии она с лёгкостью расскажет всем о нас с Диего.

И я должна это предотвратить.

– Тебе лучше уйти, – с нажимом произношу я, надеясь, что мой голос не дрожит от страха.

Я никогда не боялась отца, мать, тренера или противников по футболу. Но я боюсь Марию. Потому что я не знаю, что можно от неё ждать. Я не узнаю её. В одно время она поворачивается ко мне лицом, а в другое спиной. А иногда лучше не первое, а второе, потому что её сумасшедший взгляд, возникающий из неоткуда, пугает меня куда больше.

– Так ты избавляешься от проблем? – её смех заставляет застыть кровь в жилах.

– Мария, – Алан осторожно берет её за руку, но она отдергивает её и от той силы, которую приложила, отшатывается.

Мария прыгает вперёд, возникая прямо передо мной. Её взгляд – это всё, что нужно мне, чтобы понять её намерения.

– Пошла ты, Грейс. Пошла ты и мой гребаный братец. Вы друг друга стоите, лживые говнюки. Горите в аду, слышишь? Ненавижу, – она со свистом вылетает из кафе, оставляя нас в глубоком, как Марианский жёлоб, шоке.

Я хочу последовать за ней, остановить её, поговорить, помочь ей справиться с тем, что гложет её, ведь не секрет, что есть какая-то проблема, мешающая ей жить. Как ни странно, мне безумно сильно хочется разделись с ней это. Но я не могу. Трусость, которая давит меня, как давит каблук паука, не даёт мне приблизиться к ней; она может рассказать Алану обо всём. Именно поэтому я предпочла вслушаться в разговор друзей, а не бежать за ней.

– И что? – фыркнула Саманта, отбросив распущенные полосы на спину.

Оливер закатил глаза, причмокивая.

– Это ещё одна из причин. Другая: у нас лекции.

– Мы можем прогулять.

– Разве тебя вообще когда-нибудь волновала учёба? – спросил у него Алан.

– Конечно, волновала. Когда ректор угрожал отчислить меня за пропуски.

– Не удивительно, – хмыкнула Полли. Оливер показал ей средний палец, на что она ответила ему тем же.

– Вы о чём сейчас?

Саманта повернулась ко мне.

– Я предложила ребятам сходить в кино, чтобы сплотить нашу компанию. Последнее время у нас одни ссоры, – объяснила она.

– А что? Хорошая идея. Я за! Давно не была в кино.

– Ты ненавидишь кино, Гри.

– Когда это было? Может, все изменилось. Я всё-таки взрослею.

– Это было в прошлом году. Ты ненавидишь походы в кинотеатр, потому что не можешь там обсуждать фильм.

– Почему не может? – недоумевающе спросил Оливер.

Алан подмигнул мне.

– Это наша тайна.

– Ой, какие у вас могут быть тайны, сладкая парочка?

– Скорее приторная, – пробурчала Полли.

– Мы лучшие друзья. Конечно, у нас дохрена тайн.

– Так, всё, – остановила Алана Саманта, подняв руку вверх, требуя внимания на себя, – мы все вместе прогуливаем лекцию, тем более она последняя, и идём в кино.