— Точно, — смешок и он валится на ровном месте, но я успеваю подхватить его тушу и затаскиваю домой.

Массивное тело брата падает на диван пластом, и я понимаю, что он отключился. Я не помню, когда видел его таким. Джаред может выпить, но крайне редко, для этого нужна сверхпричина. Конечно, он не святой, да и нимб над его головой явно не торопится ослеплять каждого, но после того, как он ударился в бокс — алкоголь за гранью его тяги. Последний раз он пил год назад и то, на дне рождении Рейчел, и даже там он позволил лишь бокал, легко взяв себя под контроль. В горле моментально пересыхает, когда в его ладони я нахожу не только ключи от квартиры, но и от машины.

— Ты идиот? — рычу я, — ты приехал на машине?

Джаред что-то бормочет, но я снова не могу понять, что, поэтому схватив футболку, начинаю трясти его.

— Ты приехал на машине? — цежу я.

— Не говори ей, — выдыхает он, и из-за этого дыхания я сам могу опьянеть.

— Кому? — продолжаю тормошить его тело я, — твою мать, Картер! Кому?

— Лизи…

— Ей наплевать, — фыркаю я.

— Не говори ей! — одновременно восклицает, и в то же время бормочет Джаред.

Со своими словами, он полностью отключается, обмякнув в моих руках, а я оборачиваюсь на шум за спиной. Алекс, конечно. Скрестив руки под грудью, которую закрывает моя футболка, она хмурит брови и переминается с пятки на пятку.

— Кому не говорить и что?

— Не бери в голову, пьяный бред.

Выдохнув, я выпрямляюсь и пытаюсь успокаивающе улыбнуться. Я знаю Алекс. Сейчас стоит только назвать имя её лучшей подруги и на лице Джареда появится подушка, ставшая его погибелью. Алекс не просто против их отношений, она настроена негативно и категорично так, как никогда ранее.

— О ком он, Том? — продолжает настаивать она.

— О маме, — вру я. Первый раз я прибегаю ко лжи с ней, ведь она никогда не требовалась. Может это оправдание, но моя ложь во благо. Они сами разберутся.

— Том!

— Прекрати, Алекс.

Пройдя мимо неё, подхватываю в ванне тазик и несу к дивану. Я не хочу убирать то, что может вырваться из Джареда, да и сам он тоже не будет торопиться. Это наименьшее из зол. Таблетка аспирина и стакан воды тоже покорно ожидают его пробуждения на журнальном столике не без моей помощи.

— Пошли спать, — предлагаю я, бросив связку ключей на стол.

— Он просит не говорить Лизи, так?

— Да, — наконец, соглашаюсь я. Уже нет смысла скрывать.

Глаза Алекс моментально вспыхивают, и теперь полный ненависти и презрения взгляд, упирается в человека, который мирно сопит на диване.

— Пошли спать, — повторяю я, положив одну ладонь на её талию, а вторую на щёку, повернув лицо к себе.

— Ты защищаешь его?

— Нет, но я не желаю лезть туда, куда не следует. Ты тоже должна придерживаться этой позиции.

— Тебе наплевать? — недовольно выдаёт она, скинув мою ладонь в лица, — хочешь, чтобы она стала одной из его шлюх?

— Алекс, прекрати, — устало выдыхаю я.

— Что прекратить? Останавливать то, чего не должно быть? Она никогда не будет с ним, потому что он будет только с себе подобной!

— Прекрати! — повышаю голос я, из-за чего зелёные глаза становятся ещё больше.

— Я хочу уехать домой, — фыркает Алекс и, развернувшись на пятках, спешит к комнате.

— Чёрт возьми, Алекс, прекрати!

Но, несмотря на то, что я хорошо её знаю, всё равно прошу то, чего никогда не произойдёт. Она никогда не перестанет. Она всегда будет идти мне наперекор, и никогда не будет слушать. И сейчас она натягивает одежду, чтобы уйти среди ночи. Вина Джареда автоматически становится моей, теперь я — главный изменник и предатель, ведь поддержал его, что тоже спорно.

Мои воспоминания — моя клетка в аду. Даже такие не самые красочные терзают и мучают. Недопонимания между нами происходили крайне редко, а то и вовсе таких не было, но именно отношения Джареда и Лизи вставляли палки в колёса наших. Я оставил всё, решив, что они сами разберутся, но не Алекс, она хотела рвать и метать. Все скачки напряжения между нами происходили благодаря Джареду, которому, собственно, абсолютно похрен. Не получалось у него, а вместе с этим, рушились мои. Я благодарю всё на свете, что этот шторм не сломил нас. Но чему я радуюсь? Нас сломил другой.

Струйки пота не переставая стекали по коже, пока я, сжимая зубы, ломал себя. За год, я успел буквально заплыть спортивной ленью, потому что занимался другими — моральным. Я уже чувствую и предвещаю боль в мышцах завтра, но радуюсь тому, что они помогут заглушить душевную, по этой причине, сжимаю челюсти и прикладываю ещё больше усилий.

Ощущение того, что я нахожусь под пристальным взглядом — не покидало, но я не торопился оглянуться, ведь без лишних движений знаю, кто находится за спиной. Вот уже на протяжении полутора недели, тренер смотрит на меня, а я мастерски изображаю дурака. Хотя, иногда мне кажется, что прибегать к театральности не нужно, этот идиотизм уже прибился. Я получил своё похлопывание по плечу за принесённый ран, но, вероятно, это не всё, о чём мне должны поведать. Благо, что для маршрута в раздевалку и душ поворачиваться не нужно. Сделав ещё несколько тяг руками веса за спиной, я добавил окончательный штрих, соединив рукоятки перед лицом, а следом их отпустив. Бутылочка с водой давно опустела, как и зал, в котором я остался один. Моментальная тишина воцарилась, когда я встряхнул головой и вытянул ноги. Следующей точкой станет душ и кровать дома.

— Том, подожди минуту.

Завернув голову, я закинул полотенце на плечо и покрутил шеей, в которой захрустели костяшки.

— Ты прибегаешь к излишней загруженности. Я ценю твоё рвение, но желаю видеть борца, который умеет остановиться. Ты уже не можешь. Нельзя каждый день, Том, мы оба знаем. К чему это?

К тому, что я не знаю, как выдернуть себя из сточной канавы. Это моя заглушка боли.

— Хочу прийти в форму, — вру я.

— Хорошо, но делай это постепенно.

— Ок'ей, — киваю я, ожидая, могу ли идти, на что тренер Долтон коротко улыбается, а в дверь стучат, удивляя меня, но не его, словно это привычное дело.

Мы обоюдно переводим внимание на порог, где появляется знакомая мне девушка.

— Папа, я иска… — начинает она, но тут же замолкает, обращая взгляд за, мать вашу, отца. Да, именно на меня.

Отец? Почему я, чёрт возьми, не знал? Совсем недавно, благодаря ей, в моё лицо чуть и не влетел стакан, но спасибо ловкости, он лишь подпортил стену. И вот, ниточки начинают стремительно распутываться, проясняя всю картину, которую я с дурости не удосужился рассмотреть.

Ведя очередные диалоги с самим собой, я стремительно вышагивал на выход. Малек выпотрошит из меня последнее самообладание, если его имя я увижу на экране телефона ещё раз. Ему не достаточно позвонить сто раз, это число нужно умножить ещё раз так на десять, чтобы наверняка. Есть люди с тупой привычкой названивать каждые пять минут для того, чтобы спросить, где ты. Это про моего начальника. Он может стоять над душой и каждый раз спрашивать: «Уже сделал?», следующей минутой: «Сделал?», ещё через минуту: «Ты ещё не сделал?». Оба глаза начнут дергаться, медлительность будет не из-за того, что его зависание над работой желаемо, а в точности наоборот, хотя единственным желанием будет то, чтобы он свалил, так работа потечёт сама собой. Дерьмо то, что в свой выходной, я должен вновь ехать в контору. Этот день я планировал провести иначе: изнемогать тело и тренироваться, чтобы забыться. Всё как всегда пошло не по плану, собственно, в последнее время это привычное дело. Телефон очередной раз начал верещать в рюкзаке, который я на ходу скинул с плеча, чтобы принять вызов, но белые листы, плавающие по воздуху — заставили меня передумать. Зелёные глаза рыжеволосой девушки неустанно хлопали, когда она смотрела на меня.

— Извиняюсь, — быстро выдохнул я, начав спешно собирать бумагу по полу, ко мне присоединился и их почтальон.

— Ничего страшного, — улыбнулась она, — как в романтическом фильме.

Послав ей короткую благодарную улыбку, я продолжал спешно сгребать листы, чтобы скорей продолжить путь. Телефон вновь начал разрываться в рюкзаке, пришлось вытянуть его одной рукой и прислонить к уху, поддерживая плечом.

— Ты где?

— Выезжаю уже, — с натянутым дружелюбием, процедил я.

— Поторопись.

С этими словами, Малек скинул вызов, а я едва сдержал брань, которая желала вывалиться изо рта.

— Не стоит помогать, — улыбнулась девушка, — правда, это я не заметила тебя.

— Это мило, что ты пытаешься оправдать меня, но я помогу.

В итоге, листы вновь неравномерной стопкой легли в руки незнакомки, которая, не переставая, улыбалась мне. Я же в свою очередь чувствовал себя неловко и не в своей тарелке. Зелёные глаза на оттенок темнее напомнили о той, что я пытаюсь забыть, но не могу. Что касаемо остального — они абсолютно разные, начиная цветом волос, завершая какими-то повадками характера. Алекс вряд ли бы улыбалась первому встречному в подобном случае, хотя, кто знает. Она, может и поблагодарила бы за это обычным «спасибо», но ещё могла глупо улыбаться и пускать слюни, что, в общем-то, на неё не похоже. Но она бы не сделала то, что сделала эта девушка: Алекс никогда бы не поцеловала в щёку за такой жест в виде помощи, которую в подобном случае обязаны проявить, ведь виновата вовсе не она. Я не сразу понял, что чужие губы коснулись моей щеки.

— Меня зовут Чарли, Том, — улыбнулась она, направляясь дальше, пока я обернулся ей вслед.

Она знает моё имя? Хотя, думаю, каждый сотрудник тут знает имена игроков основного состава и запасного.

Если бы не та тупая ситуация, когда я, словно в романтическом фильме, столкнулся с ней на повороте, из-за чего она выронила телефон и листы, то ничего бы между нами не завязалось. Чарли не торопится здороваться со мной, чуть приоткрытые губы и распахнутые глаза говорят о том, что она удивлена и я не меньше, только не своим присутствием, я — член команды, глупо удивляться моему присутствию тут. Вскинув подбородок, она подбирает челюсть, и губы вытягиваются в ровную линию.