Холли Чемберлен - Наше лето

– Бинго! – воскликнул Крис. – Я так думаю.

Я наблюдала, как он пытается вытянуть пойманную добычу.

Наконец Крис перетащил через борт большую мокрую бьющуюся рыбу. Я отпрянула и споткнулась о ведро. Крис положил рыбу на дно и принялся выдирать крючок из ее несчастного рта.

– Ой! – взвизгнула я. – Как ты можешь так поступать с бедным созданием? Разве крючок не ранит рыбок? О, не могу это видеть!

– А мне казалось, что ты любишь рыбу.

Губы Криса подозрительно дрогнули.

– Приготовленную и поданную на стол – да, – ответила я надменно. – Только не живую, извивающуюся и страдающую. Фу!

– Значит, ты не поможешь мне свернуть шеи парочке цыплят, которых я хотел зажарить на ужин?

Я изобразила ужас, и мы поцеловались. А потом еще и еще.

Спешу добавить, что перед этим хорошенько сполоснула рот зубным эликсиром. Всегда ношу в сумочке пузырек.

К девяти я уже была дома, немного потрепанная, но оживленная. Честно говоря, не ожидала от себя такой энергии. Достойный член команды.

«Может, походная жизнь не так уж и плоха», – думала я, открывая дверь нашего маленького дома. Не то чтобы я желала сделать что-то радикальное. Вроде как сбежать в море. Но если я решу больше времени проводить на природе, понадобится соответствующий гардероб.

А пока придется позаимствовать у Клер каталоги Л.Л. Бина.

Мысль о шопинге вызвала у меня улыбку.

– Ну и как прошла рыбалка с мистером Природа? – осведомилась Джинси, наливая третью чашку кофе.

Нет, меня не волновало, сколько кофе она хлещет, хотя страшно представить, во что превратилась слизистая ее желудка. Беда в том, что Джинси одна способна выпить весь кофейник, но вечно забывает сварить еще один. Для нас.

Ясно, что это она не со зла. Но все же…

– Я бы не стала так его называть, – запротестовала Даниэлла, только что вышедшая из ванной в белом топике и таких же шортах. – Все было чудесно. Крис наловил рыбы, вот только не помню, как она называется. Так или иначе… ш-ш… Дэвид идет.

– А почему… – начала я, но Даниэлла оборвала меня нетерпеливым взмахом руки.

– Объясню позже, – прошептала Джинси. – Короче, она не желает, чтобы ее идеальный братец узнал о свиданиях с простым рыбаком.

Дэвид оказался довольно дружелюбным типом. Они с сестрой были похожи: та же оливковая кожа, темные волосы и глаза. Вот только она была пухленькая, а он – худой, мускулистый, как спортсмен, хотя Даниэлла уверяла, что брат никогда не увлекался спортом, а время предпочитал проводить в библиотеке или за компьютером.

– Дэвид, – любовно добавила она, – настоящий фанатик. Именно потому его и считают таким хорошим доктором.

Сегодня утром он был одет, как большинство профессионалов на отдыхе: мешковатые брюки, синяя, аккуратно заправленная в них тенниска и мягкие мокасины.

Почти такие, как у Уина.

– Ну, мы пошли, – объявил он, поздоровавшись со всеми. – Похоже, сегодня утром нам предстоит небольшой шопинг.

Роберта широко улыбнулась. Она казалась достаточно симпатичной, хотя я, не знаю почему, посчитала ее ужасно избалованной.

Но это было всего лишь моим впечатлением, основанным исключительно на внешности и том факте, что вчера вечером я нечаянно подслушала: она жаловалась Дэвиду, что наш дом просто кошмар и следовало бы снять номер в отеле.

Они устроились во второй спальне, так что мне пришлось лечь вместе с Даниэллой в первой. Джинси решила, пока они тут, ночевать на диване.

Плотно закрывая дверь, чтобы не доносилось нытье Роберты, я услышала, как Дэвид пробормотал что-то насчет нежелания ранить чувства сестры.

И подумала, что Дэвид – настоящий подкаблучник.

Но сегодня утром в раю, похоже, царил мир.

– Разве он не лапочка? – риторически осведомилась Роберта, погладив жениха по руке. – Покупает мне подарки в любом месте, куда бы мы ни приезжали. Разумеется, иначе я бы не подумала выходить за него, верно?

Джинси открыла рот, но мой суровый взгляд заставил ее заткнуться. Поразительно.

Может, ее еще можно перевоспитать?

Едва Дэвид и Роберта отбыли, Даниэлла предложила пойти позавтракать.

Мы отправились в город и уселись за крошечным столиком в «Бессиз Брекфаст Бест», в просторечии «Три Б».

– Я все думала о той статье, – начала Даниэлла, – ну, помните, насчет пар, которым трудно найти себе друзей среди таких же, как они. Людям очень сложно ладить. Как по-вашему, жены друзей тоже обязаны подружиться?

Джинси пила пятую чашку кофе за утро.

– Мне кажется, большинство мужчин считают, что после женитьбы они больше никогда не увидят своих приятелей. А если увидят, то только с позволения жен. Возьмите хоть мою семью. Мать готова была костьми лечь, чтобы не дать отцу встречаться с друзьями. Как-то она застала отца, когда тот собрался выпить пивка с одним парнем, Билл его звали, и, представляете, упала в обморок от злости! В то время я была слишком молода, чтобы понять, что происходит, но позже все стало ясно.

Я перепихнулась с одним из сыновей Билла. Так, ничего особенного. И продолжалось-то все минут десять… После этого мать никогда не общалась с его женой. Собственно говоря, если хорошенько вспомнить, я вообще не видела, чтобы у матери были подруги. Моя мамаша – человек не слишком к себе располагающий.

Я не стала высказываться из опасения оскорбить соседок, но, признаться, Уин предпочел бы, чтобы я сняла домик на паях с женами или невестами его коллег, чем с незнакомыми женщинами, у которых к тому же нет серьезных отношений с людьми серьезных профессий.

Он сам мне так сказал.

На что я ответила, что ни жены, ни невесты его коллег никуда не ездят без своих мужчин. И что я, кстати, не слишком хорошо знакома с ними.

Тут Уин вдруг заявил: «Может, в этом есть твоя вина, Клер. Может, стоит больше стараться, научиться наконец быть хорошей хозяйкой. Умение развлекать гостей очень важно для моей карьеры. И мне необходимо знать, что я могу на тебя рассчитывать. Любому мужчине необходимо знать, что он может положиться на жену».

«Ты можешь положиться на меня», – механически отозвалась я.

«Надеюсь», – кивнул он, прежде чем повернуться к компьютеру.

– Думаю, многие парни в этом не отличаются от папаши Джинси, – рассуждала Даниэлла, когда я очнулась в следующий раз. – Клянусь, последнее, чего ожидал мистер Ганнон, – что жена Билла и его собственная скорешатся и заставят мужей бросить курить сигары или употреблять макароны с сыром.

– А я люблю макароны с сыром, – заметила Джинси. – Интересно, почему в рекламных роликах жена всегда выступает как ангел добродетели, который знает, что лучше для мужа? Именно она всегда ест низкокалорийные блюда, а муженек тем временем пожирает пончики. Немало женщин обожают пончики. Например, я.

– Современный миф об американской семейной жизни, – ответила я, ковыряя вилкой витаминный фруктовый салат и вспоминая, как часто сама требовала от Уина соблюдать диету. – Зачем ты вообще обращаешь внимание на рекламу?

– Она, как правило, интереснее шоу. Не можешь же ты утверждать, что «Большой брат» интереснее последнего блока рекламы «Найк»?

– Не знаю. Никогда не смотрела реалити-шоу, – призналась я.

– Женщины, – объявила Даниэлла, – не хотят, чтобы мужья выбирали им подруг по своему вкусу. У женщин собственный процесс выбора.

Совершенно верно. Только скажите это Уину.

Официантка убрала со стола, хотя соседки, как могли, растягивали свой кофе, а я по глоточку пила минералку.

– Ну, разве не было бы расчудесно, если бы наши парни тоже поладили? – оживилась Даниэлла. – При условии, конечно, если у каждой из нас появится постоянный парень. Тогда мы могли бы дружить семьями.

Джинси рассмеялась:

– Да мы трое едва терпим друг друга! Каковы шансы найти трех психологически совместимых людей, чтобы добавить к взрывчатой смеси?

– Ненавижу групповщину! – выпалила я, удивив себя такой дерзостью. Может, все дело было в свежем ветерке, дувшем с моря? – Прямо закон какой-то, – продолжала я. – Закон, диктующий, что если вы пара, значит, следует дружить исключительно с другими парами. Во всяком случае, это как раз в духе Уина. Общаться только с парами. И только с людьми, которых он знает по работе.

– Скользкие корпоративные адвокаты, – поддела Джинси.

«Занудные корпоративные адвокаты, – поправила я про себя. – По крайней мере те, с которыми любит проводить время Уин».

– Ну, ты знаешь! – воскликнула Джинси. Она высказывалась громко и горячо даже на совершенно незначительные темы, вроде того, как правильно произносить: «Сьюзи» или «Сузи». – Ненавижу женщин, которые, став частью пары, перестают говорить «я». Только «мы». Типа: «О, мы провели субботу дома» – вместо того чтобы сказать правду: «Боб мыл машину, а я читала книгу».

– Но разве смысл не в том, что парочки должны проводить время вместе? – запротестовала Даниэлла.

– Да, но ведь перед этим ты не была частью пары, – вскинулась Джинси. – Ты индивид, который вступил или не вступил в отношения с кем-то. Чувствуешь разницу?

– Я в этом совсем не разбираюсь, – признала я. – Последнее время совсем не ощущаю, что сначала я индивид, а уже потом – часть пары. Мне почему-то постоянно кажется, что я стала… стала частью Уина. Не знаю, остались ли мы парой. И по-прежнему ли равные партнеры.

«И были ли равными с самого начала?» – спросила я себя. Еретическая мысль.

– Уин и суб-Уин, – протянула Джинси. – Думаю, это мерзко.

– Почему бы не признаться честно, что думаешь на самом деле? – сухо заметила Даниэлла.

– Я только что это сделала! – ухмыльнулась Джинси.

Свежий ветерок неожиданно улегся, вытесненный тяжелой полуденной жарой.

Я решила, что о моей личной жизни на этот момент сказано более чем достаточно.