— Мы не договаривались о подарках, — хмурюсь я.

— Это не подарок, ты заслужила.

Развязываю ленточки и снимаю крышку, поглядывая на Фрэнка, который улыбается, ожидая моей реакции. И он её получает. Ослепительная улыбка расползается по лицу, я буквально визжу и скачу на месте. Прямоугольная табличка золотого оттенка, где выгравированы мои инициалы, ловит отблески светильников на потолке и говорит о том, что вскоре она появится на двери кабинета.

— Ну, что? — смеётся он.

— Ты самый лучший начальник на свете, — сияю я.

— Приму к сведению.

— Спасибо, — почти пищу я, проведя пальцем по буквам на табличке.

— Не за что.

— Но! — говорю я, сощурив глаза.

— Что?

— Не хочешь ничего рассказать?

— Что именно? — брови Фрэнка ползут вверх.

— Знаю, я заранее должна извиниться, я не хотела, я просто думала поставить кофе на стол, но потом передумала и поставила на журнальный столик. Он сам открылся, точней, экран засветился и… я увидела…

— Алекс, что увидела? Я не понимаю.

Закрываю ладонями лицо и выдыхаю.

— Мне ужасно стыдно.

— Может, скажешь, а потом решим?

— Дин, — говорю я, качая головой.

— Дин?

— Да, тебе написал Дин, когда он включился… я не хотела смотреть, это вышло случайно, мне ужасно стыдно.

— Ты серьёзно? — смеётся Фрэнк.

— Да.

— Ну, и что? Мы взрослые люди, кхм… но, честно говоря, мне нужна твоя помощь и тогда прощение у тебя в кармане.

— Говори, — быстро выдаю я.

— Приёмные родители хотят познакомиться с моей девушкой.

— Ты не говорил им?

— Нет, они старых традиций.

— Я согласна.

— Так сразу? — хохочет он.

— Да, ты же попросишь приехать к ним или они приедут.

— Мы всего лишь поговорим по видео связи.

— Ещё проще, но помни, ты сам сказал, что вы взрослые люди, не лучше ли сказать правду?

— Не хочу слушать нотации или нравоучения. Они всё равно не присутствуют в моей жизни, это чистая формальность.

— Хорошо, когда?

— Сейчас.

— Сейчас? — ахаю я.

— Чем быстрей, тем лучше.

— Боже, тебе же двадцать семь или двадцать восемь, что за скрытность?

— Тридцать два.

— Тридцать два? Ты врал мне?

— Ага.

— Боже, мир сошёл с ума, — выдыхаю я, — звони сейчас. Я помашу экрану ручкой и мы будем квиты. Почему ты вообще не спрашиваешь, про какого Дина я говорю?

— Потому что мы оба его знаем, формально, ты нас и познакомила.

— У вас разница почти в десять лет, ты сумасшедший.

— Возраст становится обычным числом, если людям хорошо вместе.

— Ладно, принимаю за хороший ответ.

Фрэнк посылает мне улыбку, и следом раздаются гудки, в это время я поправляю волосы и катаюсь задницей по стулу, словно села ею в крапиву.

— Успокойся, всё хорошо, ты прекрасно выглядишь.

— Спасибо, но меня ждёт враньё и знакомство с родителями по видео.

— Это формальность, не более того, всё хорошо, — успокаивающе улыбается он, — но спасибо, что согласилась.

— Я бы согласилась, даже если бы не заглянула в телефон.

— Хорошо.

Фрэнк переключает всё внимание на экран, где слышится парочка голосов традиционной семьи. Родители что-то говорят на китайском, и он отвечает взаимностью, разговаривая с ними на родном языке. Звучит он довольно несуразно и смешно, над чем я хихикаю. То понижение, то резкое ударение в одном слове, а может быть и в нескольких, я всё равно их не понимаю. Могу сказать только то, что он довольно звонкий и переменчивый, словно слышу его первый раз. В Китае я не особо обращала внимание на акценты, но сейчас, когда слушаю Фрэнка — по-дурацки улыбаюсь. В эту же секунду, он поворачивает экран ко мне, из-за чего я выпучиваю глаза.

— Приве-ет, — растягиваю я.

Мужчина и женщина, как бы смешно это не было, похожи между собой. Возможно, так говорить нельзя, но, кажется, что все они на одно лицо, разве только Фрэнк выделяется из толпы. Не знаю, почему, но в нём я вижу совершенного другого человека, как минимум из-за роста, потому что среднестатистический китаец не хвастается высотой.

Ответно приветствуют меня. За те несколько дней, Фрэнк успел рассказать мне стандартные базовые фразы типо привет, пока, спасибо, как дела, да, нет, хорошо. И я точно знаю, что сейчас со мной поздоровались. Они что-то говорят ещё, а я поднимаю глаза на Фрэнка, который тихо смеётся за пределами камеры.

— Они сказали, что ты очень красивая.

— Эм, нали нали!? — от меня это звучит как вопрос для Фрэнка, и как благодарность для его родителей. Фрэнк кивает, подтверждая правильность выбранной фразы, а мои собеседники улыбаются.

Он вновь поворачивает экран к себе, и я облегчённо выдыхаю.

За те несколько дней, я чётко освоила разные диалекты китайского. На комплимент у них не принято отвечать «Спасибо». Китайцы могут принять подобный ответ за высокомерие и гордыню, а их культура ценит смирение. Поэтому есть много способов выражения благодарности, но «се се» и «нали нали» одни из самых популярных.

— Спасибо, Алекс, ты им понравилась.

— Пожалуйста, — улыбаюсь я, поднимая бокал вверх, — выпьем?

— Конечно, — кивает он, — за получение должности, кстати, зайди ко мне в понедельник подписать документы, и за хороший вечер.

— Согласна.

Встретившись бокалами, мы выпиваем его содержимое. Разговор завязывается сам собой. Мы как обычно говорим обо всём и ни о чём одновременно. Я не тороплюсь с расспросами на счёт Дина, но внутри удивляюсь, когда они успели познакомиться так, чтобы обменяться номерами. Я вообще не понимаю, почему подумала сразу о нём. Словно сработала интуиция, и в голове появился первый, которого я знаю. Кроме того, единственный. Фрэнк лишь подтвердил мою догадку. Я не решаюсь спросить на счёт отношений, в которых у него сейчас повисла пауза, а может уже и не пауза. Как бы там ни было, хочется, чтобы люди, которые меня окружают — были счастливы. Фрэнк за короткое время успел стать мне довольно близким человеком. Возможно, даже благодаря его словам, букеты в кабинете не оказались в мусорном ведре. Я знаю, чтобы получить доверие, нужно отдать взаимность. И я отдаю. Это получается само собой, я сама хочу рассказать ему и послушать мужское мнение со стороны. Да, у меня есть Адам, но ни он, ни родители ещё ничего не знают. Я навсегда запомнила слова отца: «Никогда не рассказывай мне о нём плохое или ваши ссоры, потому что ты простишь, а я не смогу». Все восемь лет он знает Тома таким, каким его знала я — идеальным.

Бутылка вина быстро сменяется второй, и в вечер пятницы нас ничего не останавливает. В итоге, из ресторана мы выходим через два часа, а то и больше. Медленно, но верно, перед глазами всё плывёт, это говорит о том, как давно я не выпивала такое количество алкоголя. Машина Фрэнка остается за спиной, ведь мы ловим такси, безумно размахивая руками. Никогда бы не подумала, что могу быть на одной волне с человеком, который старше меня не на год, два и даже пять. Разговаривая с ним, я не чувствую разницу в возрасте, он общается на равных, что сразу подкупает и цепляет.

Из машины я скорей выпадаю, чем выхожу. Фрэнк машет мне на прощанье и, смеясь, я ковыляю к дверям. В лифте меня едва не тошнит, но я стараюсь подружиться со здравым рассудком. Только ноги застывают, когда голова поднимается, а глаза обнаруживают Тома. С удовольствием бы сбежала, но меня уже увидели, да и на каблуках возможно убежать только на тот свет по лестнице вниз головой.

— Алекс, с кем ты…

— Замолчи, — обрываю я, из-за чего его брови поднимаются вверх, а серо-голубые глаза таращатся на меня.

— Ты решила уйти в…

— Замолчи! — снова говорю я, перебирая ногами к дверям, но они почему-то несут меня в другую сторону. В сторону бывшего парня.

По лицу Тома понятно, что он находится не только в шоке, но и в замешательстве, граничащем с гневом. Он снова хочет что-то сказать, но не успевает, потому что я закрываю его рот рукой. Несколько секунд мы, кажется, даже не дышим, смотря друг другу в глаза. Ладонь медленно сползает по его губам вниз. И я не могу удержать смелые пьяные порывы, которые помогают встретиться с ним губами. Затылок и спина сталкиваются со стеной, а руки блуждают по телу Тома. Безумное желание побеждает совесть, и голова отключается полностью. Я не успеваю понять каким образом, но мы вваливаемся в квартиру и падаем на диван. Футболка Тома падает на пол, к нему присоединяется моё платье. Чувствую, как его руки сжимают талию и отодвигают, из-за чего поцелуй разрывается.

— Один раз забудем обо всём, — умоляюще шепчу я у его шеи, оставляя дорожку поцелуев.

— Ты пьяна, Алекс.

— Уже не пьяна.

Алкоголь вытравился в ту же секунду, как я коснулась его. Сознание в дурмане, но по другой причине. Это стандартная ситуация, где алкоголем является именно он.

— Остановись, ты не в себе. Завтра пожале…

Я не даю договорить фразу, вновь найдя его губы. Реальность давно осталась позади, Том отвечает на поцелуй, но остаётся напряжённым. Плечи, словно скала, пальцы, которые впились в мою талию. Приняв попытку расслабить его, я скольжу ладонями по груди к шее, положив обе на его щеки, и попытка остается успешной. Его плечи расслабляются, и противостоять мне, он уже не в силах.

Не понимаю почему, но всё кажется совершенно другим. Мы не вместе, головой я чётко осознаю то, что делаю, отдаю отчёт действиям, которые вряд ли могла бы совершить, будучи трезвой. Но сейчас, когда не ощущала его несколько месяцев, не могла поцеловать или обнять — не могу надышаться. Тоска по нему тяжёлым грузом даёт о себе знать, и я стараюсь запомнить каждый кусочек его тела. Не знаю, повторится ли это ещё раз, ведь стараюсь вбить в голову выражение «Живи одним моментом». В эту самую минуту именно им я и живу.