Оливер ахнул.

– Ты назвала Йель нашими?

– Не утрируй.

– Это я ещё утрирую? Ты видела третий период, Грейс?

– Ребят, может, хватит? – застонала впереди Саманта, но мы удачно проигнорировали её.

– Я как раз таки видела, как чертов Хэми прижимал Луиса.

– Это хоккей. Конечно, он его прижимал.

– Он спал с его девушкой!

– Кто?

– Хэми!

Наши крики прервала Полли своим:

– Заткнулись оба, живо. Это богохульство.

– Но мы же ещё не приехали? – взвыл Оливер.

– Вообще-то, приехали, просто вы своими воплями не слышали ни одну из нас. Так что поднимайте свои жирные задницы и пойдёмте.

Словно маленькие дети, которые жутко нашкодили, мы шли за Самантой и Полли, кидая друг в друга злобные взгляды, хотя все началось неплохо; мы с Аланом перекидывались сообщения, обсуждая вчерашнюю игру Гарварда и Йельского университета. Вчера мы с ним смотрели по видеосвязи трансляцию матча и были очень, чертовски очень, злы на Гарвард, а точнее на парочку парней, когда они нарушали правила, а судья закрывал глаза на это, и, как оказалось Оливер поклонник Гарвардский парней.

Поднимаясь по лестнице на свой ряд трибуны, Оливер проворчал:

– И причём здесь вообще богохульство? Я самый настоящий атеист.

Полли обернулась и метнула в него миллион ножей одним лишь взглядом.


Саманта быстро поняла что к чему и перебила его, пока Полли не выстрелила хедшот.

– Она имеет в виду, что говорить о хоккее во время матча Лакросса – богохульство. Вы не можете говорить сейчас об этом.

– Можем, – одновременно крикнули мы.

– Нет, не можете.

Мрачным голос Полли в конце концов заставляет нас заткнуться.

– Думаю, что меня уже ищут, – Оливер чешет затылок, поглядывая в сторону дверей, где скрываются раздевалки игроков.

– Зачем ты тогда поехал с нами, а не со всеми парнями?

– Фуэнтес освободил меня, – его щеки начнись краснеть, и я начинаю сомневаться в правдивости сказанных им слов.

– Серьёзно?

– Хм-м, думаю, так всё и было, – он ещё больше краснеет, в то время Саманта начинает хихикать впереди нас.

– Ну и за какие заслуги?

– Я хороший игрок, ты же знаешь это. И он знает это. Ну, типо того…

– Не верь этому идиоту. Фуэнтес просто вышвырнул его с тренировки, – фыркает Полли.

– Сучка. Да ладно вам, я же просто шутил о цыпочках, а он выгнал меня. Разве это справедливо? Я – второкурсник, мать вашу, о чём мне ещё говорить, кроме как о цыпочках?

– О чём-нибудь умном, развивающем, – говорит Саманта, сдерживая гогот.

– Оливер и что-то умное? Это же что-то нереальное, – Оливер пихает меня в плечо.

– Вы злые сучки, девчонки. Когда я стану суперзвездой лакросса, ни одна из вас не получит мой автограф, – надувшись, будто рыба фугу, он спускается с лестницы и бежит в раздевалку.

В этом момент кто-то сзади окрикивает меня.

– Грейс! – блестящие волосы Алека развиваются холодным зимним ветром. Расстегнутая куртка сидит на нем достаточно облегающе, отчего мышцы рук кажутся ещё больше, чем прежде. Синие джинсы, чёрные ботинки – он хорош как и в прошлый раз.

И в этот же момент возле меня, словно скала, нависает Алан.

Блять. Блять. И ещё раз чертов третий раз блядский блять!

– Я уже думал, что не найду тебя, – улыбается Алек, привлекая меня в объятия, пока Алан пялиться на нас, словно у меня нашли рак. И не только Алан, Полли и Сам смотрят точно также.

– Ты решил прийти на матч? – нервно улыбаюсь я, искоса бросая взгляды на Алан, который застыл с открытым ртом.

Да, лучший друг, ты точно не знаешь Грейс, которая по прилёту в Америку, поцеловалась и чуть ли не переспала с парнем из братства на вечеринке; сходила на свидание с другим, лишь бы отвлечься от назойливых мыслей о тренере, с которым уже дважды переспала, при чём на первом же свидании с тобой; кроме того, в принципе готова целовать землю под ногами Фуэнтеса. Привет, я – Грейс, и я – дрянь.

– Да, ты же говорила, что я должен посетить хотя бы один матч, извини, что не с тобой, но надеюсь следующий будет твоим, – тепло улыбается Алек, смотря на меня бездонными голубыми глазами, в то время как Алан скорей всего даже не дышит, ибо ладонь Алека нежно касается моей поясницы.

Пожалуйста, пусть я буду заказным убийством, которое должны произвести прямо сейчас.

– Гри? – хрипло заговорил Алан, ошарашено метая взгляд между мной, Алеком и его рукой.

– Боже мой, – вздохнула я, – простите, парни… я… Господи, я – идиотка.

– Всё в порядке, Грейс, – улыбается Алек.

– Алан, это Алек, – собравшись с силами, улыбнулась я, – он мой… эмм..

– Хороший друг, – ответил за меня Алек, на что я удивлённо посмотрела на парня.

– Хороший друг? – вслед на Алеком, повторил Алан, переглядываясь между Алеком и мной.

– Мы действительно хорошие друзья, не подумай, – дополнил Алек, и я всё поняла. Мы молча расставили приоритеты и утончили отношения, которые не перетекут во что-то большее. И я рада, что всё произошло вот так легко и непринуждённо.

– Приятно познакомиться, – наконец-то улыбнулся мой лучший друг, пожав ладонь Алека, который ответил ему взаимностью.

С души словно сняли огромный груз, который вёл меня к верной смерти. Если сейчас подойдёт Диего и всё пройдёт также гладко, я рассеку головой первую попавшуюся стену от радости. Хотя, на что я надеюсь? Чтобы он подошёл и сказал: «Привет, парни, я – Диего, и я тот, кто трахает вашу хорошую подругу, и по стечению обстоятельств ещё тренирую её. Приятно познакомиться»? Просто чудесно. Это будет фиаско в виде комбо.

– А это Саманта, – указывая на подругу, говорю я, желая добавить, что рядом сучка-Бейкер, но представляю её лишь именем, – Полли.

Обе машут руками в знак приветствия. В это время Алан наконец-то выходит из транса, а Полли не перестаёт фыркать из-за его реакции.

– Когда вы успели познакомиться? – не сдерживая порыв допросов, смотрит на меня лучший друг, и солгать на этот раз точно не получится, потому что сейчас он видит меня насквозь.

– В кофейне, – с улыбкой, отвечает за меня Алек.

– Алек, – вздыхаю я, – прости, что вышло всё так по-дурацки. Это мой лучший друг, Алан.

– А ты неплохо устроилась, – засмеялся Алек, разбавляя ледяную атмосферу своим теплом и простотой, – хороший друг и лучший друг.

– Ты прав, двойное везение, – кивнула я, не сдерживая улыбку.

Алан, кажется, расслабился и наконец-то показал свою лучезарную улыбку, которую я так желала сейчас увидеть. Это значит, что всё хорошо, я буду жить без потерь.

Но это пока, – заскрипело внутренне «я», – рано или поздно придётся открыть свои отношения.

Сейчас я выбираю поздно, потому что сама не понимаю, какие отношения между нами. Если учитывать события последних часов, то в эту минуту я уже являюсь девушкой Диего, о которой знает только я и он. Плевать, даже если это так, я услышала желаемый вопрос и получила такую же желаемую должность в его жизни.

Для более непринуждённой атмосферы, я подхватила парочку парней под руки и потащила за собой на поле.

– Мы пришли на матч моего лучшего друга, если вы забыли, поэтому хороший друг идёт занимать со мной место на трибуне, а лучший друг идёт на поле рвать задницы каких-то задротов.

– Рвать задницы? – засмеялся Алан, смотрятся меня с блеском в глазах.

– Именно рвать, потому что с целыми им отсюда не выйти. По крайней мере, у них ещё есть время сбегать за смазкой.

Парни в один голос рассмеялись, а я широко улыбнулась. Хоть что-то у меня получилось хорошо.

Я, Саманта и Полли ждали, пока начнётся игра, сидя на своих местах в окружении множества болельщиков. И я даже и подумать не могла, что на игру лакросса придут столько людей. Алек же отлучился от нас со своей компанией, которую встретил по пути.

– Я с трудом нашла вас, – выдохнула Мария упав на место рядом со мной, – привет всем.

Полли перевела взгляд с Алана, стоящего на поле, на Марию и тут же вернула обратно. Саманта даже не потрудилась сделать это, потому что с самым грустным лицом наблюдала за ней, готовясь зарыдать.

– У них депрессия? – шепнула мне Мария, завязывая шарф потуже.

– Как иначе, когда столько объектов лишения девственности стоят рядом, но всё равно в зоне недосягаемости, – ответила я, продолжая наблюдать за Сам и Полли. Что-то тут нечисто.

– А у тебя, я так понимаю, неразделенная любовь?

– С чего бы это? – Диего что-то сказал ей о наших отношениях? И если да, то почему неразделённая?

Мария тихо хихикнула.

– Ты смотришь на Саманту, как голодная львица на лань. О, прости,– в кармане её куртки зазвонил телефон, из-за чего она подскочила, – это Ром. Я сейчас.

Пока Мария отошла, чтобы ответить на звонок, я попыталась составить в голове картину происходящего с Самантой и Полли.

Саманта и Полли. Лучшие подруги, которые проводят друг с другом вместе каждый божий день. Насколько я знаю, они познакомились в Принстоне и теперь их дружба крепче кремня. Одна из них лесбиянка, которая ни разу не была замечена с девушками, а с мальчиками тем более. А другая влюблена в Алана, который не отвечает ей взаимностью. Я часто стала замечать взгляды Саманты, посланные Полли, но она, конечно, ничего не замечает.

Что за турецкий сериал, нахрен?

– Саманта, можно тебя на секундочку, – я наклоняюсь к её уху и шепчу так тихо, чтобы Цербер-Полли не услышала, иначе моему плану конец, ведь она не отпустит Сам со мной никуда.

Она с неохотой смотрит на меня, отрывая взгляд от Полли я вижу, что она ждёт хоть какой-то реакции от неё, но та не обращает внимание ни на кого, короче объекта своего воздыхания. Вот и складывается дважды два.

Саманта всё-таки встаёт и отходит со мной в зону закусок.

– Ты что-то хотела? – без интереса спрашивает она, поглядывая в сторону кресла, на котором сидит Полли. Та даже не заметила нашего ухода.