Диего положил в корзину несколько банок, на которые я не соизволила обратить внимание, потому что перед глазами застыл образ этого мужчины нагишом, за что получила выгнутую под шапкой бровь на свои недовольные фырканья и хныканье. Идея остаться дома и стереть всё до мозолей, сейчас мне приходилась очень по душе.

– И что будет на обед? – начал Диего, пока я уже мысленно уселась задницей на какой-нибудь прилавок, а он расположился между моих ног.

Моя задница, я согласна на задницу.

– Не знаю, – хмыкнула я, оставляя извращённые идеи в фантазиях.

– Ты шла в магазин, не зная для чего?

– Да. Дурацкая идея. По мороженке?

– Шутишь? – нахмурился Диего, и, кажется, что сейчас мой план выбесить его, успешно начал работать.

– Ладно. Зайди пока в аптеку, я быстро.

– Зачем?

– Затем, что пачка опустела сегодня утром.

– Ладно, – кивнул он, оставив мне тележку и зашагав в параллельную сторону.

Ещё раз пробубнив проклятия за то, что куртка такая длинная, я поплыла мимо витрин, неразборчиво скидывая продукты. В любом случае, из моего непонятного сбора, можно что-то приготовить.

В ту секунду как я скинула несколько приправ поверх горки продуктов, на горизонте замелькала Америка, гуляющая мимо витрин с корзинкой в руке. Потеряв дар речи, я словно в форсаже, резко завернула тележку в направлении высоких стеллажей. Сердце бешено тарабанило в грудной клетке, выбивая чёртову дыру в костях. Руки крепко вцепились в рукоятку, показывая белизну в костяшках, а дыхание сбилось и стало неравномерным. Жадно глотая воздух, я натянула капюшон и выглянула на дорожку, где только что чуть ли не уничтожила себя в глазах команды. Я благодарила грёбанную пачку презервативов за то, что они закончились.

– Ты уже купила всего по одному, – раздался за спиной голос Диего, на что я тут же шикнула.

– Тут Америка.

– Она только что вышла на улицу, я с ней столкнулся на выходе.

– Господи, – вздохнула я, закрывая лицо ладонями, – я чуть ли в штаны не наделала.

– Кого это волнует!?

– Меня, чёрт возьми! Я занимаюсь сексом с тренером! Да я, нахрен, ночую у него практически каждую ночь!

– И что?

– Ты не понимаешь?

– Что именно я не понимаю, Грейс? – сухо выдал Диего.

– Меня исключат. Тебя уволят. Команда возненавидит меня.

– С чего им тебя ненавидеть? И почему меня должно волновать увольнение?

– Я вру, смотря в их глаза. Нарушаю всякие нормы и правила. Тебе нужна эта работа?

– Нет.

– Что? – поморщилась я, окинув его ошарашенным взглядом, – зачем тогда ты там работаешь?

– Закрыли эту тему, Грейс.

– Да ты шутишь!?

Зачем я задала последний вопрос? Диего всё равно забрал тележку и покатил в направлении касс, оставляя меня смотреть ему вслед с кривой миной на лице и широко распахнутыми глазами.

– Фуэнтес! – взревела я, догоняя мужчину.

– Не устраивай сцен, – процедил Диего.

– Ты не отвечаешь ни на один мой вопрос, почему я не могу это делать?

– Потому что мы в грёбанном супермаркете, Грейс! – грубо и громко рявкнул он, из-за чего в нашу сторону повернулись абсолютно все. Каждый датчик штрих-кода затих, наполняя стены тишиной и тихой музыкой, которая играла на заднем фоне, – ты создаёшь проблему на пустом месте.

Хмуро фыркнув, я поморщила лицо и вздохнула:

– Я – идиотка.

– Не могу не согласиться, – съязвил Диего, продолжив движение.

– Почему ты не хочешь поговорить со мной?

– Чёрт возьми, Грейс, ты издеваешься? – гаркнул он, выкидывая продукты на движущуюся ленту, – я не понятно изъясняюсь? Я сказал, закрыли тему, значит мы закрыли эту тему. Я услышан?

Карие глаза сверкнули в мою сторону яростью, которая неосознанно заставила голову согласно кивнуть. Удержав на мне взгляд ещё секунду, Диего продолжил выкладывать продукты, пока я тупо наблюдала за его действиями.

Пик. Пик. Пик. Пик. Десятки раз пик. Карта. Чек. Пакеты.

– Ты остаёшься тут или идёшь? – на этот раз спокойно обратился ко мне Диего.

– Иду, – выдала я.

– Извиняюсь. Просто моя девушка является геморроем на заднице. Ей нужно объяснять как минимум трижды, – выдал он девушке за кассой, получив кивок и улыбку.

Если бы не гнев на Диего, бушевавший в душе, я могла бы кинуться на эту сучку с кулаками, выдирая каждый волосок на её теле по одному. Мне не нравится её улыбка для него, и я, чёрт возмути, в бешенстве. Самое смешное в этой ситуации, что Диего даже не ответил ей взаимностью, а во мне уже кипела ярость и ревность.

Ты можешь упасть на те же грабли, Грейс, – настойчиво заголосило внутри разумное «я», останавливая поток дерьма, которое желало вывалиться на Диего, – вспомни Арчера, ты хочешь того же?

– Что, нет?

– О чём ты? – нахмурилась я, посмотрев на мужчину, который вышагивал рядом с кучей пакетов в руках.

– Ты покрутила головой.

– Смахивала снег, – соврала я.

Что, блять, со мной не так? Я веду диалоги сама с собой. Теперь моя шизофрения дошла до того, что я выдаю себя в физиологическом плане. Я что, действительно покрутила головой на собственный вопрос? Я в непонятном дерьме. И разумное «я», остаётся правым: если я продолжу, то встану на ту же дорожку, что и с Арчером, а это ведёт только к одному – я потеряю Диего из-за собственной необузданной ревности и дурости. Заверив саму себя держать язык за зубами, я попыталась улыбнуться, чтобы сгладить дерьмовую атмосферу, которую успела натворить за какой-то час. Утро началось так прекрасно, и за небольшой временной промежуток, я удосужилась обвалять наши только что начавшиеся отношения в сточных водах.

– Прости меня, – тихо начала я, когда Диего стоя ко мне спиной, разбирал пакеты, убирая покупки по местам.

Минутное молчание лишь помогало желанию стукнуться виском о дверной косяк. Переминаясь с ноги на ногу в проёме на кухню, я закусила нижнюю губу и опустила глаза из-за стыда, злилась я теперь уже на саму себя. Что за манера портить что-то хорошее? Неужели я подцепила подобную повадку у родителей?

– Диего, пожалуйста… – тяжело выдохнула я, – я не понимаю, что на меня нашло.

Остановив свои действия, он упёрся ладонями в столешницу на кухонном острове и вздохнул, покачав головой, смотря перед собой.

– Грейс, ты ведёшь себя как пятилетний ребёнок.

– Я знаю, – согласилась я, потому что это действительно именно так, – мне тяжело. Мы скрываем свои отношения. Я не могу ни с кем поговорить, коплю всё в себе.

– Чего ты хочешь, Грейс? – обратив ко мне взгляд тёмных глаз, Диего выгнул бровь в ожидании ответа, пока я прокручивала в голове все желания. Но останавливалась только на одном: я хочу кричать на весь мир, что этот мужчина мой, что между нами не только секс, который рано или поздно надоест.

– Я хочу тебя.

– В чём тогда проблема?

– Я хочу, чтобы все знали, что мы вместе.

– Ты знаешь, что это невозможно.

– Почему у тебя такое двуличное мнение? – взревела я, – полчаса назад, ты плевал на присутствие Америки!

– Что мне сделает восемнадцатилетняя девчонка, Грейс? Пожалуется папе и маме? Ректору? Полиции? Ты совершеннолетняя.

– Я просто хочу, чтобы кто-то знал… хотя бы Мария.

– Нет, – напрочь отрезал Диего.

Подавив желание зареветь, я проглотила ком и закусила внутреннюю сторону щеки, лишь бы не выдать боли, которая раздирала на части, словно стая кошек скребла сердце и горло острыми когтями. Приняв позицию Диего, я развернулась и зашагала в направлении спальни, хотя лучше было бы и вовсе уйти. Единственным спасителем может стать только душ, который поможет скрыть следы слёз и опустошить голову.

Встав под горячую воду, я предалась горестным слезам.

Всю жизнь я терплю дерьмовое отношение родителей, которые оттачивают во мне все изъяны, чтобы сотворить идеальную марионетку. Даже друзья занимались подобным занятием. Хотя, какие там друзья: временная иллюзия дружбы ради своей выгоды. Моим другом всегда был и будет только Алан, даже несмотря на любовь, которую он сам себе выдумал.

Да, я всё ещё отрицаю всякую любовь к себе. Мне внушили, что я не достойна любви, что меня невозможно любить просто так, и я не верю в слова любви, которые мне говорят. Когда любят – не оставляют, а Арчер меня оставил, значит, эта любовь тоже была выдуманной. Итого: два человека, которые придумали чувства ко мне. Есть ещё третий, но я знаю, что Диего тоже не испытывает любовь ко мне, это ясней солнечного света. Я вообще не понимаю, что он ко мне чувствует, скорей товарищество в сломленности. Он нашёл человека подобного самому себе, и от этого ещё больней. Самое страшное, что я принимаю всё это. Я верю, что меня не то, чтобы нельзя любить, это в принципе невозможно.

– Прекрати обижаться на меня, Грейс, – обрушился голос Диего, как гром среди ясного неба.

– Я не обижаюсь, – выдала я, подавив дрожь в голосе и спешно смахивая соленые капли с лица. Глупое занятие, ведь я под водой, но это было сделано автоматически.

– Если ты продолжишь дуться, то будет только хуже.

Куда уж хуже?

Диего больше не пытался разговорить меня, и на миг показалось, что дверь закрылась. Я ошибалась. Он залез ко мне, притянув к груди спину, которая тут же почувствовала готовность к занятию, которое, как я надеюсь, никогда нам не надоест. Медленно выпустив воздух из лёгких, я опёрлась на мужчину, который помогает крыше поехать.

Моё удивление было невообразимо, когда губы Диего нежно коснулись шеи, прогулявшись дорожкой по плечу, пока большие пальцы поглаживали талию. От подобной нежности я была готова расплавиться и сбежать в канализационные трубы вместе с водой. Откинув голову назад, я позволила пойти дальше, но Диего явно не планировал чего-то больше поцелуев. Не знаю, таять ли мне, словно шоколад под солнцем, или же насторожиться. Сейчас моё тело и сознание выбирали первое. Я уже напрочь позабыла всё то, что было несколько минут назад.